Заметив лежавшую поверх стопки книжицу, странник взял ее, ухмыльнулся и – о чудо! – наконец отошел от шкафа и от меня. Выдохнули мы с песцом одновременно. Еле слышно я и громко, шумно, с облегчением он. Везет же некоторым… тем, кого никто посторонний не слышит. У меня жутко ныли все мышцы, чесалось под лопаткой и безумно хотелось чихнуть – так часто бывает, если нельзя пошевелиться, но я продолжала сдерживаться, крепко обнимая Пушистика, который снова мерцал, как новогодняя елка, – вероятно, из-за примененного колдовства.
«Все странники умеют становиться невидимками?» – спросила его, чтобы отвлечься.
«У каждой магической силы свои возможности», – ответил он.
– Магический зверь? Серьезно? – усмехнулся Оскар, явно обращаясь к нам. – И кто у тебя получился, детка? Цыпленок желторотый? Или, может, черепашка?
Он расхаживал по чердаку, заглядывая во все места, пригодные для укрытия девушки моей комплекции. То есть я полагаю, что он именно этим занимался, учитывая доносившиеся шаги и прочие звуки. Приподняться, чтобы посмотреть в замочную скважину, было страшно, поэтому я продолжала сидеть, привалившись к стенке, обнимать песца и дышать через раз.
«Молчи, Юль… он тебя провоцирует, подначивает. Не реагируй!» – убеждал Эрн, что было вовсе не обязательно, ибо я полностью разделяла его мнение.
Принц, к счастью, не бросился обыскивать чужой дом, вызывая возмущение хозяев. Наверняка он сейчас мило беседовал с Сольвейг или с герцогской четой, а может, и со свином-Элегрином обсуждал мою выгодную передачу в его (принца) безраздельное пользование. Оскар же – верный пес его высочества – тем временем прыгал из портала в портал, разыскивая меня. Нечестно это! И гадко. Будто я приз какой-то… кто нашел – тот и владеет. Даже спросить гады не удосужились, с кем я сама остаться хочу.
– А ты в курсе, что магия, обретающая образ какого-либо зверя или даже человека, становится слишком самостоятельной и капризной. Работать с ней, как с послушными эрнами, невозможно. Но я мог бы тебе помочь все вернуть назад. Что думаешь? А, Джулия? – позвал меня «дядюшка», мягкие интонации которого были призваны усыпить мою бдительность. Да куда там! Мне в шею, громко фырча, песец без конца повторял:
«Молчи, молчи, молчи, он все врет. Почти все. Я не капризный, а ты молчи».
«Да молчу я! – возмутилась, не выдержав. – Хватит паниковать, лучше скажи: мы можем куда-нибудь отсюда телепортироваться? Как в королевскую библиотеку или в комнату Оскара, но только чтоб не туда».
«Можем, но не когда странник здесь, – вздохнул Пушистик. – Во время открытия портала другие люди его видят».
«Выходит, зря я учебником разжилась, – подумала с толикой досады. – Ты сам за меня порталы будешь открывать, да?»
«Нет, Юль. – Зверек снова вздохнул. – Я могу нас отправить только в определенные места, где либо есть магия, родственная моей, то есть твоей, либо вещи, принадлежащие тебе, либо люди, имеющие с тобой кровное родство или иную связь. Ты же, когда научишься строить порталы, сможешь открывать пространственно-временные переходы куда угодно».
«Даже в мой родной мир?»
«Даже туда, – обрадовал Пушистик. – Если найдешь подходящий ориентир. Но очень ненадолго, если не хочешь потерять дар», – предупредил он.
– Магический зверь, ну надо же! – Оскар посмеивался, покидая чердак. – Я все равно тебя найду, деточка, – пригрозил он на прощанье. И в «деточке» его мне больше не чудилось ничего отеческого.
