Неудивительно, что мальчик стал ревностным и старательным помощником отца в его садовых занятиях. Тонкости «садовой хирургии», как именуется в науке многообразная система прививок, требуют большого искусства, безукоризненного владения садовым ножом. Все это было усвоено юным Мичуриным еще задолго до того, как он начал свою научную деятельность.
Несомненно, что работа с отцом явилась для него прекрасной и притом не только «технической» школой. В отцовском саду мальчик получил первые практические познания о жизни и поведении растений. Здесь укреплялась, обострялась его природная наблюдательность, здесь же, вероятно, начали у него складываться и те навыки, та соединенная с огромным упорством методичность в работе, которая впоследствии всегда отличала его как ученого и помогала ему добиваться своего, невзирая ни на какие трудности и испытания, стоявшие на его пути.
Другим наукам он обучался сначала дома под неусыпным присмотром отца, а затем в Пронском уездном училище Рязанской губернии, посвящая свободное время работе в саду. И по-другому и быть не могло. Страх смерти – великая движущая сила. И труд этот в отцовском Саду, как в божественном вертограде, стал для него залогом, что и сам он не скоро ещё отправится бродить «долиной смерти». Отсюда и такой небывалый энтузиазм, и страстность, и необычайная преданность семейному делу.
19 июня 1872 г. юный Мичурин окончил Пронское уездное училище, после чего отец сам начал готовить сына к поступлению в Петербургский лицей. Воля отца – закон. Он и только Он залог того, что Смерть не явится вновь в их дом. И если для этого следует уехать в Петербург, то, значит, так тому и быть. Но вот беда! В это время Отец неожиданно заболел. Более того, Он повредился рассудком и был отправлен на излечение в Рязань. Поместье было заложено и ушло за долги. Божественный вертоград был навсегда оставлен Хозяином, и Работник, юный Ваня Мичурин, вновь столкнулся с неизбежным. Чем Вам не «Потерянный рай»? Правда, в дело истории умертвий неожиданно вмешался дядя, Лев Иванович. Он помог Ване определиться в Рязанскую губернскую гимназию. Однако Мичурин был исключен из нее за «непочтительность к начальству». Формально поводом стал случай, когда, здороваясь на улице с директором гимназии, гимназист Мичурин из-за сильного мороза и болезни уха не снял перед ним шапки. Повод ничтожный и представляется нам вполне надуманным. Вряд ли так жестоко поступили бы с сиротой? Скорее всего, Ваня и не собирался ничему учиться. Он рвался назад, в свой Рай, где им так хорошо было вдвоём с отцом, деревьями и пчёлами.
В 1872 г. Мичурин перебрался в г. Козлов. Козлов (нынешний Мичуринск) был тогда уездным городом Тамбовской губернии. Товарная контора находилась на северном конце длинного холма, протянувшегося вдоль реки Лесной Воронеж. Сразу у вокзала начинался ничем не замечательный, типичный для этой полосы купеческо-мещанский городок: невысокие постройки; пыльные улицы, поросшие бузиной и крапивой; стройные – тогда еще молодые – клены вокруг управы; похожие одна на другую городские церкви с шатровыми крышами и золотыми шпилями колоколен.
Город стоял посреди равнины. Во все стороны были видны поля и луга, плодородные черноземы Тамбовщины. Козловский уезд издавна вел большую хлебную торговлю. С появлением железной дороги торговля еще больше оживилась. Местные купцы – скупщики хлеба – делали миллионные обороты, наживали огромные состояния. Через товарную станцию Козлов проходило множество хлебных грузов. Работы у товарного конторщика было много.
Чтобы как-то существовать, Мичурин вынужден был работать коммерческим конторщиком товарной конторы ж/д станции с окладом 12 рублей в месяц и 16-часовым рабочим днем. Дорога, постоянное движение – вот точный образ того душевного смятения, которое, явно, царствовало в этой юной неупокоенной душе будущего натуралиста. Некоторое время молодой Мичурин исправно тянул служебную лямку, но это не убивало в нем постоянного его интереса к природе, к технике, к чтению. На досуге он продолжал заниматься механикой, которой стал увлекаться еще в Рязани. Именно в Рязани у него появились и новые интересы. В зимние месяцы, когда кончались хлопоты с садом, юноша уделял много времени механике, изобретательству. В Рязани были хорошо знавшие свое дело слесари, часовщики, а в железнодорожных мастерских и опытные механики. Мало-помалу у молодого Мичурина завязывались с ними знакомства, даже дружба. Из разных, никому не нужных отходов он собрал себе слесарные тиски с двумя гаечными ключами. Приспособив их на одной из балок темного, пыльного чердака, он в зимние дни, не тревожимый никем, занимался там разной механикой, используя опыт и советы знакомых слесарей и часовщиков.
