Игорь Бэлза: Скажите, на какие-то особенности его поведения, бытового или другого, вы обратили внимание?
Отец Андрей Козырев: Он часто приглашал нас к себе домой. В ту двухэтажную, со скрипящей винтовой лестницей квартирку. Я думал, что такой известный человек должен жить в абсолютной роскоши, с определенными претензиями: к питанию, к обслуживанию. Но все было достаточно просто. Мы с матушкой говорили: «Так, с пустыми руками не поедем, потому что будет все скромно. Нужно разнообразить стол, порадовать Святослава Игоревича». И действительно, когда у нас что-то появлялось к столу, он радовался как ребенок. И о том, что у него было на столе, он говорил: «Я тут приготовил все на скорую руку… Заскочил, купил». И он был счастлив уже оттого, что мы пришли.
Что греха таить, прихожу как-то к директору одного из столичных рынков. Он мне говорит: «Батюшка, нужно совершить молебные пения: что-то в моем доме скрипит, или мне это привиделось». – «Хорошо». А он говорит: «Ну вот заедем на мою маленькую дачку». Дачка эта в три этажа с четвертым подвалом, обязательно лифт есть, и с прислугой в 14 человек. Оказываешься в каком-то другом мире, таком буржуйском и липком, не знаю, как его еще назвать. А когда мы с матушкой приходили в «Красновидово», в небольшую квартирку, попадали в удивительный мир. При том, что никакой роскоши в нем не было. Вот так-то.
Игорь Бэлза: Знаете ли вы, что Святослав Игоревич – автор большого количества комментариев к шедеврам мировой классики? Общение с ним как-то повлияло на круг вашего чтения?
Отец Андрей Козырев: Святослав Игоревич меня сподвигнул читать те книги, которые мне нужны как священнику. Я всегда помнил: «Надо быть готовым дать верный ответ на самый сложный вопрос, так или иначе затрагивающий православное христианство». Он любил читать мои статьи. Я не писатель-богослов. Я сельский священник, который делится радостью православной веры. Мне нравится описывать какую-нибудь икону. Что на ней изображено и почему. Однажды я ему дал почитать черновик моей статейки, и он вдруг расхохотался. Я спрашиваю: «Что же я там такого смешного написал?» А он отвечает: «Да вот про зайцев очень забавно написано». Ему понравилось мое объяснение, почему зайцев на иконе изображают серыми и белыми. Серый и белый заяц – кривда и правда. А еще как-то к нему попал не мой текст, а просто записанный за моим преподавателем Духовной семинарии в Свято-Троицкой Сергиевой лавре. Он возглавляет там не просто кафедру или факультет, а отделение, в которое входит несколько кафедр нескольких факультетов. То есть это глыба православия, как историк и как знаток церковного права. Святослав Игоревич думал, что это мое сочинение. Оно его очень заинтересовало – в нем было что-то про Кирилла и Мефодия из церковной истории. Ваш отец интересовался абсолютно всем.
Игорь Бэлза: Часто ли в разговоре с вами он говорил о своей семье? Об отце, Игоре Федоровиче, о маме, Зое Константиновне, и о нас, детях?
Отец Андрей Козырев: Он просил молитв. Не буду лукавить, каких-то подробностей или странных рассказов, ничего подобного я от него не слышал.
Игорь Бэлза: Он говорил о ком-то из музыкантов, артистов, деятелей культуры с особым уважением?
Отец Андрей Козырев: С особым уважением он говорил обо всех. Сколько раз я слышал его восторженные восклицания о людях, даже о человеке, который ему вкусный салат приготовил. А уж о музыкантах и деятелях культуры он говорил с таким воодушевлением, что его было не остановить.
Игорь Бэлза: Общаясь с ним, не замечали ли вы каких-то изменений в его восприятии жизни?
Отец Андрей Козырев: Он за последнее время часто уставал.
Игорь Бэлза: В какой-то момент я обратил внимание, разговаривая с ним, на его грустные глаза. Я тогда спросил: «Папа, ты одинок?» Он сказал: «Нет, у меня есть два замечательных сына». Но у меня такое ощущение, что он узнал какую-то житейскую тайну и решил меня уберечь от нее, но эта тайна его глубоко расстроила. И я отчасти связываю его уход с этим разочарованием.
Отец Андрей Козырев: В этом я вам не помощник. Я обращал внимание на его грустные глаза. Но думаю, что причина здесь другая. Ему были в радость и удовольствие постоянные перемещения по всей стране. Он был очень востребован. Однако жить при таких скоростях в его возрасте и при его заболевании затруднительно. Он стал уставать. Никакого разочарования не было. А потом… Его уход был связан с поставленным ему диагнозом, который оказался, к несчастью, верным.
Игорь Бэлза: Первые боли у него появились в начале декабря 2013 года, но из-за своей загруженности он обратился к врачам после долгих моих уговоров только в начале апреля. И когда уже было определено, что это рак, российские доктора объявили мне, что в их силах только сделать комфортным его угасание. А когда мы приехали в Германию, врач сказал, что, если бы мы приехали два-три месяца назад, все было бы по-другому. А он эти два-три месяца, ведомый своими обязательствами, – пропустил.
Отец Андрей Козырев: Я чему-то у него научился. Теперь я смотрю на реакцию зрачков каждого, кто мне исповедуется. И выясняю еще, есть ли какие-то особые изменения на кистях руках, на сгибах пальцев. Надо быть ко всем людям особенно внимательным. А для чего же мне нужна такая внимательность? Мысленно обращаюсь к вашему отцу: «Чему же ты меня научил, Святослав Игоревич? Зачем же мне нужно быть внимательным?» И отвечаю сам себе его словами: «Просто надо быть внимательным, чтобы людям с тобой было легко, и не просто с тобой легко, а через тебя было легко».
Я тогда понял, что не надо всех поголовно обременять, например, суровым постом. Особенно если человек немощен. Сегодня первый день поста. Излишне строгим постом можно нанести кому-то непоправимый вред. Я священник, постовые обременения у нас никто не отменял, их надо выполнять, но к каждому верующему необходимо подходить индивидуально. А для нездорового человека подыскивать ту меру самоограничения, которая ему не навредит. И вы знаете, я стал наблюдать, как зрачки реагируют на свет, на человека.
Одна студентка МГУ стала в учебе отставать, на занятия не приходила, зачеты не сдала, а уже сессия идет полным ходом. Экзамены надо сдавать. Родители приехали и говорят: «Не знаем, что с ней делать, может, у нее компания какая-то не такая или любовь несчастная?» И знаете – светлая память Святославу Игоревичу, – я посмотрел ей в глаза и говорю: «Срочно, бегом в больницу, у нее, наверное, серьезная болезнь». Потому что увидел эту реакцию зрачков. Женщины особенно пропускают болячки, которые связаны с их женскими особенностями. Все врачи знают, что можно определить, болен человек или нет, по его рукам. По глазам, взгляду, цвету лица, по изменениям кожного покрова. Меня Святослав Игоревич научил своим страданием, тем, что с ним произошло, понимать, болен человек или нет. Сокрушаюсь, что был к нему самому невнимательным.
Игорь Бэлза: Я слышал о том, что Святослав Игоревич достаточно много пожертвований сделал в этот храм. Так ли это?
Отец Андрей Козырев: Пожертвования были. Большие или маленькие пожертвования, об этом…
