Развод вроде бы пока никто не отменял.
Это вообще нормально думать о таком перед свадьбой? Ощущение, что ни для чего нормального я просто не создана. Даже оказавшись каким-то чудом в адекватных отношениях умудрилась повстречать того, ради которого едва не разрушила их.
Внезапно позади меня раздается грохот и ругань. Вздрагиваю и, едва не уронив кофе, оборачиваюсь. Шагах в десяти драка. Точнее один впрессовал другого лицом в стену дома и что-то ему орет. И этот один высок, широкоплеч, одет в кожаную куртку, под которой проступают рельефы прокачанных бицепсов, узкие джинсы, подчеркивающие мускулистые ноги, берцы…. У него русые волосы и густая щетина.
Прохожие либо спешат просто убраться подальше, либо отбежав на безопасное расстояние, достают телефоны.
— Ты что делаешь, отпусти его!
Подскакиваю к ним.
— Эта падла пасет тебя, — бешено сверкая глазами, рявкает Яр. — Правый карман, Кать. Достань телефон.
На этой фразе незнакомец начинает вырываться, за что получает ощутимый тычок под ребра.
Сам мужик невысокий, худой и невзрачный. Таких на улицах сотни. Возьмешься описывать приметы — не будет толку, ведь нет ни одной особой.
Поставив кофе прямо на асфальт, непослушными руками кое-как выуживаю у мужика телефон. Тот, кстати, на минуточку одиннадцатый «pro», а «клиент» не похож ни на человека, который может себе его позволить, ни на того, кто возьмет на него кредит.
В толпе зевак уже звучит фамилия Барковский и прозвище Ягуар. Это хуже некуда.
Показываю экрану перекошенную злобой физиономию и разблокирую. Захожу в галерею. А там мои фото. Только за сегодня десяток. Вот выхожу из дому, вот сажусь в машину, вот иду в контору.
Смотрю на Яра.
— Убедилась?
— Полицию вызвать? — предлагает кто-то из зевак.
— Разберемся без полиции, — огрызается Яр и с силой прикладывает мужика о стену.
Тот хрипит, стонет и тихо матерится.
— Еще раз возле нее увижу, бошку разобью!
А я делаю то, чего вопреки мнению большинства о «детках-мажорах», всеми силами стараюсь избегать в случае проблем. Я звоню папе.
— Да, Котенок.
— Пап, кажется у меня проблемы…
Мой отец из тех мужчин, рядом с которыми не страшен и апокалипсис. Иногда мне в серьез кажется, что случись нечто подобное, он щелкнет пальцами, и метеорит улетит назад в космос, растаявшие ледники замерзнут обратно, а инопланетяне свалят в небытие, предварительно принеся извинения за вторжение.
Несколько минут спустя после моего сбивчивого сообщение о проблемах приезжает два внедорожника, из них высыпает охрана и пакует моего маньяка в один, а меня препровождает в другой. Я даже не успеваю и слова сказать Яру — слишком занята тем, чтоб наши секьюрити не зачислили в виновные и его.
Звоню клиенту, отменяю встречу. Пишу Саше, коротко обрисовываю ситуацию. Пусть поднимает по тревоге своих волшебников, чтоб новость о том, что Барковский метелит какого-то мужика посреди улицы не появилась в сети. Пару раз уточняю, что у меня все в порядке и что со мной папина охрана, обещаю все рассказать позже. Пишу Яру.
Katerina: «Спасибо, что помог».
Jaguar: «Подержать ублюдка до приезда вашей охраны? Всегда пожалуйста».
Katerina: «Яр, это не дело полиции. Ты же сам понимаешь».
Jaguar: «А кто говорил о полиции? Я ж не твой Кулагин, сами бы разобрались».
Katerina: «Избить его еще и посреди улицы не выход, Яр».
Jaguar: «Тебе виднее».
Дурдом какой-то. Ко всему прочему только маньяка мне и не хватало. Откуда он вообще взялся? Я ж не актриса, не модель. Я не из тех, кому полагается маньяк. Может, это из-за профиля в Instagram? Может такое быть?
Меня привозят в особняк. В какой момент отстал второй внедорожник я не заметила.
— Катя? Привет, — Арина сбегает по ступенькам и обнимает меня. — Кофе будешь?
— Да, наверное, — рассеянно отвечаю.
— Что-то случилось?
— У меня, вроде бы…, - произносить это вслух странно до мурашек, — завелся маньяк.
— В смысле? — глаза девушки округляются.
— В прямом. Следил за мной, и у него в телефоне сплошные мои фото.
— Какой ужас, Ка-ать, — ахает она. — А папа знает?
— Конечно. Меня же привезла наша охрана.
— Ах, ну да. Я просто в таком шоке, что все вылетело из головы. Сейчас скажу, чтоб тебе сделали кофе.
И к моему счастью, убегает, громко цокая каблуками. Зачем носить в доме туфли на шпильках? Неужели папе так нравится?
Захожу в сеть. Вбиваю в поисковик разномастные вариации запросов по драке и Барковскому, ищу последние новости. Не находится ничего. Надеюсь, так будет и дальше.
Ах, Яр… Что ж ты не оставишь меня никак в покое? Почему появляешься снова и снова, усложняя и так непростую задачу выбросить тебя из головы. Забыть. Не ломать то, что есть ради того, из чего не выйдет абсолютно ничего хорошего, как всегда было в моей жизни.
Папа приезжает вместе с Игорем. И если первый выглядит просто напряженным, то второй взвинчен настолько, что кажется, вот-вот взорвется.
— Идите в кабинет, поговорите, — поцеловав меня в щеку, говорит папа.
На мой вопросительный взгляд он не добавляет ничего. И мне не остается другого, кроме как пойти следом за Игорем.
Он даже идет как-то зло подобравшись, будто готовится к ссоре. А я не понимаю абсолютно ничего, и это окончательно выбивает из колеи.
Глава 20
Папин кабинет навевает воспоминания о детстве. Как давным-давно, еще маленькой девочкой, я сидела на одном из казавшихся огромными кожаных диванов, наблюдая, как он работает. Как говорит по «мобиле» — тяжелой черной трубке, размером с мой «тетрис» — властным тоном отдавая распоряжения, нахмурив брови, слушая собеседника. Как изучает документы, ставит размашистые подписи ручкой с золотым пером. Я представляла, как вырасту и точно так же буду сидеть за большим столом черного дерева в мягком затянутом в кожу кресле и править огромным королевством. Папа в ту пору виделся мне именно таким — самым настоящим королем.
Однако сейчас воспоминания не успокаивают, не томят ноткой ностальгии по детству, не окутывают уютом. Они проносятся вихрем в подсознании и прячутся в его недра.
— Сядь, Катя! — Игорь указывает рукой на диван.
Мне не нравится, что он командует в папином кабинете. Отторжение на несколько секунд затмевает все остальное.
Но я опускаюсь на диван, а Игорь достает смартфон, тыкает в экран и показывает мне.
Берег речки, я, Яр. Снова мы возле лифта.
