– Да, богиня ваша кудесница, – сказала я, проведя ладонью по восхитительному кружеву, скрывавшему не только мое тело, но и преобразившееся, судя по ощущениям, нижнее белье. Вот маркиз удивится, когда его увидит… если увидит, конечно! – Теперь моя очередь спрашивать, супруг. – Пробуя на вкус последнее слово, я почувствовала себя странно. Вроде и замужем уже, а осознания сего факта пока нет. То есть умом свой новый статус я, бесспорно, понимаю, а вот сердцем еще не приняла.
– И что же ты хочешь узнать, супруга? – полюбопытствовал милорд игриво. Он по-прежнему пожирал меня глазами, заставляя краснеть. Но я уже настроилась на серьезный разговор, поэтому расправила плечи, вскинула голову и с нажимом проговорила:
– Все, Лео! А начнем мы, пожалуй, с Сольвейг и ее заточения в твоем… то есть в нашем доме.
– Ах, вот что тебя интересует, Джулия, – разочарованно протянул муж, возвращаясь к прежней вариации моего имени.
Откинувшись на спинку сиденья, он, в отличие от меня, принял расслабленную позу и улыбнулся. Коварно так, загадочно… Что, черт возьми, задумал этот хитрый змей?!
– Ты обещал! – напомнила я, запуская пальцы в серебряный мех сидящего рядом песца, дабы не было соблазна снова начать заплетать косу. – Свадьба состоялась – условие выполнено. Я хочу знать правду!
– И непременно узнаешь – я ведь не отказываюсь от своих обещаний. – Муж тянул кота за хвост, нервируя все сильнее. Сложно ему, что ли, уже открыться?! Разобрались бы с его тайнами и…
«…Приступили к горяченькому», – подсказал песец, довольно щурясь от моей ласки. Легонько ущипнула его за ухо, чтобы не встревал. Зверек недовольно фыркнул и замолчал. Да неужели?
– Радует, что не отказываешься, – сказала я, тоже изучая супруга. Чисто внешне Леонард мне нравился больше, чем Артур и все те, кем я интересовалась ранее. Но внешность вряд ли спасет наш брак, если между нами будет пропасть недопонимания. – Уважаю мужчин, которые держат свое слово. Если бы еще эти мужчины не создавали интригу, оттягивая неизбежное, – произнесла с намеком.
– Ты слишком напряжена, Юленька, – вместо того чтобы начать уже отвечать на мои вопросы, улыбнулся маркиз. – Иди ко мне, – мягко, но в то же время требовательно позвал он, предлагая пересесть к нему на колени. – Я помогу тебе расслабиться.
«О! Он поможет! Хочешь, расскажу как? – хихикнул фамильяр, которого я снова щипнула. – Эй, полегче! – возмутился зверек. – А то кусаться начну».
Я закатила глаза, реагируя на его угрозу, а Лео все принял на свой счет.
– Не хочешь? Боишься моих прикосновений? – прищурился он. – А в часовне совсем иначе себя вела. Что произошло, непостоянная моя? Тебя этот пушистый паразит против меня настраивает?
Муж недобро посмотрел на Эрна, Эрн – укоризненно на меня, а я шумно выдохнула и пообещала, следуя примеру песца:
– Если ты продолжишь увиливать от ответов, я тебя покусаю, Лео.
– Звучит заманчиво. – Улыбка зеленоглазого мазохиста стала шире. – Иди ко мне, – опять позвал он. Я не шелохнулась. – Юль, считай это моим условием. Хочешь всю правду прямо сейчас – иди сюда, – прибег к откровенному шантажу супруг. Видя, как я хмурюсь, он пояснил: – Не могу смотреть на тебя такую красивую и недоступную. Хочу обнять и, между прочим, имею на это право.
Про недоступную он лукавил – салон кареты не вагон поезда, руку протяни – и вот она я. Но маркизу почему-то было важно заполучить меня в свое безраздельное пользование. Так понравилось наше путешествие сюда? Или боится моей реакции на обещанную правду?
