«У тебя ведь нет девушки, Рома? – писали ей. – Неужели трусишь? Или ты еще совсем ребенок, с которым такие темы лучше не заводить? Пожалеешь, когда станешь восемнадцатилетним стариком, что жизнь прошла зря!»
Веру трясло от раздражения. Оставалось лишь удивляться, что Ромке хватило ума вовремя поделиться с сестрой, но сколько таких же ребят клюнут? Она старалась тоже придерживаться этой неприятной интонации заигрывания и не забывала вставлять в свой текст ошибки, чтобы преступник не заподозрил неладного.
Короленко завел их в малюсенький кабинетик и с нескрываемой благодарностью положил стопку бумаг, бегло объяснив:
– Где-то в сводном балансе ошибка, но найти не могу. Отец очень не доверяет чужим людям, потому бухгалтерией мы обычно занимаемся сами.
Николай и Женька размяли пальцы и калькуляторы и со всем рвением взялись за дело – пересчитать каждое число в каждой графе. Вера вообще вышла на улицу, чтобы не отвлекаться от общения и не пропустить момент назначения встречи. Ей казалось, что это должен сделать именно преступник, а не она, иначе тот может насторожиться. И чем больше она переписывалась, тем сильнее ей мерещилась самая настоящая заинтересованность именно в Ромке, с почти неприкрытым сексуальным подтекстом, а от этой мысли корежило все сильнее и все отчетливее хотелось наконец-то поймать извращенца и на веки вечные устранить от всех детей их родного города. Работа ее вымотала, потому она подменилась с Женькой – намного проще копаться в цифрах, чем пытаться подыгрывать таким моральным уродам.
Когда Женька вышел, а Вера вошла, то Андрея начало накрывать – он теперь посматривал на нее совсем по-другому, ожидая любого кивка или жеста, чтобы завязать романтический треп. Но ребята не отвлекались: раньше сядут – раньше выйдут, как говорится.
Ошибку нашел Ник, просто повезло с бумажкой – одной из тех, что Короленко собрал со всех семи заправок.
– Вот тут, смотри, – он позвал Андрея ближе. – Кажется, фонд заработной платы скопировали неправильно, и отсюда уже пошла накладка дальше.
– Точно, – Короленко рухнул на стул рядом. – Сейчас исправим. Ник и прекраснейшая из Вер, гигантское вам спасибо, я уж думал, что неделю буду пересчитывать.
Он благодарил и одновременно исправлял карандашом запись, но их повысившееся настроение рухнуло от крика:
– Что здесь происходит?!
Ник и Вера подняли взгляд на влетевшего в каморку высокого мужчину – такого же светловолосого, как Андрей, но по выражению лица совсем другого: глаза нервные, а квадратные челюсти сжаты до неприятного скрежета. Незваные гости втянули головы в плечи и предоставили хозяину право объясняться перед родней.
– Это мои знакомые из универа, пап, – ответил Андрей ему, заметно напрягаясь. – И, кстати, они уже нашли проблему. Тут было всего лишь…
Но мужчина его перебил:
– Ты пустил чужих к инсайдерской информации?! Совсем спятил? Я чему тебя учил?
Николай усмехнулся. Ну да, они теперь все числа запомнят и пойдут их продавать владельцу другой сети автозаправок – у них же как раз все знакомые такие. И за это им конкуренты отвалят ровно полмиллиона долларов, особенно если узнают, сколько здесь получает уборщица! Ну а если уж они отчисления на амортизацию себе на листок перепишут, то вообще озолотятся, потом «Нью-Йорк Таймсу» будут ее кусками высылать. У товарища паранойя – вероятно, в крупном бизнесе у всех хроническая болезнь. На Николая мужчина и уставился, замер, как если бы речь дальше позабыл. Ник сразу же улыбаться перестал.
Андрей же побледнел и поднялся на ноги, попытался воззвать к разуму:
– Ты перегибаешь, пап. В этих бумажках нет ничего, что конкуренты и без них не могут узнать. Да кто на твоем месте не нанял бы уже штат бухгалтеров, а?
Но его отец продолжал смотреть на Николая, меняясь в лице. И последний угадал, что последует дальше – поток откровений:
– Дело в том, сын, – он начал изменившимся тоном, – что это просто разумная привычка. Еще с того времени, когда я первый капитал сколачивал. О, сколько я откатов и взяток выписал… О, скольких я людей подвинул! Я же своего первого партнера посадил как раз за откаты, которые мы с ним вместе и делали – а зачем делиться, если можно не делиться? Но привычка никому не доверять и все держать в тайне осталась, никто не знает, когда и с какой стороны придется бить. Да и деньги совсем чисто не отмоешь, если к этому вопросу привлекать свидетелей. Какого хрена я все это вслух говорю?
Вера с Ником переглянулись с пониманием, но Андрей был так потрясен, что странностей не заметил:
– Что? – он буквально обмер.
– А что? – развел руками мужчина. – Ты думал, что такие бизнесы сами собой открываются? Нельзя замутить масштабное дело, не разбив пары яиц! Но ты-то уже первое поколение с чистыми ручонками – гордись! И не смей опозорить мое честное имя!
Абсурда накопилось в избытке, не лишним было бы сейчас удалиться – оставить родных наедине обсуждать столь щекотливые темы. Но было очень интересно, потому они остались на своих стульях, не пропуская ни единого слова.
– То есть я… я… – ошарашенный Андрей все пытался подобрать правильные слова: – То есть я… Базука? А разница только в том, что Базука всегда знал, что он Базука, но мне приходилось «не позорить честное имя»?!
Он был возмущен этим осознанием, а отец запоздало успокаивал:
– Сравнил тоже! Бойковы – это же отстой, они как быдлом были, так им и остались! И сын у них такой же. А ты – гордость семьи и университета! Ну… почти всегда. Если уж честно, то недоделанный ты какой-то получился, слабохарактерный. Я вот иногда думаю, что Бойкову свой бизнес проще будет отдавать сыну, а тебя только на телеканалах показывать как идеальный экземпляр, но в настоящей заварухе с тебя толку ноль…
Андрей схватился за голову со стоном:
– То есть я с детского сада изображаю, что лучше всех и что вышел из самой достойной семьи, а по факту рыльце в том же пушку, что и у тех, перед кем я это изображаю?.. А мне теперь тоже можно бухим на пары приходить?
Николай одухотворенно наблюдал и делал мысленные ставки – расплачется или нет. После такой-то отповеди немножко можно. И носом Андрей уже зашмыгал – вот-вот шоу докатится до своего апофеоза. Но неожиданно подкравшаяся к нему Вера пихнула в бок и поторопила:
– Пойдем уже отсюда. А то можем еще такое услышать, что свидетелями в суд потащат.
Ник нехотя встал, вежливо попрощался и все же пошел за подругой. Эх, кому расскажешь – не поверят! И даже в суд вряд ли позовут, потому что никому не расскажешь.
Женька, увидев их, отошел от угла здания и сразу же оповестил о результатах переписки:
– Он назначил встречу сегодня в шесть. Я не стал переигрывать – все идет очень гладко, тянуть и откладывать нельзя. А Андрей где? Он не с нами?
– Он точно не с нами, – непонятно улыбнулся ему Ник. – Да и зачем нам Андрей? Без него справимся, пока он рыдает над своим кризисом переосмысления всей жизни.
