Триединый откликнулся, ура! Это ведь значит, что нам с Лео не придется того… по-собачьи?
«Я бы на это посмотрела. – К счастью, богиня ответила ментально, не дав опозориться. – Хотя по-собачьи – это так примитивно, – протянула она, подмигнув мне. – Но ты не отчаивайся, девочка из другого мира, – есть у меня для тебя подарочек».
И так она это сказала, что мне стало не по себе. Надеюсь, богиня не про игрушки из секс-шопа говорит? Нет?
Звонкий смех каменной леди был мне ответом. Ну а жрецу на вопрос, одобряет ли первый лик Триединого наш с маркизом союз, статуя, немного помолчав, заявила:
– Одобрю… когда проверю чистоту помыслов и силу чувств.
Я не то что спросить – подумать не успела, что она имела в виду, как вдруг нас с женихом связали призрачные путы слепящего голубого цвета. Мы и так-то близко стояли, а тут нас, лихо развернув, буквально вжало друг в друга. Пока я пыталась сообразить, что сделать лучше: обнять Лео за талию и расслабиться или втиснуть ладони между нами, чтобы сохранить иллюзию дистанции, внутри словно что-то взорвалось.
На миг я задохнулась, не от боли – скорее от неожиданности, но быстро взяла себя в руки и, подняв голову, вопросительно посмотрела на маркиза, хотя правильней, наверное, было бы – на богиню. Вот только встретившись с глазами жениха, я утонула в этих зеленых омутах, заблудившись в плескавшихся в них эмоциях. Может, я и девственница, но то, что этот мужчина безумно меня хочет, поняла сразу. Ответная реакция не заставила себя долго ждать: меня бросило в жар, в глазах потемнело, и…
– Одобряю! – вынесла вердикт богиня. В тот же миг волшебные путы исчезли, как и накатившее на нас наваждение. – Любви вам, дети мои! – Голос статуи на последних словах исказился, став каким-то потусторонним, а потом все прекратилось, и воцарилась тишина.
Будто очнувшись от транса, я отпрянула от жениха, близость которого мешала мыслить трезво. Очень хотелось спросить у каменной девы, что это сейчас такое произошло, однако с пьедестала на нас уже взирал средних лет мужчина с аккуратной бородкой и задумчиво прищуренными янтарными глазами. Оранжевым стал и камень в его короне.
– Второй лик Триединого, одобряешь ли ты союз Джулии и Леонарда? – повторил свой вопрос жрец, называя нас по именам, как было принято в Рэнидарии.
Он смотрел на небожителя с благоговейным трепетом и искренним обожанием. Я же мысленно гадала, кто сейчас перед нами: бог жизни или бог смерти? И ждать ли в гости последнего из троицы или решения двоих будет достаточно для приговора нашему с милордом браку?
«Достаточно, – заявил очередной голос в моей голове. – Но Мар все равно придет поздравить… и одарить! – добавил мраморный интриган, на что-то явно намекая. По-видимому, тут традиция такая: подарки от Триединого получать. А кто я, чтобы перечить небожителям? – Правильное решение, девочка из другого мира, не надо нам перечить, – прослушав мой мысленный монолог, усмехнулся… – Эо – бог жизни, – представился мужчина. Он посматривал то на меня, то на моего жениха, а то и на песца, который переминался с лапки на лапку и попеременно дергал то хвостом, то ухом, а то и черной пуговкой любопытного носа. Видя все это, я невольно подумала, что многоликое и многофункциональное божество умудряется одновременно вести ментальный диалог со всеми нами. – Так и есть», – подтвердил догадку каменный гость.
Решив, что другого шанса пообщаться вот так с богами мне не представится, я спросила:
«Скажите, Эо… Почему вы с богиней называете меня не по имени, а девочкой из другого мира? Значит ли это, что я не принадлежу миру вашему? И не начнет ли он отторгать меня как нечто инородное?»
«Не беспокойся – отторжения не будет. Даже наоборот! В тебе течет кровь твоей бабушки, и дар ты унаследовала от нее. Отчасти ты наша, а после рождения первенца нашей станешь окончательно», – успокоил небожитель.
«П-первенца? А скоро я его… рожу?»
«Зависит от вас с Леонардом. – Глаза Эо лукаво блеснули, а каменная растительность на лице зашевелилась, обозначив улыбку. Что предшественница его, что он сам были настолько прекрасны, что мне, как веб-дизайнеру, не бравшему в руки краски лет эдак цать, внезапно снова захотелось рисовать, как когда-то в детстве, когда я ходила в изостудию и мечтала стать художником, а не компьютерным дизайнером. – Прекрасная идея, Юлия, – одобрил бог. – У тебя есть талант», – сообщил он то, что мне частенько говорили учителя. Давно это, правда, было.
«А как же магия? Разве не ею я должна заниматься, имея дар? Она ведь мое призвание, так? Или нет?» – Было чувство, что небожитель вот-вот покинет каменную оболочку, а вопросы только накапливались.
– Одобряю! – торжественно произнес второй лик Триединого, и я услышала, как облегченно выдохнул мой жених.
«Ты сама дала своей магии самостоятельность. – Статуя обратила на меня свой взор. – Так позволь ей стать твоим другом и помощником – это даст тебе время и на мужа, и на детей, и на милые сердцу увлечения. Твоя жизнь в твоих руках, дитя двух миров. Помни об этом!» – произнес Эо, каменея на глазах, в том смысле, что он перестал двигаться и излучать оранжевый свет, а черты лица его смазались, растворяясь в толще серого мрамора.
Ушел… а я так и не спросила, смогу ли вернуться домой или хотя бы в гости к родным заглянуть. Одно дело Оскар на что-то такое намекал или Эрн, другое – слово Триединого.
«Сможешь, если не станешь слушать Эо, ратующего за семейные ценности и прочую белиберду, – ответил мне… не Эо. Вероятно, это Мар. К моему огромному удивлению (впрочем, не только к моему – жрец тоже столбом стоял, приоткрыв рот, почти как недавно Пушистик), последний из божественной троицы был не брутальным мужчиной с хмурым лицом, а безумно красивым юношей, от которого скорее лирических стихов ожидаешь, а не ножа в спину. – Нож в спину? Что вы, леди! – рассмеялся небожитель. – У меня на вас большие планы! – огорошил он. – И на мужа вашего тоже. – Не женихом Леонарда назвал, а мужем… значит, тройное одобрение у нас в кармане, так? – Так, – продолжал веселиться юноша. – Но с условием! – Ох, только бы он не кино для взрослых потребовал. Ну, пожа-а-алуйста! – Кино для взрослых я посмотреть могу в любой момент и с любыми «актерами». – Теперь Мар откровенно заржал, хотя лицо его при этом оставалось спокойным и даже… одухотворенным каким-то. Это его перспектива просмотра реалити-шоу с возрастным ограничением 18+ так вдохновила или дело все-таки во мне? – В тебе!»
«Вот спасибо!» – вырвалось у меня ироничное.
«Всегда пожалуйста! – ответил бог смерти с невинным лицом. – Теперь к делу, Джульетта… – сказал он таким тоном, что я ни на секунду не усомнилась – знает, что меня раздражают издевательства над моим именем, и нагло это использует, глумясь надо мной. – Брак я ваш одобрю, но точно не ради мира во всем мире и семерых по лавкам. Эр Блэквуд сильный маг, талантливый изобретатель и хороший напарник для такой, как ты.
«Какой?» – насторожилась я.
«Неопытной, необученной, но смелой, страстной и глупой».
