Ярким примером являются действия германской конницы в Свен-цянском прорыве.
Силы конницы, выделенные германским командованием для того, чтобы «заняться» стратегически важными участками русских железных дорог, оказались недостаточны – что не могло быть компенсировано более значительными и совершенными средствами разрушения.
А удерживать в своих руках разрушенные сооружения германская конница не смогла вследствие слабости – и с большими потерями была вынуждена отойти, не выполнив основной задачи. Русские спокойно восстановили разрушенную инфраструктуру.
Вместе с тем техника и подрывное дело позволяли добиться исключительного успеха в деле «парализования» железнодорожного и автомобильного транспорта.
Достаточно упомянуть о тех поразительных результатах, каких удавалось достигать германцам при разрушении французских железных дорог в 1917 г. «Железные (французские. – А. О.) дороги были приведены в такое состояние, – пишет инженер Норман в своей книге «Разрушение и восстановление путей сообщения», – что оказывалось выгоднее прокладывать новые, нежели восстанавливать разрушенные».
Заслуживают упоминания и германские мины замедленного действия с расчетом взрыва через 3 и более месяцев, получившие у немцев широкое применение в 1918 г. – опять же при разрушении французских железных дорог.
Указанные мины подкладывались под полотно французских железных дорог с целью продлить на долгое время их «парализование», достигнутое разрушением различных сооружений на той же линии.
Мины старались подложить и тщательно замаскировать в таких местах, где восстановление пути затруднялось и крайне замедлялось.
Обычно это были высокие насыпи – под которыми взрыв мины давал воронку диаметром более чем 30 м. Заполнение последней требовало обычно не менее 3 дней.
Процесс протекал следующим образом. Французы приступали к длительным и напряженным работам по восстановлению железнодорожных сооружений, разрушенных германцами. В это время германские мины с замедлителем еще не действовали. Но когда восстановительные работы в срок, заранее предугаданный германцами, заканчивались и возобновлялось прерванное железнодорожное сообщение, мины ежедневно начинали взрываться в районе уже исправленных путей.
В результате время «парализования» железнодорожного транспорта искусственно удлинялось на весьма продолжительный срок (как отмечалось, мины могли взрываться через 3 и более месяцев).
Несомненно, что наличие подобных средств в распоряжении конницы могло исключить для нее необходимость тратить большие силы и время на удержание в своих руках тех или иных участков железнодорожных линий, узлов или сооружений с целью парализования железнодорожного транспорта на требуемый обстановкой срок.
Конница, действующая в любых погодных условиях и почти на любой местности, могла быстро и надолго парализовать работу железнодорожного транспорта – на требуемое время и в требуемом районе.
О том, сколь важен был эффект от разрушения железнодорожной инфраструктуры, говорят некоторые цифры. На восстановление сравнительно небольших мостов (через р. Маас), взорванных французами подрывными зарядами при германском наступлении в 1914 г., потребовалось: у Ойи – 35 дней, у Бланжи – 42 дня и Ориньи – 45 дней.
И именно мобильный род войск, оснащенный артиллерией и всеми необходимыми средствами усиления, играл в этом вопросе ключевую роль – что и показали события Советско-польской войны, когда конь победил железную дорогу.
§ 5. Конница против самокатчиков
В годы Первой мировой войны мобильные подразделения противоборствующих сторон постоянно сталкивались в бою, приобретался боевой опыт, формировалась новая тактика.
Русские кавалеристы в целом успешно противостояли не только традиционным родам войск, но и «двухколесному» противнику – германским и австрийским самокатным (велосипедным) частям. О специфике этого противоборства, часто шедшего с переменным успехом, позволяют составить впечатление нижеприведенные боевые эпизоды.
2 августа 1914 г. состоялся бой частей 14-го драгунского Малороссийского полка русской 14-й кавалерийской дивизии и самокатной роты австрийского 24-го егерского батальона, приданного 7-й кавалерийской дивизии противника. Австрийские кавалеристы и самокатчики двигались от Кракова к Кельцам, в то время как русские драгуны также вели разведывательные действия у Кельце – Шидловец.
Около 12 часов к лесу подошла значительная группа австрийской конницы – она была накрыта огнем русских орудий и отошла в лес.
Через 20 минут 3 австрийских батареи открыли огонь по русским позициям, а около 16 часов в атаку двинулись самокатчики противника.
Командир австрийской самокатной роты, захватив мест. Загроды, выдвинул самокатный взвод при поддержке пулеметного взвода для атаки русских позиций у леса. Два остальных самокатных взвода были развернуты для охватывающего маневра – они должны были атаковать русских справа. В бою принял участие и один австрийский эскадрон, действующий на левом фланге самокатчиков.
Подпустив австрийцев на 100 метров к своей позиции, 2 орудия и 4 пулемета русских кавалеристов открыли огонь. Австрийцы, оставляя убитых и раненых, бросая велосипеды, бежали в Кельцы.
Весной – летом 1915 г. Прибалтика стала ареной для действий мобильных сил русской и германской армий. Активно действовали как кавалеристы, так и самокатчики противников – и зачастую они вступали в противоборство между собой.
К июню 1915 года германские войска, наступая в Курляндии, захватили Либаву, продвинувшись до линии Санкенгаузен (севернее Либавы) – Газенпот – ст. Муравьеве, на которой и закрепились.
На правом фланге русского Прибалтийского фронта оперировали расположенные кордонно 4-я отдельная кавалерийская бригада и 2 ополченские дружины – они прикрывали направления на Виндаву, Туккум и Ригу. Наиболее важным операционным направлением являлось Газенпот – Гольдинген – Туккум – Рига. Штаб отряда и общий резерв находились в д. Курш-Кениг – в 15 км северо-восточнее от г. Газенпот, на рижской дороге.
Для проведения боевой разведки начальником отряда иногда выдвигались небольшие конные отряды силой до двух эскадронов при поддержке взвода артиллерии, и, кроме того, на некоторые направления периодически высылались офицерские разъезды.
Дозорные одного из таких разъездов, под командованием поручика 20-го Финляндского драгунского полка Минакова, который действовал на направлении мыза Боен – мыза Канданген – мыза Ванеген– Курш-Кениг, обнаружили группу германских самокатчиков численностью до 30 человек. Группа двигалась по газенпотской дороге на мызу Канданген. Начальник разъезда, оценив благоприятные условия тактической обстановки (ни дозорные, ни разъезд не были обнаружены противником, наличие складок пересеченной местности, беспечность самокатчиков, имевших охранение лишь в авангарде и на небольшом расстоянии от ядра группы), решил через восточный выход мызы атаковать противника. Драгуны налетели совершенно неожиданно для немцев – как раз в тот момент, когда самокатчики втягивались во двор господского двора. Будучи застигнуты врасплох, они не имели возможности своевременно соскочить с самокатов и взяться за винтовки и поэтому, потеряв ранеными и убитыми несколько человек, быстро сдались. Человек двадцать немцев было пленено. Русские драгуны потерь не имели.
