Я шарю-шарю. По сантиметрам прощупываю свой ковёр. Мне очень нужно её найти. Очень-очень.
Не знаю, сколько проходит времени, но когда звонит мобильный, я чувствую опустошение. Плюхаюсь на задницу и моргаю обескураженно. Вторая серёжка есть, а первой нет. Как же так? Не могла же она испариться?
Подношу телефон к уху:
— Да?
— Ксюшенька, как ты? Всё ещё болеешь? — голос Богдана звучит очень осторожно. Словно он не босс мне, а отец, который переживает.
— Да. Что-то никак не могу в себя прийти.
— Ничего, отдохни, не насилуй себя. До понедельника свободна.
— Хорошо, спасибо, — говорю не без удивления.
Не проходит и пяти минут, как телефон снова вибрирует. На этот раз Натали.
— Ксюш, привет! Слушай, ты, может, меня слышать не хочешь, но мы тут к тебе на работу заехали. А тебя нет. Ты приболела? Может, привезти что надо? Лекарства там или пожрать?
— Я... серёжку потеряла. Найти не могу.
— А, — говорит Натали. Молчит. — Помочь найти?
— Если вам не сложно.
— Мы приедем через час. Вино брать?
— Нет, не хочу.
— Окей. — И приглушённый голос: — Алёнка, берём вискарь. — Потом снова в трубку: — Скоро будем, жди.
Ровно через час в дверь звонят. Я открываю как была — в футболке Дениса и трусах. Не расчёсывалась ещё. Наташа с Алёной смотрят на меня, моргают.
Я кивком приглашаю их заходить.
Девчонки разуваются, звеня пакетами.
— Ого-о-о, — тянет Алёна, заглядывая в комнату.
Я вытираю пот со лба и пожимаю плечами.
— Никак не найду эту чёртову уродскую серьгу! Уже мебель всю отодвинула, ковёр подняла, а её нету! — жалуюсь, разводя руками.
— Щас накатим и вместе поищем, — успокаивает Наташа.
— Так девять утра.
— Да похер, — отмахивается она. — Я в отпуске.
— Серьга дорогая очень? Ну раз уродская, а ты ищешь. Сколько стоит? — спрашивает Алёна, навострив ушки. Хлопает ресницами недоуменно.
Боже, ну какая она дурочка у меня! Так смешно становится.
— Самая дорогая на свете, — шепчу я, чувствуя, что внутри вдруг, совершенно неожиданно, что-то надламывается. Его подарок. Невообразимо огромная сумма для мальчишки из простой семьи, росшего без отца и неделю как вернувшегося из армии.
Я удивляюсь и замираю, ощущая, как по лицу катятся крупные капли. Проверяю языком — солёные. Хватаю ртом воздуха побольше и начинаю реветь! Белугой выть! Искренне и честно. Не стесняясь своих эмоций. Потому что влюбилась в него безумно, в моего вспыльчивого, обидчивого бойца. Влюбилась до смерти, а потом оскорбила, специально унизила и вынудила уйти.
Потому что... дура полная.
Девочки подходят и обнимают меня.
— Он такой козёл, — шепчу я. — Последний идиот. Ненавижу.
— Да вижу, — говорит Натали.
После жизнеутверждающих объятий она подходит к пакетам. Алёна деловито вешает плащ на крючок, завязывает волосы в хвост повыше перед зеркалом.
— У меня блузка белоснежная. Если мы убираемся, дай мне майку. Только свою, не Дениса, — говорит она, предостерегая.
— Даже и не мечтай. — Показываю ей средний палец.
И мы смеёмся хором. Громко. Боже, как мне их не хватало! Наташа в очередной раз бросает пакеты свои, и потом мы снова обнимаемся.
— Мы по тебе скучали, — шепчет она.
— Очень, — вторит Алёна. — Прости меня. Я шлюха такая, но я люблю тебя. Прости меня, пожалуйста. Я больше никогда.
— А я-то как по вам! Вы меня простите!
На душе так легко-легко становится! И невыносимо горько от пустоты и ощущения потери. Такого простого и понятного. Потому что как же с ним было хорошо. Счастливо, тепло и по-настоящему.
Словами не описать, как хорошо было.
Глава 46
Денис
Выходной завтра.
Поэтому я опрокидываю стопку и запиваю водку соком каким-то противным. Ананасовым, что ли? Точно. Ну и гадость! Это кто, блть, выбрал вообще?
Ренат травит пошлые байки про ананасы и подбадривает на романтические подвиги. Я чувствую себя в детском саду, мысленно отмахиваюсь и отворачиваюсь. Задаюсь вопросом: что я здесь делаю?
Музыка басит, танцпол забит молодёжью. Я слежу, как редкие капли чертят неровные полосы на запотевшей бутылке и думаю о том, что и года не прошло, а как всё изменилось. Беру водку и вновь разливаю.
— Притормози, брат, успеем накидаться.
— Да я домой щас поеду уже, — отвечаю. — Давайте за встречу, пока я здесь.
— Так рано? Э нет, Дэн, не пойдёт! В кои-то веки собрались все вместе, у тебя не получится свалить через час! Даже и не надейся.
Пацаны поддакивают, но больше из вежливости.
— Не, я готовлюсь к марш-броску, у меня режим. Поэтому без вариантов.
Во вторник уезжаю, буду тренироваться усиленно. Сегодня ладно уж, отдохну немного. Развеюсь. Решил в среду ещё, когда давал согласие пойти в клуб, что как следует расслаблюсь и забудусь. Но снова взял на вечеринку себя самого.
Пьём. Морщусь, но лучше так, чем сок этот приторный. В голову с непривычки даёт сразу, во времена работы в баре я держался лучше. Старею?
На той неделе мне двадцать три исполнилось. Настроения праздновать не было, маме цветы заказал только. И на следующий день приехал с тортиком. В сам праздник я работал, сутки тяжёлыми были, телефон ни разу в руки не взял. Потом утром открыл сообщения — их там миллион. И одно от Ксюши: «С днём рождения, Денис!». Ответил: «Спасибо». На том и закончилось.
— Дэн, что опять с настроением? — толкает в плечо Ренат. — Вроде же весёлый был.
— Я весёлый. — Даже бровью не веду.
— Лицо своё видел?
— Просто спокойный и серьёзный.
— И долго ты ещё будешь спокойным и серьёзным?
— Всегда. Привыкайте.
Они отмахиваются и рычат угрозы, что больше не позовут.
Я игнорирую, вновь разливаю алкоголь. Как-то резко всё прекратилось — может, с возрастом связано, а может, ещё с чем. Не хочется ни шумихи, ни приключений. Работать и тренироваться до опустошения. Расти вверх, пусть не быстро, но зато неизбежно. Чтобы стать лучшим. Первым.
Я опрокидываю стопку и бросаю взгляд на часы. Ещё минут сорок, и вызываю такси.
Впрочем, алкоголь действительно придаёт лёгкости мыслям и приятно расслабляет тело. Некоторое время мы болтаем обо всём подряд, я рассказываю про свою работу, парни — про свою. Какие-то анекдоты, байки.
