Дальше Кайлин уже не слушала. В ее голове все крутились три слова, наиболее часто употребляемые в описаниях Сианны и Рихтора. Между ними так много общего, и, в то же время, они нигде не соприкасаются. В общую картину не вписывались четыре преступления. В первом случае жертву нашли не в собственном доме. Впрочем, этот самый настоящий дом им найти так и не удалось. Во втором случае убийца оставил послание на русском языке, кроме того жертва, судя по всему, была невадой. Беременной невадой. В третьем случае, жертва была коренной и оказала сопротивление. Есть любовник, фоторобот которого Кайлин так и не успела составить, но которого все равно нашли. И этот коренной тоже ничего не знает, что подтвердила Кайлин, после того, как пережила смерть несчастной девушки. И, наконец, случай с гибелью Марины и ее мужа. Марину застали на кухне. Мужа — недалеко от входной двери. Марина сопротивления не оказала, в отличие от мужа. И все сводилось к одним и тем же общим деталям преступления: возможный рост подозреваемого — метр восемьдесят — восемьдесят пять, сильного телосложения, правша. Орудие убийства забирает с собой и не оставляет следов, словно долго готовится к нападению. На основании описания Кайлин можно сделать вывод, что он — пробужденный, со светлыми глазами, нападает внезапно, в маске. Что еще? Что же еще?
— Кайлин?
— Да?
— Ты что-то отвлеклась.
— Прости, Гийон.
— Я спрашивал, не возникло ли у тебя ощущения, что жертвы встречали убийцу ранее?
— Нет. Даже если и встречали, его они не запомнили.
— Итак. Общие точки соприкосновения: шесть пробужденных, криогенезированных в период с 2069 по 2080 года. Молодые. У пяти опекун — Центр. Одинокие, скрытные, возможно, живущие двойной жизнью.
— Не возможно, а точно, — перебил Гийона Маркус. — Все они были красивыми, насколько вы помните. А в стихотворении, оставленном нашим гостем, ясно говорится о "смывании грехов" и тому подобном. Все они зарабатывали на жизнь определенным способом. И последняя, Марина, тоже в прошлом могла этим грешить.
— Подожди, я процитирую стихотворение, — вступила Сианна:
"Спи спокойно, мой малыш,
Подкрадусь я, словно мышь.
Ты увидишь новый сон —
Возрождения свой стон.
Твоим криком упиваясь,
Сталью в тело вновь вторгаясь,
Я сотру с лица Земли
Оскорбления твои.
Твое тело не воспрянет,
Духом новым не восстанет.
Ты заснешь здесь навсегда,
Спи спокойно, дочь моя".
— Он говорит об "оскорблении" и "воскрешении", о том, что это для них уже не возможно, — попытался пояснить Рихтор.
— Но причем здесь коренная? — не поняла Кайлин. — Ее ведь никто не пробуждал.
— Ну, в доме мы все-таки нашли ампулу с СаКаРом.
— То есть?
— Она купила для себя вирус.
— В ампуле?
— У нас тоже такие есть.
— Это как?
— У всех даниилов они есть при себе на случай внезапной безвыходной ситуации.
Кайлин повернулась к Гийону и с неверием в глазах посмотрела на него:
— Вирус теперь переносится в ампулах?
— Могу показать.
— Покажи.
Гийон принес ей маленькую прозрачную колбочку красного цвета с кнопкой сбоку. Кайлин повертела ее в руках и сжала в ладони.
— Да, довольно простой способ остаться в живых, если кто-нибудь вовремя тебя заморозит. Вирус очень быстро проникает в ткани. Мило, очень мило…
— Не хочу тебя огорчать, но нас даже обучают, как именно следует понижать температуру, чтобы не повредить мозг.
— И это в мире, где ненавидят пробужденных…
— Хочешь оставить себе? — спросил Гийон, глядя, как Кайлин с силой сжимает ампулу в руках.
— Нет, спасибо, — ответила она и вернула ее законному обладателю.
— Итак, — продолжил Гийон, — мы вернулись к тому, с чего начали, то есть — к нулю.
— Как думаете, он нестабилен? — вдруг спросила Кайлин и прикусила нижнюю губку.
— Скорее всего. Хотя, для нестабильного слишком чисто работает.
— Знаете, что мне не дает покоя во всей этой истории?
— Что?
— Три слова. "Одинокая", "уравновешенная", "скрытная". Это характеризует их всех. Всех, кроме Марины. Марина в прошлой жизни была общительной. У нее всегда было много друзей и подруг. А что я узнаю о ней сейчас? Что она скрытная.
— Ну, она ведь в новом мире проснулась. Здесь пробужденные, в основном, общаются с себе подобными.
— Вы не обратили внимания, что в доме у каждой из жертв были найдены слабые успокоительные, которые продаются без рецептов в любой из аптек?
Гийон поморщил лоб.
— А у кого их нет? — запротестовала Сианна.
— Где ты хранишь свои таблетки?
— В аптечке.
— Именно, — подхватила Кайлин и, пристав с дивана, начала прохаживаться по гостиной. — У меня нет в доме успокоительных, хотя обезболивающими я запаслась. А у них? — она обратилась ко всем присутствующим, но осознав, что они не улавливают ее идею, продолжила:
— Вы не заметили, что таблетки мы обнаружили даже в доме той девушки, настоящего дома которой, по сути, мы так и не нашли? У нее не было ни соли, ни сахара, но там были таблетки. У остальных снотворные были найдены на кухне, в спальне, в ванной комнате, у двоих — в сумочках. И Марина не стала исключением. Все они сидели на "колесах". Почему? Потому что испытывали определенного рода проблемы. А к кому с этими проблемами обратиться? К кому, если поход к психотерапевту заканчивается постановкой на учет по признакам нестабильности? Друзья? Какие друзья, если боишься, что в тебе разглядят заветные признаки? Три слова: "одинокая", "уравновешенная", "скрытная". Почему?
— У них у всех были проблемы, — подытожил Гийон.
— Именно. И еще одно. На закуску. Первая жертва. В разговоре даниила с одной из ее коллег, та обронила фразу: "После криогенезациии у нее были проблемы с памятью, поэтому она все записывала". А теперь вспомните, что вы нашли в сумочке каждой из жертв?
— Ежедневники, — буркнул Рихтор и потер подбородок.
— Даже у Марины, которая, при своей абсолютной памяти, умудрилась записать список отданных в химчистку вещей.
— Кажется, я понимаю, куда ты клонишь, — ответил Гийон и откинулся на спинку дивана. — Ты хотя бы понимаешь, чем все это может закончится?
— Я — да. Скажу больше, я понимаю это гораздо более определенно, чем ты.
— А, можно объяснить нам, простым смертным, — перебил их диалог Маркус.