В Козлове Мичурин постепенно дослужился до помощника начальника станции и вновь конфликт с собственным начальником. Последний явился на пожар в нижнем белье и был высмеян своим заместителем. Всё – с должностью пришлось расстаться.
И с 1876 по 1889 г. Мичурин – монтер часов и сигнальных аппаратов на участке железной дороги Козлов – Лебедянь. Как это случилось? Умение его в деле починки всевозможных механизмов постепенно возрастало. Влекло его, конечно, к садовому ножу, но своего сада не было, а наниматься к кому-нибудь в садовые рабочие не имело смысла. Трудно было даже прокормиться на тогдашний заработок такого рабочего. Большую пользу принесло Мичурину знакомство с одним из козловских часовщиков, стариком Селивановым, помимо часов знавшим, несомненно, толк и в других механизмах. Мичурин часами просиживал в его маленькой, душной мастерской, знакомясь с устройством и деталями механизмов, наблюдая за тем, как работает мастер, а порой и помогая ему в работе. Однажды Козловский железнодорожный узел посетило высокое начальство: товарищ министра путей сообщения Вельяминов и директор – владелец Рязанской железной дороги фон Дервиз. Случилось при этом так, что в часах у тайного советника Вельяминова обнаружилась какая-то неисправность. Молодой Иван Мичурин быстро привел часы в порядок. Сановник остался доволен и приказал позвать конторщика, чтобы сказать ему несколько благосклонных слов. В хорошо грамотных, а тем более технически грамотных людях сложное железнодорожное хозяйство чрезвычайно нуждалось, и вскоре Мичурин получил повышение по службе. Он был назначен помощником начальника станции Козлов. Ему тогда было всего девятнадцать лет. Опять поезда, опять дорога и стремление что-то починить, что-то исправить как когда-то в отцовском саду с саженцами. В 1874 г. юный Мичурин решил жениться на дочери рабочего кожевенного завода. Александра Васильевна Петрушина была на три года моложе своего жениха (родилась в 1858 г.). Видимо, и тогда она уже производила впечатление спокойной, скромной, серьезной девушки, и для человека такого склада, как Мичурин, это, безусловно, имело огромное, если не решающее значение. Будущие жених и невеста были соседями по улице.
Отец Александры Васильевны Василий Никифорович Петрушин, происходивший из отпущенных после реформы 1861 года на волю крестьян и приписанный к Козловским ремесленникам, работал на Местном кожевенном заводе. У него при домике был небольшой сад, в котором без особого внимания и ухода росли обычные в этих местах Антоновка, Белобородовка, мелкоплодный и твердый Анис да еще вишня с мелкой малоценной ягодой. Таких жалких садов и садиков, содержавшихся кое-как, по старинке, с каждым годом приходящих все больше в упадок, было тогда в средней полосе России сколько угодно. В частности, крестьянские приусадебные сады были сплошь таковы. Это обстоятельство очень хорошо было известно молодому Мичурину. Он получит вместе с молодой женой ещё и сад – об этом до недавнего времени даже мечтать не приходилось. Занятия точной механикой, к которой у него, кстати сказать, были отличные способности, не могли заглушить в нем давнишней любви к растению; он всегда оставался страстным растениеводом. «Еще до женитьбы, – рассказывает его биограф А.Н. Бахарев, – он на крохотном клочке земли, за надворными постройками своей квартиры, посеял семена из отборных плодов яблонь, груш, слив и вишен». Когда приходил редкий досуг, он использовал его для работы со своими зелеными питомцами, для изучения ботаники и географического распространения плодовых растений, а также для знакомства с каталогами лучших плодовых фирм мира, вооруженный навыками, усвоенными смолоду, и кое-какими знаниями, почерпнутыми из книг, Мичурин на правах члена семьи получил доступ в простенький сад Петрушиных, ко всем этим старым своим знакомым – антоновкам, анисовкам, боровинкам, он думал уже не о том, чтобы выращивать растения вообще, как когда-то в детстве, а о том, чтобы выращивать именно новые растения, невиданные, никогда еще не произраставшие в условиях сурового климата средней России.
