Это столкновение, безусловно, не означало полного поражения Нечаева и нечаевщины, но оно знаменовало рождение талантливого революционера-организатора М. Натансона. Вскоре он вместе с В. Александровым встанет у истоков кружка «чайковцев», создаваемого ими как противовес нечаевской «Народной расправе». В «чайковцах» действительно отразились многие черты, свойственные характеру самого Натансона: высокие нравственные принципы, требовательность к себе и к своим единомышленникам, обостренное чувство долга, понимаемое как революционное служение делу освобождения народа. О. Аптекман с восхищением вспоминал, как в 1880-х гг. в якутской ссылке уже «побывавший в боях», поседевший Марк Андреевич постоянно возвращался к обсуждению нравственных проблем общественного движения. «Он мне горячо доказывал, – писал Аптекман, – что пока у нас не будет высокой книги об этике, мы не будем в состоянии осуществить социалистический строй».
Нет, недаром вокруг этого в общем-то еще молодого человека, среднего роста, шатена с небольшой бородкой, высоким лбом и живыми проницательными глазами, раз за разом объединялись лучшие силы народничества. Правда, в центре кружка «чайковцев» Натансону удалось побыть недолго. Уже в 1872 г. он был арестован (его и до этого в 1869–1870 гг. арестовывали трижды) за составление вместе с В. Берви-Флеровским «Азбуки социальных наук». Последовала ссылка в Архангельскую губернию, затем – в Воронежскую, а оттуда – в Финляндию, входившую тогда в состав Российской империи. Все это заняло три года, так что «хождение в народ» прошло без участия Натансона, но не мимо его внимания.
В 1875 г. в Петербурге уцелевшие после жандармских погромов народники с нетерпением ждали его побега из ссылки, надеясь, что с появлением такой фигуры, как Марк Андреевич, обязательно произойдет поворот «к объединению и планомерности». Натансон действительно сбежал из Финляндии и объявился в Петербурге в самый нужный момент. Все, видевшие его в это время, отметили два удивительных и характерных для него качества: поразительную работоспособность и умение убеждать, очаровывать людей. Он работал день и ночь: оборудовал конспиративные квартиры, вел переговоры об объединении петербургских и московских народнических кружков, обсуждал программу и устав будущего подпольного общества, был одним из организаторов побега П.А. Кропоткина из тюремного госпиталя. Недаром народники в итоге назвали именно Натансона «отцом “Земли и воли”» 1870-х гг.
Но увидеть становление и расцвет своего «детища» Марку Андреевичу вновь не пришлось. Его арестовали весной 1877 г. и до ноября 1879 г. держали в каземате Петропавловской крепости. Затем последовала ссылка в Восточную Сибирь, но и этого властям показалось недостаточно. В 1881 г. Натансона переводят в самый отдаленный и гиблый улус Якутского округа. Из-за неудавшейся попытки организовать побег ссыльных ему пришлось ознакомиться с местной тюрьмой. Трудно сказать, как бы все закончилось, если бы не сгорело здание, где хранились материалы следствия и вещественные улики. Списывать пожар на счастливый случай вряд ли приходится. Побег ссыльных провалился из-за болтливости одного из уголовных поселенцев, взявшегося помочь «политическим» бежать. Теперь, искупая свою вину, он и устроил этот пожар. Дело о побеге после этого было благополучно прекращено, и арестованные вновь вышли на поселение.
Даже здесь, в якутской ссылке, Натансон умудрился собрать вокруг себя единомышленников. Он решительно не мог жить вне дискуссий, диспутов, без кружка товарищей. Ежедневно у него собирались сосланные землевольцы Тютчев, Линев, Аптекман, долгушинец Панин, каракозовцы, член кружка «москвичей» Александрова, ставшая позже женой Натансона, будущий писатель Короленко. А еще приезжали погостить товарищи из окрестных сел то в одиночку, то целыми компаниями по 10–15 человек. В Натансоне действительно было что-то необъяснимо притягательное. Конечно, играло роль и то, что он являлся живым хранителем революционных традиций, но на всеведущего патриарха Марк Андреевич похож не был, да и не пытался производить подобное впечатление.
