— Замолчи! — крикнула ведьма и бросилась на него с кулаками.
Била, не глядя, куда попадает, выплёскивала боль. Всё, что копилось так долго и не имело выхода. Ей было нельзя. В тот день, когда Ядвига убила тысячу ведьм, молодая Стана запретила себе быть слабой. Ошибаться, просить помощи, отпускать.
Кеннет держал её, слушая, как боль звенит в голове, чувствуя, что немеют плечи. Ведьма выдохлась и заплакала. Обмякла в его руках, упала на грудь.
— Я устала, Нэт. Пекло, как же я устала.
— Я знаю, — прошептал он, осторожно поглаживая её по спине. — Всё хорошо. Я с тобой, я рядом.
Платье зашуршало, когда он посадил её на колени и обнял. Маленькую девочку в теле взрослой женщины, которой так не хватало любви. Вся её жизнь была сплошной битвой. За себя, за других. А власть и богатство не давали главного. Защиты. Безопасности.
— Нас с детства обманывали, что за золото можно купить что угодно, — тихо говорил ей Кеннет, продолжая качать на руках. — Что власть достаётся сильным, что нужно всегда побеждать. Вот мы и воюем с тобой. Я на поле боя, ты в тронном зале. И кажется, это никогда не кончится. Но Бояну нужно отпустить. Она любит своего артефактора. А Этан отдаст всё, чтобы сделать её счастливой.
— Надеюсь, ты прав, — всхлипнула Верховная. — И мне потом не придётся исправлять твою ошибку.
— Возьми платок, — улыбнулся Кеннет на ответ упрямой ведьмы. — Ты почему-то решила, что разучилась плакать и перестала носить его с собой.
Стана забрала лоскут белой материи и спустилась с колен главы клана. Чёрный карандаш потёк вместе со слезами и размазался по лицу.
— Я похожа на чучело, — жаловалась ведьма, пытаясь оттереть тёмные пятна под глазами.
— Так сними магическую защиту и вспомни о бытовой магии.
Верховная метнула в него недовольный взгляд, но подчинилась. Что-то мысленно приказала Ведане, уставившись в пустоту.
— И ты не прав. Я плакала, когда думала, что ты мёртв.
“Неужели?” — крутилось на языке, а в груди разливалось тепло. Хотелось снова обнять ведьму и потрепать её по волосам. Влечение к ней, как к женщине, кончилось много лет назад, а дружба постоянно испытывалась на прочность. Но за такой момент открытости и душевной близости он был готов простить ей многое.
И тут же ядовитый червь сомнений дал о себе знать. Ворочался в глотке противнее живого осьминога. Подозрения Пруста нужно подтвердить или опровергнуть прямо сейчас. Иначе в федеративном договоре и жизни клана на землях Фитоллии не было смысла.
— Моей семье действительно угрожала опасность, — Кеннет начал издалека. — Если бы Паучиха добралась до Хельды…
— Бессалийская королева преступного мира мертва, — Стана комкала в руках платок. — А Сокол выжил и неплохо выглядит. Я за тебя переживала.
— И тем не менее. У меня есть информация, что Паучиха скрылась из логова и до сих пор мечтает отобрать у Хельды источник.
Ведьма хмуро посмотрела на главу Клана Смерти.
— Её же сожгли. Или она умудрилась инсценировать свою смерть?
— Возможно, — Кеннет словно по хрупкому льду шёл. — Как думаешь, она могла подсунуть нам вместо себя сестру-близнеца или как-то иначе изменить подставной девушке внешность? Без магии.
— Сложно сказать, — Верховная не спешила возвращать платок. Убрала им перламутр с губ и рассматривала блестящие пятна на белой ткани. — Я слышала, что из ткани научились делать маски с лицами других людей. Получается правдоподобная и стойкая иллюзия.
— Нет, мы нашли бы её. Паучиху осматривали перед тем, как сжечь.
— Тогда не знаю, — к Стане возвращалось раздражение. — Всё остальное даёт яркий магический след. Твою куклу бессалийского короля не раскрыли только из-за работающих глушилок. А вообще так себе подделка.
— Да, работа топорная, но кукла свою роль выполнила. Чего не скажешь о Паучихе. Скажи мне честно. Как старому другу. Зачем тебе на самом деле источник возле трактира “Медвежий угол?”
— Ты знаешь, — Верховная повела плечом. — Источник нужен для решения проблемы тёмных. Но, если хочешь откровенности, я не собиралась его отдавать. Такой рычаг давления на Сарвальда найти уже не получится. А ведь Тёмная империя — единственное государство, которое для нас опасно.
— Я в курсе, — ответил глава клана, стараясь не позволять себе резких выпадов. — Но земля принадлежит моей жене. Что ты собиралась делать с Хельдой после всех её “нет”? Как хотела оставить себе источник?
— До того, как ты надел на неё браслет, было проще, — выдержав паузу, ответила она. — Есть сотни способов получить подпись на купчей против воли "продавца". Не обязательно убивать, достаточно найти болевые точки. Но с той секунды, когда ты объявил лину Беринскую своей невестой, мне пришлось пересмотреть подход. Я собиралась предложить ей перевести весь приют на территорию Фитоллии. В новое здание. А уж за стипендии для сирот в наших академиях теперь уже твоя жена отписала бы мне участок бесплатно. Вмешались инквизиторы, планы снова изменились. И потом Хельда узнала, насколько источник ценный. Всё. Я больше не знаю, что делать. Разве что зелья тёмным продавать на выгодных для нас условиях. Но и тут твоя жена мягко говоря поучаствовала в сделке. Не моя вина, что она стоит костью в горле.
Глава клана еле сдержал усмешку. Обе женщины отказывались признавать, что похожи как две капли воды. Да и Кеннету их сходство было крайне неудобно. Словно отчаявшись добиться любви от ведьмы, он нашёл ей замену. Нет. Ему нравились сильные женщины. Смелые, авантюрные, готовые рисковать собой ради других. Во главе Клана Смерти трудно представить изнеженную леди, занятую вышивкой и падающую в обморок от вида крови. И ему ещё долго бороться с желанием дать жене немного свободы и страхом за её жизнь. История с Соколом показала, как быстро он проиграл. Теперь ещё и от Бояны новостей нет. Где они укрылись от погони? Почему до Хельды по магической связи клана до сих пор не достучаться?
— Кое-кто из Совета Первых не стесняясь говорит, что я проявила слабость, оставив лину Делири в живых после аферы с тёмным императором. Я ненавижу себя за это. И я ненавижу твою жену-торгашку. За двадцать лет ты мог найти более достойную женщину, но выбрал почему-то её, — проговорила Стана скороговоркой, а затем замолчала, обдумывая что-то. Продолжила она привычным твëрдым голосом. — Хельда носит под сердцем твоего ребëнка. И я не стану ей вредить, несмотря на то, что она забрала у меня дочь. Тебя же это волнует? Буду ли я мстить вам за Бояну? Повезло. За десятилетия дружбы ты научился говорить о своих подозрениях вслух. Лет через сто, возможно, перестанешь считать меня монстром.
— Возможно, это случится раньше. Так мне искать ядовитых змей в постеле прежде, чем ложиться спать или нет?
— Нет, — улыбнулась она. — Но можешь поискать скользких лягушек. Без лапок. Их повар забрал.
Кеннет рассмеялся и осторожно коснулся руки ведьмы.
