– Неужели мы с тобой ни разу не готовили его?
– Я бы запомнила, – покачала головой девочка.
– Непростительно! Абсолютно непростительно! Как я могла допустить такой промах? Сейчас мы это исправим. Сделаем несколько маленьких тартов. Так вы научитесь готовить их и сможете помочь мне в важный день. Даниеле, скорее надевай фартук! – воскликнула Корица.
Даниеле огляделся по сторонам. Фартук?
– Открой верхний левый ящик комода, – велела Корица.
Даниеле открыл ящик, но нашел только столовые принадлежности. Он порылся в них, и в лаборатории раздался громкий звон ложек и вилок.
Корица резко обернулась.
– Не этот ящик. Вот тот, слева! – сказала она. – Извини, мое «слева» – «справа» для тебя…
Даниеле открыл нужный ящик, и Марта поняла, что сейчас произойдет.
– Но… здесь мое имя, – пробормотал мальчик. Он держал в руках зеленый фартук с вышитым именем на груди.
Марта улыбнулась: она была права!
– Как она это делает? – тихо спросил Даниеле.
– Корица никогда не перестает думать о других и удивлять, – ответила Марта.
– Они совсем не похожи на сестер, – вырвалось у мальчика.
– Что, прости? – переспросила Марта.
Спустя секунду молчания Даниеле ответил:
– Я имел в виду свою мать. Она такая скучная и надоедливая. И думает только о себе.
Марта не ответила.
Синьорина Корица вздохнула. Пока дети говорили, она достала из холодильника брикет песочного теста и разлила по мискам жидкие сливки.
– За работу, – воскликнула она, желая сменить тему разговора. – Прежде всего я хотела отметить, что тарт Робюшон – не простой шоколадный пирог, а лучший из всех возможных! Идеальный! Его секрет – в простоте и чистоте ингредиентов, а также в двойном пропекании. Сначала мы испечем его по-белому, а потом еще раз, но на самой низкой температуре, не выше ста десяти градусов.
– Испечем по-белому? – переспросил Даниеле.
– Так называется выпекание теста без начинки. Его кладут на противень под груз, чтобы оно не поднялось. Корица любит ставить на тесто миску с сушеными бобами, которые можно использовать еще раз, – уверенно ответила Марта.
Синьорина Корица кивнула.
– Только после второго выпекания, быстрого и при низкой температуре, пирог станет мягким и кремообразным, но при этом плотным и сформированным, – пояснила она. – Мне кажется, что эти слова идеально описывают человека, для которого мы собираемся приготовить тарт Робюшон.
Даниеле с восхищением посмотрел на Корицу.
– А как мы назовем эти пирожные? – поинтересовался он.
– Марта, у тебя есть идеи? – спросила Корица.
Этот неожиданный вопрос застал девочку врасплох.
Корица тоже притихла.
– Что, если мы назовем их «ты-действительно-важна-для-всех-нас»? – выпалил Даниеле.
– М-м-м… мне кажется, это слишком. Давайте подумаем еще, – сказала Корица. – Слишком хвалебно.
– А по-моему, отличное название! – воскликнула Марта. Она сказала это так уверенно, что никто ей не возразил.
8. День, когда в доме синьора Эудженио творятся чудеса
– Ты уверен, что я могу пойти с тобой? – смущенно спросил Даниеле, стоя у домика синьора Эудженио. Он очень волновался, потому что знал от Марты, как парфюмер защищал от всех свою лабораторию.
– Я ведь уже сказал тебе. Он разрешил, – заверил его Маттео.
Они позвонили по домофону, никто не ответил.
Они позвонили еще раз.
– Наверное, работает, – сказал Маттео, переведя взгляд на окно на втором этаже, занавешенное белой хлопковой шторой.
Даниеле почти обрадовался, что дома никого нет. Но через секунду калитка резко открылась. Мальчики миновали маленький сад и вошли в дом.
– Входите, входите!
Голос синьора Эудженио раздавался из динамика домофона. Сам он находился на втором этаже.
– Маттео, пусть твой друг наденет халат. Я оставил его на тумбочке рядом с дверью.
Маттео кивнул Даниеле, и тот взял белый сверток.
Они прошли гостиную, библиотеку, заставленную книгами от пола до потолка, и зимний сад с большими окнами. Даниеле без конца восхищался домом и элегантной обстановкой. Наконец мальчики поднялись по лестнице, ведущей к лаборатории.
Наверху их ждал Эудженио.
– Здравствуй, Даниеле. Маттео много рассказывал о тебе, – сказал он, протянув руку.
Даниеле пожал ее. Хватка Эудженио была сильной, почти болезненной.
– Твой друг уже сообщил тебе, какие дела нас ждут сегодня? – спросил мужчина.
Даниеле кивнул, а Маттео улыбнулся.
– Отлично, тогда немедленно за работу! – воскликнул Эудженио. – Но сначала наденьте халаты.
Даниеле немного смутился. Он еще никогда не носил белый халат и теперь почувствовал себя не в своей тарелке. К тому же халат был ему великоват и волочился по полу.
Наконец они вошли в лабораторию.
– Ты уже знаешь, что мы должны сделать, верно? – спросил Эудженио у Маттео.
– Конечно! – ответил мальчик и направился к белому деревянному шкафу. Он открыл дверцу, и Даниеле вытянул шею, пытаясь разглядеть, что там внутри.
На полках стояли белые керамические банки самого разного размера с ярко-голубыми этикетками. Надписи, выведенные аккуратным каллиграфическим почерком, было невозможно разобрать издалека.
– Какие взять? – спросил Маттео.
– Начнем с османтуса и розы, – ответил Эудженио.
Маттео взял две банки и поставил их на стол. Затем он снял туго закрученные крышки.
– Они очень плотные, чтобы аромат не улетучился, – объяснил он Даниеле.
Не успел Даниеле заглянуть внутрь, как лабораторию окутало насыщенное благоухание.
– Маттео, возьми силиконовую лопатку и положи цветы османтуса сюда, – Эудженио протянул мальчику белую керамическую миску.
Казалось, каждое движение Маттео было продуманным, а аккуратность, с которой он обращался с хрупкими цветами, была поистине уникальной. Даниеле не спускал глаз с Маттео, восхищенный его способностями.
– Это цветы золотого османтуса, привезенные из Китая, – сказал Эудженио. – Даниеле, понюхай их. Что тебе напоминает их аромат?
