Изо всех сил всматриваюсь в лицо Яра. Он бледен и зол. Злоба в поединке худший враг.
Они сходятся в центре клетки. Точнее нет, не так. Яр набрасывается в центре клетки на Агаева, осыпает градом ударов. Тот валится на пол, утягивая Яра за собой.
Партер. Ловкость. Вес.
Информация о бойцовских техниках, преимуществах и недостатках, почерпнутая из статей, услышанная из разговоров парней вспышками возникает в голове. Веса у Агаева больше, но Яр быстрее. Но он словил запрещенный…
Резким движением он переворачивается, захватывая противника удушающим.
Не замечаю, как именно очутилась рядом с клеткой. Возле орущих советы Вадика с Максом, молчаливо топчущегося Кабина. Просто как-то вдруг налитые кровью бешеные синие глаза Яра оказываются совсем близко, в паре метров по ту сторону клетки. Вздутые вены на покрасневшем, покрытом потом каменном лице, на донельзя напряженных руках, стиснувших в удушающем захвате кажущегося с моего ракурса нереально огромным противника. Я вижу, как Яру снова прилетают удары по корпусу. Такие, что одного единственного было бы достаточно, чтоб я легла и не встала. А Яр их игнорирует. Планомерно с каким-то жутким спокойствием дожимает, глядя перед собой.
На раунд отводится пять минут. Так мало в обычной повседневной жизни. Их едва хватает, чтоб выпить кофе, поговорить по телефону, поправить прическу, пролистать документы перед встречей. Люди столь короткий промежуток времени чаще всего и не замечают. Здесь же каждая секунда может стать решающей, и каждая секунда тянется вечностью.
Агаев слабеет. На багровом лице мужчины мелькает паническое выражение. Он скорее дергается, чем вырывается. И в тот момент, когда он поднимает руку постучать в знак поражения гул толпы и грохот моего обезумевшего сердца разрывает звук гонга. Еще бы пара секунд и все!
Парни забираются в клетку. А мне нельзя, да и даже если б было можно, что я смогу сказать? Показать только, несколько сильно испугалась? Зачем это ему? Яру и так сильно досталось физически. Я вижу кровоподтеки на торсе, вижу, как опухает его лицо. Вижу, как в ведерко в руках Макса капает кровь изо рта. Кажется, даже слышу, как надсадно и тяжело он дышит в такт рваным движениям грудной клетки.
Дело не в том, что в Агаеве внезапно открылись неведомые бойцовские таланты и не в том, что его потенциал недооценили. И даже не в запрещенном приеме, не в шести годах разницы в возрасте между ними. Их компенсируют опыт, навыки, сноровка, сила, интеллект в конце концов. Дело в недавнем отравлении, отнявшем столь необходимые для поединка силы. Запоздало думаю о том, правду ли сказал мне кардиолог. Что, если…
Кабин с-у-ука! Впервые в жизни я искренне хочу, чтоб Яр набил кому-то морду. Чтоб стер своими ударами самодовольную ухмылочку с лица мерзавца. Чтоб тому улыбаться стало больше нечем…
— Я-р! — бездумно шепчу кажется, одними только губами. Без голоса.
Но он слышит. Поворачивает тяжелую голову, находит меня взглядом. В синих глазах ураган. Из тех, что сметают все на своем пути.
Киваю. Улыбаюсь, хоть кажется, что лицо онемело и мне не удастся пошевелить ни одной мышцей. В глазах у меня слезы, но он их не увидит.
— Я люблю тебя, — даже если заорать, вряд ли разберет. Орут все. Потому я так, одними губами. Глупо! Но может увидит, прочтет, почувствует…
Слышу удар молоточка. Отхожу за спины команды, покинувшей клетку. Бойцы занимают позиции. — Кать, идем, — Саша, присутствия которого рядом я не заметила, кладет мне руку на плечо, но я ее стряхиваю. Черта с два я уйду! Останусь… Еще немного ближе к нему. К Яру.
— Я останусь, а ты иди садись.
Он тоже остается стоять рядом, но через секунду я забываю об этом.
Краткий миг, когда Яр поддался физической боли, усталости и гневу на себя и на дурацкое стечение обстоятельств, не давшее ему закончить бой в первом раунде, как того хотел прошел.
Это же он. Ярослав Барковский. Чемпион, сделавший себя сам. Несокрушимый и непобедимый боец. Двадцать восемь боев и двадцать шесть побед. Двадцать четыре из которых нокаутом.
Раненный хищник еще опаснее. Еще страшнее. До этого момента я не осознавала полностью смысла этой фразы, смысла этого сравнения. Теперь же… На разбитом лице сильнее обозначаются шрамы, взгляд потемневших глаз цепляет и не отпускает. Давит. Покоряет своей энергетикой. Кровоподтеки на мощном, рельефном торсе… Все как свидетельство только побед-прошлых и грядущих, а не признак уязвимости. Агаев это чувствует на уровне инстинктов, как более слабый самец ощущает превосходство сильнейшего. Он как-то неловко мнется, едва заметно отшатывается.
Начинается второй раунд. Подскакиваю от удара гонга.
Яр чуть поворачивает голову и смотрит на меня. Долгим взглядом, полубезумным от бушующих в нем эмоций.
— Хера ты творишь, Ягуар?! — брызжа слюной, орет ему Вадик.
— Руки подними! — вторит Макс.
Расширяю глаза в немом вопросе. Вижу, как Агаев замахивается и его пудовый кулак летит Яру в ничем не защищенное лицо, ведь его руки ниже, они все еще возле груди…
Окружающая действительность плывет и качается. Гомон голосов сливается в единый тошнотворный гул. Я успеваю лишь ахнуть, а Яр, отводит летящую в него руку своей левой и пробивает правой. И вот теперь я уверена в том, что действительно слышу хруст. Агаева — громадную гору мяса и жира проносит через половину клетки. Он валится на сетку спиной и неподвижно замирает.
Рефери бросается к нему, наклоняется на пару секунд, а потом машет руками и зовет медиков. В реве толпы слышу собственный то ли крик, то ли визг. Меня обнимает Саша, я вцепляюсь в его рубашку.
Зрители вскоре затихают, поскольку от Агаева не отходят медики. За их спинами мельтешат тренер и угловые. Яр вместе со своими стоит поодаль. Судя по всему, Вадик не пускает его пойти взглянуть, что с Агаевым.
Но вот медики отходят, угловые помогают Агаеву встать. Он бледный, как полотно, под бровью и под носом кровь, но сам на ногах стоит. Выдыхаю.
Яр побеждает нокаутом!
Вскидывает сжатые кулаки и зал взрывается овациями. На него надевают один пояс, два других держат Макс и Кабин. В клетку поднимаются видео-операторы, фотографы, журналисты. Их спины то и дело заслоняют от меня Яра.
— Ну все, идем, — говорит Саша.
Он подводит меня к входу в клетку, поддерживает под локоть, когда забираюсь по ступенькам внутрь. Там сразу же оказываюсь в руках у Яра и забываю обо всем. Он отрывает меня от пола, сжимает в объятиях, глубоко целует в губы. Я цепляюсь за широкие, покрытые потом плечи, чувствую, как подрагивают после предельного напряжения мышцы. То ли смеюсь, то ли плачу, не знаю. Но задыхаюсь-от радости, от голодного напора требовательного рта-это точно.
Вкус крови, пота, слез. От него кружится голова.
— Ярослав, разрешите…
Слышу совсем рядом и Яр нехотя отрывается от моих губ, но рук не убирает.
