Нет, она не подняла на него взгляд. Совершенно точно ни на что не намекала после всех “ты променял меня на миленькое личико Беринской”. Озвучивала фитоллийский закон. Но не знала о том, что любовница Ксанира, возможно, беременна. И что тогда история не закончится одним росчерком пера.
— Главное, напомни родителям, что поженить их во второй раз я смогу только друг на друге. Ни одна бумага никогда не встанет выше магической связи брачных браслетов. Такой развод — фикция. Успокоительная пилюля для обиженной женщины или разгневанного мужчины.
— Да, я знаю, — Кеннет нервным движением натянул рукав мундира на собственный браслет. — Они разъедутся и этого будет достаточно.
— С разделом имущества что делать будете?
Сложный вопрос, в двух словах на него не ответить. Ещё ни разу в истории клана его глава, пусть и бывший, не разводился с женой. Как делить особняк? Что делать с приданным матери? Отец должен был вернуть её семье давным-давно проданные ценности. Абсолютно всё, начиная от столового серебра и заканчивая породистыми скакунами. Не дожившими до ссоры супругов к тому же.
— Сами разберёмся, — ответил Кеннет. — Единственное, о чём я тебя попрошу — назначь лине Иллае единовременную выплату, эквивалентную стоимости приданого и ежемесячное содержание. Цифры пришлю тебе письмом. Извини, всё получилось спонтанно, я не успел подготовиться.
— Я понимаю, — Верховная продолжала делать пометки и подчеркивать фразы из письма. — И не против, чтобы бывший супруг продолжал содержать бывшую супругу. Пусть хоть какая-то компенсация за прожитые с ним годы будет.
Прозвучала ещё одна двусмысленная фраза, но на лице ведьмы снова не отразилось никаких эмоций. Зато Кеннет не мог избавиться от мрачных мыслей. Мама всю жизнь создавала отцу домашний уют. Сама готовила ужины, шила ему рубашки, высаживала цветы в саду. Она больше ничего не умела. Как будет жить одна? Допустим, несколько месяцев, пока рассвирепевший Ксанир будет привыкать к мысли, что его развели с женой фактически без его согласия, Иллая проведёт в особняке сына. А дальше? Пустой дом, незнакомые слуги, осуждение клана, невыносимо долгие вечера и тоска по тому, что уже не вернётся. Кеннет должен был защитить её, избавить от страданий. Но не знал как. Не искать же ей нового поклонника. Хотя говорят, что это лучший способ забыть прежнюю любовь.
— И всё-таки, — Стана сложила письмо вместе с пером в шкатулку, — на документе будут нужны подписи обоих супругов. Я не могу развести их в уведомительном порядке. Постарайся, чтобы ровно через три месяца они явились во дворец. Уж не знаю как. Можно по отдельности и под охраной, но я должна убедиться, что это их общее решение. Осознанное и тщательно обдуманное, Кеннет. Мне тоже не нужны скандалы с широкой оглаской. Договорились?
— Договорились, — ответил глава клана, только сейчас позволив себе сесть на скамейку возле беседки. Верховная молча присоединилась.
Будет сложно уговорить Ксанира приехать. Отцу плевать на обиду матери, он не считает себя виноватым. “Я заботился о будущем клана. Раз уж ты не захотела рожать, то я нашёл другую женщину”. Мерзавец. Кеннет мог сколько угодно ругаться с Хельдой из-за её отношения к беременности, но никогда даже не подумал бы о любовнице. Измена унижает обоих. Нет такой ситуации, чтобы назвав своей одну женщину, отправиться в постель к другой. Даже ради ребёнка. Даже ради всего Клана Смерти.
Но почему Кеннету было так паршиво, он всё равно не мог сказать. Что-то глодало изнутри. Он упорно видел себя на месте Ксанира. Двадцать лет мечтал о том дне, когда станет отцом. Возьмёт на руки плоть от плоти своей, кровь от крови. Поцелует в макушку, прижмёт к сердцу… Бояну растил, как свою дочь, Ильгерта назвал воспитанником. Каждый год казалось, что счастье всё дальше и дальше. Что он обманывает себя. Смотрит сквозь стекло на чужую семью и греется случайно доставшимися крохами тепла. Как нищий. Как проклятый. И вот первая возможность стать отцом, робкая надежда и такое холодное “я не готова” от Хельды. Бездна, как же больно!
— Кеннет, — позвала Стана, взяв его за руку и крепко сжав пальцы. — Я знаю тебя много лет и таким несчастным никогда не видела. Неужели развод родителей расстраивает? А больше я не вижу причин. В Пекло Сарвальда, я всё равно получу от него то, что собиралась. Не злюсь я на тебя уже и не считаю предателем. Так что случилось? Ты можешь мне сказать, нас никто не услышит.
Глава смотрел на белые пальцы ведьмы, лежащие поверх его смуглых ладоней и чувствовал тепло. Надо же, ещё год назад всё бы отдал за одну минуту рядом. За искреннюю поддержку и желание знать, почему первому мечу Фитоллии так плохо. А сейчас в груди ничего, кроме пустоты, не было. Разве что на самом краю сознания зарождалась глухая ярость. Стана весь разговор задевала Хельду. Сейчас услышит, что она не хочет рожать и отпустит очередную колкость: “А чего ты хотел от помешанной на своём бизнесе трактирщице? Она и замуж-то по расчету вышла. Думаешь, я не помню, сколько усилий мы приложили, чтобы избавить её от казни за незаявленный в инквизицию источник? Ты любви ждал? Наивный Кеннет”.
— Ничего, — почти прорычал он сквозь зубы. — Мелочи. Они не стоят твоего внимания.
Стана отпустила его руку и отвернулась. Пауза била по нервам сильнее слов. Кеннет ненавидел себя. Может, отец прав, и он дрянной глава клана? Может быть. Да и человек, откровенно говоря, не очень, раз уж со своей болью не к кому идти.
— О чём ты хотела поговорить? — выдохнул он, насильно заставляя себя успокоиться. — Я слушаю.
— Об охране дворца, — отозвалась Стана, не оборачиваясь. — Но это подождёт. Сначала мне нужно разобраться со своими шпионами. Самое время. Если у тебя ко мне больше нет вопросов, то аудиенция закончена.
Глава клана молча встал, поклонился, и, дождался ответного жеста, ушёл.
Глава 39. Подарок любимой ведьмочке
Кеннет знал, что Бояна часто уходила с занятий в академии последней. Никогда не останавливалась на том, что прописано в учебниках. Старалась искать новые способы, смелые ходы, неожиданные сочетания материалов. Ей прочили блестящее будущее в артефакторике и шептались по углам, что старшая дочь Верховной затмит мать. Главе Клана Смерти не было дела до слухов. Он купил в Тёмной империи редкие камни и собирался подарить их своей маленькой ведьмочке.
Манёвр был простой. Кеннет устроился на скамейке под раскидистым деревом и наблюдал издалека, как под хохот и гомон студентов освобождался третий учебный корпус фитоллийской академии. Если раздобытое разведчиками расписание не поменялось, то Бояна как раз заканчивала варить зелья.
— Дядя Нэт! — раздался голос за спиной. Она подошла почти бесшумно. Почти. Пару раз пожухлая листва под тонкими сапожками хрустнула. Но Кеннет и так её почувствовал бы. Бояна, словно маленькое солнышко, излучала радость.
— Иди ко мне, егоза! — распахнул он объятия. Принцесса ведьм, забыв о возрасте, статусе и приличиях, забралась к нему на колени и громко чмокнула в щёку.
