Если верить «Википедии», жена Харкенбаха (ее звали Рина) умерла от рака, когда обоим было по тридцать пять лет. После этого Эд больше не женился. Детей у них с Риной не было, и Харкенбах посвятил всю свою жизнь работе.
– Зря мы называли его Страшилой, – сказала Эмити, читавшая биографию профессора вместе с отцом. – Ему больше подходит Дядя Горемыка.
Многомиллиардный исследовательский проект, посвященный поиску параллельных миров – цель, признаться, экзотическая, – скорее всего, был развернут в обстановке строжайшей секретности. Вряд ли Эд писал статьи об этой разработке или рассказывал о ней во время своих выступлений.
Однако правительство поручило бы Эду такой проект лишь в одном случае: если бы он глубоко интересовался теорией мультиверсума задолго до того, как на него обрушились все эти миллиарды долларов. Наверное, он написал множество работ на эту тему, а потом уже получил возможность заняться поиском дверей, ведущих в бесконечный континуум параллельных миров.
Закрыв страничку «Википедии», Джеффи нашел сайт с внушающим доверие списком книг Эда Харкенбаха, но тут краем глаза уловил движение в зале. Обернувшись, он увидел еще одного посетителя библиотеки. Тот устроился в сорока футах от компьютерного уголка, за длинным читательским столом, по бокам от которого высились восьмифутовые стеллажи с книгами. Он был в черной форме из мягкой ткани и черной вязаной шапочке. Мужчина протянул руку к ближайшей полке и взял газету.
Сунув Снежка в карман курточки, Эмити шепнула:
– Этот тип, прежде чем сесть, с минуту нас рассматривал. Он мне не нравится.
– Да ладно тебе, обыкновенный чудик, – неуверенно сказал Джеффи. – У нас и дома таких хватает, разве что одеваются по-другому.
Просматривая список трудов Эда Харкенбаха, он зацепился взглядом за название книги, опубликованной восемь лет назад: «Бесконечное множество вселенных: параллельные миры и квантовая реальность». Ознакомился с кратким содержанием и сказал:
– Вот оно. То, что нам нужно. Интересно, найдется ли здесь экземпляр?
Он уже собирался закрыть браузер, но Эмити остановила его:
– Погоди! Пап, давай еще кое-что посмотрим. Прежде чем поймем, за что отвечают три кнопки – ну, на ключе, – прежде чем отправимся домой… если у нас, конечно, получится, я хочу поискать ее имя.
– Какое имя? – спросил Джеффи, хотя все понял.
Перспектива была заманчивой и вместе с тем пугающей.
Эмити сделала равнодушное лицо – совсем как у фарфоровой куклы, – но ее выдали голубые глаза. Не глаза, а озера, полные тоски.
– Мишель Мелинда Джеймисон.
– Милая, не накликать бы новую беду.
– Да, понимаю. Мне самой не по себе.
– И мне. Найти местную версию твоей мамы, чтобы она пожелала отправиться с нами домой? Не думай, что это так просто.
– А вдруг?
– Нет, милая. Может, она замужем за здешним мной – тем, кто косил газон. Она же не станет бросать одного мужа ради другого, в точности такого же.
Эмити помотала головой:
– В том доме не было никаких женских штучек. Ты живешь там один.
– Знаешь, что нам нужно? Разобраться с этими кнопками. Это самое срочное, самое важное наше дело.
– Да ясно. Но… если она здесь и у нее никого нет…
– С этим миром что-то не так! – не сдержался Джеффи. – Нужно уматывать отсюда, и побыстрее!
Закусив губу, Эмити отвернулась, несчастная и совсем одинокая.
Джеффи отчаянно любил свою дочь. Готов был жизнь за нее отдать. Столь сильная любовь способна наделить человека отчаянным мужеством. И толкнуть его на глупые поступки.
Помедлив, он ввел в окошко поиска имя Мишель Мелинда Джеймисон.
Да, она действительно существовала в этом мире. Более того, проживала в Суавидад-Бич, в доме на Вишневой улице, там же, где жила со своим отцом, Джимом Джеймисоном, пока не вышла замуж за Джеффи.
– Пап, нужно с ней повидаться. Мы с ней повидаемся? Ну пожалуйста!
Джеффи задумался. Да, Эмити – неглупая девочка, но слишком увлекается фэнтези-романами, а ведь там сплошной вымысел. К тому же она слишком мала и не осознает, что подобная встреча запросто может пойти не так, как надо, – по множеству причин. И останется от такой встречи один лишь неприятный осадок. В отличие от дочери, Джеффи прекрасно понимал, что поход на Вишневую улицу, скорее всего, выльется в душевную травму. Однако он, романтик до мозга костей, семь долгих лет дожидался чудесного возвращения Мишель. Хотя его мучило тревожное предчувствие, такое тяжелое, что он даже дышал через силу, Джеффи сказал:
– Ну ладно. Если найдем книгу Эда, если разберемся, как пользоваться ключом, тогда наведаемся на Вишневую улицу и посмотрим, как дела у Мишель.
Наградой ему была улыбка Эмити, и в других наградах он не нуждался.
Однако его ответная улыбка была вовсе не такой искренней. Джеффи только что пообещал совершить безумный, безрассудный, опрометчивый поступок. Обещание, рожденное в горниле отцовской любви, и радовало его, и беспокоило.
– Пап, ты самый лучший человек на свете, – сказала Эмити.
«Хотелось бы надеяться, что я достоин такого звания», – подумал Джеффи.
Они с Эмити пошли вдоль стеллажей, высматривая раздел научной литературы, где вполне могла найтись книга Харкенбаха, и стараясь не смотреть на человека, который сидел за столом, держал в руках газету и даже не делал вида, что читает ее.
15
Окна библиотеки располагались высоко над стоящими вдоль стен стеллажами. Затишье на улице сменилось легким бризом. Темно-серые тучи неторопливо плыли на юг, а пышные кроны финиковых пальм еще не бились на ветру, но уже медленно шевелились, словно бесчисленные ротовые щупальца актинии в поисках пищи. Гипнотическое зрелище.
Пока Джеффи с дочерью искали книгу Эдвина Харкенбаха, покой библиотечного зала то и дело нарушали странные воздушные потоки меж долговязых стеллажей, словно коллекцию книг просматривала некая незримая сущность. Быть может, мятежные духи прошлых посетителей тщетно искали руководство для «чайников» под названием «Как перестать быть призраком и наконец умереть по-настоящему».
В зале пахло книжной пылью и пожелтевшей бумагой. Время от времени к этим романтическим ароматам примешивался неприятный, но мимолетный душок плесени. Дважды Джеффи улавливал легкий запах гари, намек на зловоние пожара, тут же поднимал глаза к сводчатому потолку и вертел головой, ожидая увидеть дымную пелену.
– Вот! – выдохнула Эмити и провела кончиком пальца по корешкам нескольких томов.
Харкенбах написал уйму книг, но в библиотеке было лишь семь томиков с его фамилией на корешке. Среди них, однако, нашелся экземпляр «Бесконечного множества вселенных». Обложка была украшена звездной россыпью, а между яркими красными буквами заголовка стояли такие же, но бледно-голубые.
