Прохладно. Настолько, что по телу пробегает дрожь. Надеваю пиджак в рукава и обхватываю себя руками.
— Есть вещи, которые с годами не меняются, — говорит Саша, обнимая за плечи, и смотрит так, что пояснений не требуется.
— Господи, Саня…
— Я — ничего. Я — твой друг и у меня семья, — выдыхает. — Смирился давным-давно.
— Угу, — выворачиваюсь из объятий, приваливаюсь к стенке и закрываю лицо руками.
От каблуков смертельно болят ноги. Я так устала, мне так не по себе, что хочется сбежать домой, укрыться с головой одеялом и лечь к маме на колени. И лучше, если мне резко станет десять лет, а вот это вот все окажется просто сном.
— А что все-таки с Барковским, Кать? — Саша прислоняется рядом, став боком, — Он вон что учудил, да и вообще злющий ходит, ты сама не своя. А когда оказываетесь рядом, так ощущение, что апокалипсис начинается. Тут явно нечто большее…
— Угу, злющий ходит. Наверно, я первая за много лет, которая не дала.
— Кать…
— Саш, он — тот самый парень из лагеря, — выпаливаю. — Я его узнала, он меня узнал. Случилась кратковременная ностальгия. И это добавило неловкости к истории с «не дала». Вот и все.
— Не все, Кать. По вам обоим видно, что не все.
— Правда?
— Яр своеобразный, но не такой мудак, каким кажется. И, если у вас…. Да дело даже не в нем, — неопределенно кивает в сторону клуба, — Этот. Ты ж не любишь его. И не надо мне сейчас старую песню. Жить без любви очень херово, поверь — я знаю.
Ужасно хочется плакать. Похоже, я превращаюсь в истеричку.
— Нет ничего, Саш. Он меня просто ужасно бесит после того вечера вот и все. И ты не прав, что я не люблю Игоря. Люблю. И уважаю. К тому же не забывай, что мне не двадцать лет. Время полета в небеса давно прошло, как и желание летать. Мне хочется покоя и тишины.
— Угу…
— Все, — выставляю ладонь вперед, — больше ни слова. И вообще пора нам уже по домам. Пойду взгляну, что осталось от макияжа, заберу маму и поедем. Тебя завезем как раз по дороге.
Когда заходим обратно в клуб, отдаю ему пиджак и направляюсь в уборную.
В голове рой мыслей и я просто не в состоянии привести их в порядок. Сегодня все слишком.
Как всегда, если дело хоть как-то касается Барковского. Всегда, если он появляется где-то поблизости.
Но обручальное кольцо в кошельке лежало еще до нашей встречи.
— Я больше не могу, — доносится из-за двери Аринин голос.
— Еще совсем немного, потерпи, — вторит ей Игорь.
Когда я распахиваю дверь и захожу, оба замирают.
Арина отворачивается, вытирает слезы.
— Ей нехорошо, Кать, перебрала. Скажи Олегу, — просит Игорь.
— Да, — Арина смущенно хихикает и топчется на каблуках.
Я набираю папу, излагаю ситуацию. Секунд через двадцать он вихрем влетает в помещение.
— Как ты, маленькая? — подскакивает к Арине и, обхватив ладонями лицо, заглядывает в глаза.
— Немного голова кружится. Кажется, последняя «маргарита» была лишней, — застенчиво лепечет девушка, положив ладони ему на грудь и опустив ресницы.
— Катюш, мы поедем, — папа обнимает ее за талию, — вас с мамой Дима отвезет.
— Спокойной ночи, пап, — говорю с улыбкой, но обида гадко жжет внутри.
Он вот так должен вести себя с мамой!
Отец целует меня в щеку, и они уходят.
— Пусть Дима отвезет только маму, — Игорь подходит ко мне. — Поехали ко мне!
Буквально хватает за талию и тянется к губам, но я отворачиваюсь. Очень стараюсь не морщиться от запаха коньяка, которым мужчина буквально пропитан.
— Прости, но я сейчас в состоянии только спать, — пытаюсь выбраться из объятий, но он крепко держит. — Да и мама завтра уже улетает, хочу подольше побыть с ней.
— Тогда давай по быстренькому, — хрипло шепчет, подталкивая к одной из кабинок.
— Нет! — упираюсь ладонями в мужскую грудь, — Отпус…
Его рот накрывает мой и от этого начинает тошнить. Сдавленно хныча пытаюсь вырваться, но меня словно тисками держат за волосы на затылке и за талию. Беспомощно молочу кулаками, дрожа от отвращения и нарастающей паники.
Он грубо вталкивает меня в кабинку, но, к счастью, в туалет кто-то заходит до того, как Игорь успевает запереть дверь.
Секундное замешательство и я отталкиваю его и вылетаю из кабинки. Бегу прочь, спотыкаясь на непослушных ногах, не реагируя ни на что. Тыльной стороной ладони вытираю губы и изо всех сил стараюсь не плакать.
Игорь настигает меня почти сразу. Хватает за предплечье, разворачивая к себе.
— Прости! Прости, прости, Ка-ать! — сжимает меня руками и начинает покрывать поцелуями лицо. Мне так противно, что в голове будто щелкает, и я с визгом вцепляюсь ему в лицо, как дикая кошка.
Игорь отпускает, ошарашенно прижав ладонь к поцарапанной щеке.
— Никогда не смей прикасаться ко мне! — визжу и снова бросаюсь наутек.
Натыкаюсь на Сашу.
— Кать, что случилось?! Это ты кричала?
— Саш, где мама? Давайте уедем, пожалуйста, давайте уедем, — буквально умоляю, схватившись за лацканы его пиджака.
— Да что…, - и вдруг смотрит назад и лицо его меняется.
Отталкивает меня себе за спину.
— Ты что сделал? — рявкает Игорю.
— Ничего. Вышло недоразумение…
Саша подлетает к нему, но Игорь успевает среагировать и коротко врезает ему по лицу. В ответ получает удар под ребра. Громко матерясь, они начинают драться.
Глава 16
— Перестаньте! — кричу, но, конечно же, никто не реагирует.
Приближаться и разнимать просто страшно, да и толку от меня все равно никакого, худой девчонке их не урезонить.
— Саша, Игорь, пожалуйста, не надо!
Слышу приближающиеся шаги. Поворачиваюсь позвать на помощь, но шаги сразу торопливо удаляются. Зато через минуту появляется охрана и растаскивает их.
— Пальцем ее тронешь — башку разобью, — орет Саша.
Игорь молча поник, как-то даже обмяк в руках держащих его мордоворотов.
— Успокоились, — поочередно орут басом охранники.
— Саш! Са-ша! Да отпустите вы его, он не будет! Ты же не будешь, да?
Узнав меня, охранники ослабляют свои медвежьи хватки, но отпускать не спешат. Зато вокруг уже собираются зеваки.
— Давай уйдем! Давай уйдем, Саш, я тебя прошу! Люди…
Он кивает, дает себя увести. Мы максимально быстро направляемся прочь. Но фото в сети будут непременно. И сплетни тоже.
