Но в тот момент, когда поручик собирался отправить пленных и самокаты в тыл, он получил от дозорных сообщение: к имению быстро приближается другая колонна самокатчиков – на этот раз численностью примерно в 100 человек. Поручик Минаков, окрыленный успехом, незамедлительно решает атаковать и эту колонну – несмотря на подавляющий численный перевес противника. Выждав момент, когда противник втянулся в ведущую к имению аллею, он бросается с драгунами в атаку. Головные два-три десятка самокатчиков были русскими быстро сбиты, но остальные, двигавшиеся на дистанциях растянутой колонной, успели соскочить со своих самокатов, укрыться за деревьями и в придорожных рвах и открыть огонь по атакующим. Одним из первых же выстрелов был тяжело ранен навылет пулей в грудь поручик Минаков, скакавший впереди драгун; не управляемая раненым всадником лошадь была остановлена немцами, и поручик Минаков попал в плен. А его разъезд, потеряв ранеными несколько человек, а также своего начальника, всех захваченных в плен немцев и взятые самокаты, был вынужден отойти.
Пленение немцами начальника разъезда имело следующие последствия: поручик Минаков записал в свою полевую книжку пропуски и отзывы на целую неделю вперед. Это немедленно использовали немцы. Часа через два после описанных событий на русских заставах появились какие-то обыватели, знавшие пропуск и отзыв и уверявшие начальников застав, что они русские агенты. Благодаря своевременному донесению начальнику отряда о пленении поручика Минакова и уведомлению, что у него в полевой книжке были записаны пропуски и отзывы, последние были изменены, и особых нежелательных последствий это обстоятельство не повлекло.
Что же мы видим?
Безрассудная смелость (причем уже ранее принесшая положительный результат) зачастую приводит к поражению, если в должной мере не учитывается текущая обстановка – как это произошло с «зарвавшимся» поручиком Минаковым. Который мог удовольствоваться первоначальным успехом (тем более что задача получения его разъездом разведданных была выполнена) и отойти, либо, в свою очередь, заманить противника в засаду. Мы также видим, что схватки кавалеристов с самокатчиками протекали с переменным успехом, и силой последних была возможность быстро спешиваться (при отсутствии необходимости особой заботы, в отличие от кавалеристов, о своем транспорте), вступая в огневой бой. Коннице предпочтительнее было атаковать самокатчиков не в лоб, а с фланга – стремясь покрыть всю колонну в глубину (фланговая атака облегчалась тем, что боковое охранение у самокатчиков присутствовало не всегда). Кроме того, так как самокатчики быстро приводились в боевое состояние, вся их часть должна была быть (по возможности) атакована молниеносно.
Моралью данного эпизода является и то, что, выступая на разведку, необходимо уничтожить все документы, представляющие ценность для противника, или, по крайней мере, не брать таковые с собой.
Другой показательный эпизод произошел на большой рижской дороге, примерно в 5 км от г. Газенпота – также в июне 1915 г. Здесь, у отдельного двора Эглинек, была расположена главная застава 6-го эскадрона 20-го Финляндского драгунского полка. С прилегающей ко двору возвышенности была хорошо видна дорога на г. Газенпот. В Тибе находился отдельный полевой караул, а в мызе Ланседен – застава № 2.
Однажды часовой сторожевого поста, выставленного от заставы, обнаружил, что со стороны противника от ф. Никитен на Эглинек быстро движется какая-то часть, поблескивая на солнце металлом. Командир взвода станковых пулеметов, находившегося при заставе, определил эту часть как группу самокатчиков численностью в 10–12 человек. Считая этих самокатчиков передовой частью более крупного отряда, начальник заставы приказал драгунам приготовиться к бою (на заставе, кроме пулеметного взвода, находилось еще 8 драгун). Самокатчики, не уменьшая хода, быстро приближались. С расстояния 500–600 шагов одним из пулеметов по ним был открыт огонь. Два-три немца, по-видимому пораженные пулями, упали вместе с самокатами на дорогу, тогда как другие, быстро соскочив с машин, рассыпались по обе стороны дороги и открыли огонь по заставе, вступившей с ними в оживленную перестрелку.
Начальник отдельного полевого караула в Тибе, услышав выстрелы, с четырьмя пешими драгунами, пройдя рощу между Тибе и Эглинек, вышел во фланг немцам – открыв по последним огонь. Немцы вели огневой бой до тех пор, пока были в состоянии держать в руках винтовки. Большинство самокатчиков было убито, а остальные ранены (причем некоторые имели по нескольку ран).
Бой драгун и самокатчиков у госп. дв. Эглинек, июнь 1915 г.
На вопрос командира эскадрона к одному из сравнительно легко раненных немцев, чем объяснить их действия, немец сообщил, что накануне их батальон прибыл на смену батальону, стоявшему здесь около двух недель. Командир батальона, состоявшего в большинстве из необстрелянных резервистов, отдал распоряжение, чтобы рота, заступившая в охранение, не позже 12 часов сама добыла более точные сведения о противнике. Командир роты вызвал добровольцев из чи-ела умеющих ездить на самокатах – для того чтобы идти в разведку. Таковых оказалось 11 человек. Лейтенант, имевший от местных жителей сведения, что русские невнимательно несут службу охранения, решил налетом захватить заставу, месторасположение которой вызвался указать один из лесников помещика барона Фиркса. Самокатчики получили категорический приказ без сведений о противнике не возвращаться.
В одном из убитых латыши (жители господского двора Эглинек) действительно признали вышеупомянутого лесника. Между прочим, проводник немцев уверенно заявлял, что у русских на заставе нет пулеметов (последние были тщательно замаскированы).
Мы видим, какие просчеты были допущены разведчиками (на этот раз германскими самокатчиками) – двигавшимися без дозора и доверившимися проводнику из местных жителей.
Таким образом, мы видим, что залогом успеха русских кавалеристов были суворовские принципы «глазомер, быстрота, натиск». Но в тех случаях, когда самокатчики имели возможность «превратиться» в обычную пехоту, кавалеристов могли ожидать тактические неудачи.
§ 6. Прорваться из окружения
Оперативная подвижность выручала русских кавалеристов и тогда, когда они оказывались в окружении.
После завершения Галицийской битвы 15 сентября 1914 г. русская 14-я кавалерийская дивизия отошла к мест. Хмельник, оставив для разведки 2 эскадрона.
В связи с изменением тактической ситуации на следующий день дивизия, сняв южный разведывательный эскадрон, отошла в район дер. Оцесенки. Второй (6-й эскадрон 14-го уланского Ямбургского полка) эскадрон под командованием ротмистра Слободчикова продолжал вести разведку. Дивизия отходила на северо-восток, но уланский эскадрон продолжал слать разведывательные донесения.
Утром 18 сентября для его смены был выслан 5-й эскадрон 14-го гусарского Митавского полка под командованием ротмистра Пушкина.