Я слышала, как стукнула дверца люка, как постепенно стихли мужские шаги, но выбраться из шкафа все равно не решалась. Посидев там еще немного, спросила мысленно:
«Эрн, можешь прямо отсюда нас куда-нибудь перенести?»
«Самое простое и наименее энергозатратное – открыть портал в твою спальню или в гостевые покои, занимаемые твоими родственниками», – перечислял возможные варианты песец. Меня же сильно беспокоило, что Оскар, как опытный маг-портальщик, все это тоже знает и, скорей всего, в комнате моей искать станет в первую очередь.
«А я по-прежнему буду невидима? – уточнила у напарника. Зверек кивнул. – Отлично! – На губах моих заиграла пакостная улыбочка. – Тогда идем в стан врага, а дальше по обстоятельствам».
«Хочешь прадеда навестить?» – недоверчиво прищурился Пушистик, насмотревшийся на наши родственные взаимоотношения еще в образе светлячков.
«Прабабку», – подмигнула ему я.
Хотя на самом деле хотела просто сменить место пребывания, чтобы, пользуясь шапкой… вернее, песцом-невидимкой, выйти на улицу и спокойно дождаться там возвращения Леонарда. Два часа ведь не резиновые, рано или поздно маркиз приедет домой. И лучше, если сначала он увидит меня, а потом уже принца и всю честную компанию наших родственников.
В гостевой спальне…
Как же все-таки обманчива внешность!
– Что ты, доченька, какая конкурентка? – сюсюкала леди лет сорока пяти на вид, ласково поглаживая крупную круглую брошь с камнем, в глубине которого, как в волшебном шаре, отражалось лицо ее обожаемой дочурки. Она, в отличие от Бьянки, внешностью пошла в отца. Те же маленькие глазки, и даже набор подбородков тот же! – Она же дикарка! И не красавица вовсе, – со знанием дела заявила родственница, которая в глаза меня не видела. А ведь я, наивная, втайне надеялась, что эта женщина из другого теста слеплена, нежели ее мерзкий муженек. – Но спрос на нее есть, да. Из-за дара, – посетовала графиня, вздыхая. – Триединый несправедлив, – заявила с неприязнью. Вряд ли в отношении божества, скорее уж ко мне, нелюбимой. – Вся магия досталась Бьянке и ее отродью!
«Чему магия и рада», – проурчал песец, воротником лежавший на моих плечах, что совершенно не мешало ему поддерживать нашу общую невидимость.
Я стояла в паре метров от сидевшей возле трюмо родственницы и с неприязнью рассматривала средних лет женщину, так похожую на мою любимую бабушку. Слушать, как она обсуждает с дочерью меня и то, какую выгоду семья получит от моего использования, было противно. Вот уж точно… муж да жена – одна сатана! А теперь еще и дочурка в их бесячьей связке!
Свина-Элегрина в комнате не было – вероятно, умчался встречать принца вперед слуг, зато у его жены имелась полезная «побрякушка», подтверждавшая мою теорию о местном аналоге телефона, с ее помощью леди и общалась со своим чадом. На вид дочке графини было лет тридцать, хотя изображение маленькое, может, я и ошибаюсь. Обсуждали эти родные мне (по крови) люди, естественно, меня. Ну а чем еще можно заниматься в час или два ночи? Самое время делить шкуру неубитого медведя!
Если прабабка все больше Бьянку поминала, мечтая ей отомстить за позор и разрушенные ожидания, молодому поколению семейства Элегрин до зубовного скрежета хотелось нагадить именно мне, поэтому бабушкина сестричка буквально фонтанировала идеями, как получше продать меня и мой дар, отжав при этом мое наследство. То самое, с часовенкой! Хрен им, а не остров!
Я даже дулю из пальцев сложила, предвкушая крах их меркантильных планов. Правда, кроме хрена хотелось еще и кузькину мать показать, чтобы не расслаблялись. В голове, сбивая один другого, вертелись варианты мести: от вполне безобидных до поистине кровожадных.
