Женя была уверена, Джек МакФэйн способен устроить ей очень нескучное проживание, но она как-нибудь избежит, увернется. Главное – добраться до сферы, которая спрятана где-то в комнатах этого таинственного дома.
Оставалось сообщить обо всем Лесли.¶
***¶
– Даже думать не смейте! – вскричал он, когда после прогулки, они спешно вернулись домой, поскольку общение не ладилось, и Женя заявила, что хотела бы побывать в доме Фэйна. – Вы в своем уме? Нет, это просто неслыханно!
Женя предполагала, что Лесли обидит ее решение, но не могла ничего поделать – желание вернуться домой куда сильнее сочувствия к вообще-то удачливому лорду.
– Послушайте… – начала она.
– Нет! – оборвал лорд. – Слушать ничего не желаю! Вы вообще понимаете, о чем просите? И это после того, что я вам о нем рассказал? После того, как вы своими ушами слышали рассказ о его порочности?
Сложив руки на груди, Женя терпеливо слушала распекания лорда. Тот продолжал бесноваться, ходя по гостиной из стороны в сторону:
– Я не могу вам позволить! Не могу! Только не вас! Он обесчестит вас, и это будет на моей совести!
– Ну вы преувеличиваете, – проговорила Женя, глядя на светло голубые портьеры, которые покачиваются от ветерка.
Будучи дитем мегаполиса, она пыталась прикинуть, можно ли обесчестить кого-то, если он уже не девственник. Но размышления завели в такие дебри, что она тряхнула головой, выгоняя ненужные мысли.
– Если это все из-за моего поведения, – пыхтя, как разозленный тур, проговорил Лесли, опершись ладонями на спинку стула, – я могу вам пообещать и клятвенно заверить, что больше не прикоснусь к вам, если вы пожелаете. И буду относиться, как рыцарь к даме сердца – с платоническим восхищением. Я полностью осознаю свою вину и искренне раскаиваюсь в содеянном. Но отпустить вас к лорду Фэйну выше моих сил.
Женя тяжело вздохнула и поковыряла ногтем золотистую вышивку на оторочке декольте.
– Вы тут не при чем, – сказала она. – И я не могу вам объяснить, но мне действительно нужно побывать там.
Лицо лорда Адерли исказилось, словно по нему прошла болезненная гримаса.
– Я все понял, – сказал он.
– И что же? – с опаской спросила Женя, судорожно вспоминая, не проболталась ли где-нибудь.
– Он околдовал вас.
– Лесли…
– Нет, – проговорил он, качая головой. – Не говорите ничего. Это тоже будет следствием его чар. Теперь я уверен. Он вас околдовал, и вы готовы сами кинуться ему в объятия. Слухи подтверждаются. Но я вас спасу.
На всякий случай прокрутив в голове события вчерашнего вечера, чтобы убедиться, что Фэйн не оказал на нее никакого влияния, Женя произнесла:
– Лорд Адерли, маркиз не околдовывал меня. Но объяснить вам причину моего стремления было бы слишком непросто.
– Разумеется, – сказал он, горько искривив губы, – вы ведь под чарами. Но не беспокойтесь. Я не отдам вас ему в лапы, даже если вы сами не понимаете всей опасности. Вам лучше подняться в комнату.
– Да не хочу я в комнату, – бросила Женя.
Лорд Адерли чему-то кивнул и молча приблизился. Прежде, чем Женя успела охнуть, он подхватил ее и, перекинув через плечо, понес к ступенькам.
Женя за дрыгала ногами и стала вопить:
– Поставьте меня! Вы что творите! Поставьте! Лесли!
Но лорд молчал и упрямо поднимался по ступенькам, которые блестят от множества ног, которые по ним прошли. Женя пыталась сопротивляться, колотила его кулачками по спине и дергала ногами. Но даже ее фитнес-подготовка не помогла против человека, выросшего в естественных условиях постоянной борьбы. Пусть и дворянской. Но, как оказалось, изнеженный дворянин по силе даст фору любому жителю мегаполиса.
Войдя в комнату, лорд аккуратно поставил Женю. От висения вниз головой, ее качнуло, но она все равно кинулась на него.
– Какого ляда вы творите! – закричала она и с силой толкнула его в грудь.
Тот посмотрел на нее с какой-то тоской и стал отступать к выходу.
– Я делаю это ради вашего блага. – сказал он.
– Что именно? – не поняла Женя.
В следующую секунду Лесли выскользнул за дверь, створка захлопнулась и послышался щелчок замка.
Осознав произошедшее, Женя кинулась к двери и принялась колотить.
– Не смейте меня запирать! Варвар! Откройте! Откройте дверь!
– Простите меня, – донеслось с другой стороны глухое. – Я действительно не хочу этого делать. Но обязан. Иначе чары маркиза погубят вас.
– Да какие чары! Нет никаких чар! Лесли! Лесли, откройте дверь!
Раздался тяжелый вздох, потом звук удаляющихся шагов. Женя еще несколько раз ударила в дверь, пока не поняла, что осталась одна, и никто ее не выпустит, пока лорд Адерли не отдаст приказ.
– Блин! Блин! Бли-ин! – выругалась Женя и, развернувшись, уперлась спиной в дверь.
Через секунду она сползла на пол и положила локти на колени, опустив голову. Ее заперли, как какую-то преступницу, как бесправное создание. Хотя именно такой она и является в эту эпоху. Техническая революция еще не случилась, во всяком случае, здесь. Женщины в этом веке бесправны.
– Вот тебе и благие намерения, Лесли, – пробормотала она и поднялась.
Нужно было выбираться. Она попробовала толкнуть дверь, но быстро поняла, что справиться с массивом не выйдет. Взгляд упал на окно. Подбежав она распахнула его и заглянула за подоконник.
Картинка перед глазами увеличилась, как в мультиках, где герои боятся высоты.
С испугом она отшатнулась и уже с большей осторожностью покосилась за край.
До земли чуть больше, чем на втором этаже многоквартирного дома. Но там застройка типовая, а тут, видимо, нарочно старались сделать дома выше, чтобы подальше от пропахших помоями улиц. Окно выходит, как раз на нее, но ветер словно внемлет ее положению – дует со стороны леса. Женя даже успела удивиться, за время ее пребывания она лишь раз чувствовала запах очистных.
Оценив расстояние, она повесила голову, плечи опустились. Спрыгнуть не удастся, по карнизам и лепнине тоже не слезть. А сколько лорд Адерли намерен ее тут держать, одному богу известно.
– Приспичило же тебе, Лесли, играть в героя именно сейчас, – прошипела она, глядя на мостовую, по которой неспешно бродят люди.
Время перевалило за полдень, солнце переползло на вторую половину неба и окрашивает город теплым светом. Где-то чирикает птичка, снизу поднимаются шум голосов и скрипы колес, город живет привычной жизнью.
Женя закусила губу и прислонилась плечом к окну. Ей тут никто не поможет. Если начнет вопить из окна, что её заперли – решат, что она провинившаяся жена. Или вообще куртизанка, за которую ее и так слишком часто принимают.