В 1889 г. закончился срок его ссылки, и он поселился в Саратове. А к 1893 г. вокруг него создалось общество «Народное право», которое ставило целью борьбу за политические и гражданские права россиян. И вновь арест и ссылка на 5 лет в Восточную Сибирь. Вернувшись из нее, Марк Андреевич стал одним из лидеров левых эсеров. Такой вот сознательный выбор судьбы и цели жизни.
Он вроде бы ратовал за союз с большевиками-ленинцами, но оформить его не успел. Умер Натансон летом 1919 г., находясь на излечении в Швейцарии.
Сергей Михайлович Степняк-Кравчинский
Сергей Михайлович родился в 1851 г. в семье военного лекаря. Образование получил в Московском военном училище и в основанном еще Петром I Михайловском артиллерийском училище в Петербурге. Карьера военного его явно не привлекала, а потому после выхода в отставку в 1871 г. он поступает в Лесной институт и вскоре присоединяется к кружку «чайковцев»…
В 1882 г. в Италии вышла книга под интригующим названием «Подпольная Россия». Фамилия ее автора – С. Степняк ничего не говорила ни заядлым читателям, ни полиции империи. Жизнь же Кравчинского после появлении этой книги четко распалась на две части. В первой из них Сергей Михайлович в 19 лет вступил в кружок «чайковцев» и вскоре стал одним из активнейших его деятелей. Участвовал в «хождении в народ», затем последовали арест, побег, эмиграция. В 1875–1877 гг. он участвовал в боях против турок в Герцеговине, затем в Италии вместе с анархистами пытался построить новое социалистическое общество. Вновь арест и тюремное заключение.
В 1878 г. Сергей Михайлович нелегально вернулся в Россию и присоединился к обществу «Земля и воля». В августе того же года на Михайловской площади в Петербурге ударом в грудь гарибальдийским кинжалом, привезенным из Италии, он убил шефа российских жандармов генерал-адъютанта Н.В. Мезенцева и благополучно скрылся с места преступления. В ноябре 1878 г. Кравчинский, спасаясь от преследования полиции, уехал за границу, как оказалось, навсегда.
С отъезда в Европу начался второй этап его жизни, постепенно исчезает С. Кравчинский – пропагандист, террорист, непоседа, и очень быстро нарождается вдумчивый исследователь революционного движения в России, писатель-публицист С. Степняк. Что-то с годами менялось в его характере, но главное – жажда деятельности – оставалось неизменным. Причем не просто деятельности, а отстаивание своего права идти первым, выбирать нехоженые тропы. Так всегда и во всем, всю жизнь, вплоть до 1895 г., когда погруженный в свои мысли Кравчинский попадает под поезд, и эта нелепая случайность оборвала его замыслы и рукописи на полуслове.
Остановимся подробнее на втором этапе жизни нашего героя. Писательская судьба Степняка-Кравчинского настолько индивидуальна, интересна и поучительна, что грех упустить такую возможность. Собственно говоря, речь сейчас пойдет лишь об одной его книге – «Подпольная Россия», которая, в наших глазах, звучит одновременно и гимном, и реквиемом революционному народничеству 1870-х – начала 1880-х гг.
Кравчинский начал писать ее в Милане осенью 1881 г. Судьбы товарищей, оставшихся в России, настолько тревожили его, желание познакомить с этими неординарными людьми Европу было так сильно, а необходимость проанализировать более чем десятилетнее движение народничества – настолько очевидной, что план книги сложился как бы сам собой. Две главы посвящены анализу движения, затем восемь – биографиям его участников, в заключение – несколько ярких эпизодов деятельности подпольщиков. Написание биографий доставляло Сергею Михайловичу огромную радость и причиняло мучительную боль. В них он вспоминал о людях, большинство из которых томилось в тюрьмах и ссылках, а некоторые из них (В. Осинский, Д. Лизогуб, С. Перовская и др.) были казнены.