Я колебалась, не зная, как лучше поступить: пойти на уступки, рискуя растаять в объятиях этого змея-искусителя, или проявить твердость (и вредность), продолжая сидеть напротив.
«Иди уже! Достали ваши хождения вокруг да около», – проворчал фамильяр, непонятно что имея в виду – нашу беседу или флирт.
Подумав еще немного, я решилась. На ручки – так на ручки! Сам настоял. Поднявшись, быстро скользнула к мужу на колени, всколыхнув невесомый хвост юбок, затем провела пальчиками по его груди, с удовольствием отмечая, как вздрогнул мой благоверный, и, чуть закусив губу, шепнула с придыханием:
– А теперь, милый… рассказывай про Сольвейг! – И улыбнулась… не менее коварно, нежели он в начале разговора.
– Ну ты… – Леонард рассмеялся, оценив мою маленькую месть. – Бестия! Ладно, так уж и быть – слушай. Все началось около пяти лет назад… – сказал он и замолчал, став серьезным.
Удивительно, но маркиз оказался прав – напряжение мое действительно спало, едва я оказалась в кольце его сильных рук. Прикрыв глаза, прислушивалась к собственным ощущениям. Хм… волнительно и в то же время спокойно – то, что доктор прописал!
– Лео, мне каждое слово из тебя клещами вырывать? – приоткрыв один глаз, спросила его, ибо пауза затянулась. – Что там стряслось пять лет назад?
– Сейчас, Юль, – ответил муж, целуя меня в волосы. Не прицельно, а как бы между делом, но все равно приятно. Пальцы его скользили по моей спине, бездумно повторяя узор на бело-золотом платье. Это отвлекало, но недостаточно, чтобы я забыла о разговоре. Борясь с желанием замурлыкать от удовольствия, шепнула:
– Лео, ау? Я жду!
– Думаю, как покороче все изложить, – признался муж.
– Ты не думай, а рассказывай, – подбодрила я. – Время у нас есть.
Мы еще немного помолчали; он хмурил брови, размышляя над предстоящим признанием, а я наслаждалась его лаской, как давеча фамильяр моей. Потом, коротко вздохнув, Леонард заговорил. Правда, не о том, что я ожидала.
– Ты видела мою мачеху? – спросил, приподняв мое лицо за подбородок, чтобы заглянуть в глаза. Я кивнула. – И как она тебе? – Пожала плечами, не до конца понимая, к чему он ведет. Я его об ундине спрашиваю, а он о герцогине речь завел. – Изабелла стала герцогиней Блэквуд, когда мне исполнилось тринадцать. Поначалу я терпеть ее не мог, считал, что отец предал память покойной мамы, приведя в дом эту девчонку. Но Иза, несмотря на юный возраст, сумела найти подход даже к такому эгоистичному мальчишке, как я. Второй мамой она мне, конечно, не стала, а вот другом – да. Когда родилась Эвелина, я был почти так же счастлив, как они с отцом, – сказал Леонард и вновь замолчал, глядя мимо меня.
– Родилась? – осторожно переспросила я. – У тебя есть младшая сестра? – Мне сразу вспомнился портрет в кабинете, о котором я так и не спросила Леонарда, ибо тогда мне было не до того. – Сколько ей? И почему она не приехала с родителями?
– Потому и не приехала, что ее нет.
– Прости, – пробормотала я, решив, что девочка умерла. – Я не хотела бередить старые раны.
– Лина жива, Юль. Пока жива. И все мои тайны, которые ты так жаждешь узнать, связаны именно с ней.
Вот оно что, дело-то, оказывается, не в любовных привязанностях и магических амбициях, а в семье. Не потому ли герцогиня выглядела такой нервной? Только каким местом в этой истории замешана пятая принцесса Океаруса? А я каким?
