Книга Начало инквизиции, страница 30. Автор книги Николай Осокин

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Начало инквизиции»

Cтраница 30

На Нарбоннском соборе, состоявшемся весной 1227 года, Раймонд был предан церковному проклятию. Этот обряд прелаты собора постарались совершить со всею торжественностью. Заседание собора происходило в церкви. В урочный час раздался погребальный колокольный звон, прелаты встали со своих мест и, опрокинув свечи, потушили их в ознаменование мрака, постигающего отныне душу отверженного. Собор приглашал верных провозглашать это отлучение во все воскресные и праздничные дни при звоне колоколов и при погашенных свечах [87]. Участь Раймонда разделили граф де Фуа и виконт Безьерский. Вместе с тем объявлялись отлученными еретики-тулузцы, подданные бывшего графа, их защитника, укрывателя и единомышленника, особенно жители Лимукса и других мест, которые, поклявшись в верности королю, отпали от церкви – со всеми теми, которые им помогают чем бы то ни было. Отлученные не признавались больше членами человеческого общества. Их личности и имущества передавались в руки всякого, кто пожелает тем воспользоваться.

Собор издал на этот раз двадцать канонов, обязательных для Лангедока. Это были те меры, которые имели целью сгладить прежние нравы, веротерпимость, свободу совести и обратить веселый Лангедок в мрачный, скучный и покорный воле прелатов монастырь.

Собор начал с евреев. Им было запрещено брать большие проценты, иметь христианскую прислугу и совершать открыто свое богослужение. Они должны были вместе с католиками воздерживаться от мяса в известное время и оказывать уважение к христианским праздникам. В отличие от христиан, они должны были носить красный знак на спине и платить перед Пасхой ежегодно шесть денариев с семейства в пользу приходских церквей (каноны 2–4). Далее было постановлено, чтобы при составлении завещаний непременно присутствовали священ ник и свидетель, иначе завещатель будет лишен христианского погребения, как еретик (канон 5). Той же участи подвергаются те, которые, будучи старше четырнадцати лет, не являлись ежегодно к причастию, и потому священник должен вести список своих исповедуемых (канон 7). Все клирики избавлялись от налога лично и имущественно, а гражданским властям за подобные взимания грозили наказанием (канон 12). Консулы и другие городские власти должны были дать ручательство в своем католицизме; они обязывались преследовать еретиков и не допускать ненадежных лиц на какую-либо общественную должность (каноны 15–16). Наконец (канон 14), велено было назначить в каждом приходе особых синодальных надсмотрщиков по назначению епископов. Они должны были наблюдать за появлением ереси и за другими церковными преступлениями и нарушениями.

Известно, что в этом постановлении многие историки видят начало инквизиции. Мы убедимся, что ее организация появилась несколько позднее, когда французы сделались полными властителями в стране, а доминиканцы захватили в свои руки всю духовную полицию.

Теперь же, после собора, прелаты сочли своим долгом принять личное участие в окончании дела, предпринятого для торжества церкви. Архиепископ Нарбоннский и Фулькон, епископ Тулузский, прозванный провансальцами «епископом дьяволов», явились в распоряжение Гумберта Боже, осаждавшего замки, отнятые Раймондом в то время, когда граф лично проник в Альбижуа. В одном из взятых замков попались в плен альбигойский диакон Жерар де ла Мот и с ним пятнадцать еретиков. Все они были сожжены живыми [88].

С переменным счастьем боролся Раймонд с французами в продолжение года. Он никогда не решался вступать в открытое сражение с Боже. Его тактика заключалась в истомлении противника. Он держал его в постоянном напряжении своими внезапными появлениями; отвлекая его от Тулузы, он исчезал при первом же серьезном преследовании. Проигрывая одно, он приобретал другое.

Между тем французы раздробляли и теряли свои силы и даже вождей. Так, при осаде замка Варейль был убит Гюи Монфор, брат Симона. Он не дождался скорого торжества своего дела в стране, где его имя имело такую печальную известность. Иногда Раймонду удавалось овладевать сильными городами; так, зимой 1228 года он захватил Кастельсарран. Тогда Гумберт Боже, получив подкрепление из Франции крестоносцами и церковной десятиной, данной, впрочем, весьма неохотно, решил в середине мая нанести решительный удар Раймонду, и именно в этом пункте. Он пошел к городу, решившись после взятия его идти на Тулузу.

Раймонд, следуя своему всегдашнему обыкновению, вертелся вокруг неприятельской армии. В одном месте, в горах, проход был тесен и затруднителен. Местность благоприятствовала засаде. Раймонд не преминул этим воспользоваться, дав последний раз разгуляться своим рыцарям. Французы понесли тяжелые потери. Множество было убито, и немало попало в плен к озлобленному неприятелю. Провансальцы знали, что их самих в случае несчастья не пощадят. Пленных разделили по их значению. Простые пехотинцы были отданы в распоряжение победителей. С разрешения Раймонда их подвергли истязаниям: одним отрезали носы, другим – уши, третьим выкололи глаза. В таком виде, полунагие, они были отправлены на родину, чтобы служить внушительным примером [89]. Что касается пленных рыцарей, то их Раймонд взял под свое покровительство, не помешав, впрочем, ограбить их.

Такая бесполезная жестокость была роковой для Раймонда. Он дал новую пищу фанатизму. Архиепископы Бордо и Оша привели новые когорты крестоносцев, нанятых во Франции. Гумберт Боже после своего поражения бросил прежний план и, вместо того чтобы тратить силы на мелкие замки, хотел нанести более существенный удар. Добившись голодом сдачи Кастельсаррана и оставив в руках провансальцев другие замки, Боже решился захватить центр национального движения. Тогда Раймонду пришлось бы сдаться или покинуть страну. Боже понял, что только обладание Тулузой может упрочить французское владычество в Лангедоке.

Обойдя замок Сен-Поль, французский главнокомандующий неожиданно появился пред столицей неприятеля и занял позицию на расстоянии одного лье к востоку. Здесь к нему подошли крестоносцы, прелаты, бароны Гаскони и подневольные ополчения некоторых южных коммун. Тулузцы готовились к обороне. Гумберт Боже увидел, что укрепления столицы неприступны. Высоты, на которых стояли французы, были покрыты виноградниками, служившими источником богатства Тулузы. Эти виноградники были потоптаны и уничтожены. Один отряд был отправлен на опустошение окрестностей, другой – на фуражировку. Но французы этим не удовольствовались. Сатанинский гений Фулькона, недаром носившего прозвище «епископа дьяволов», придумал новый способ войны с тулузцами.

Все широкое пространство между городскими стенами и французской позицией было усеяно красивыми загородными домиками, расположенными в густой зелени садов. Эти домики для вида были укреплены башенками и окопаны рвами. Они несколько затрудняли доступ к городу. Жители их оставили, но французы также не решались их занять, чтобы оставаться вне выстрелов с тулузских машин. Зато каждое утро, отслушав мессу, с рассветом осаждавшие отправлялись отдельными отрядами, вооружась ломами и топорами, под прикрытие этих укреплений, с регулярными солдатами впереди, и на глазах тулузцев стирали с лица земли все, что хотели. Подходя к самым стенам и встревожив осажденных, они возвращались назад другим путем, продолжая уничтожать сады, деревья, ломать виноградники и разрушать дома.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация