– Пересидишь в чужой гримерке, ничего с тобой не случится, – Надя вырвала виолончель из его рук, зная, что без нее Платон никуда не уйдет. – Пойдем, я тебя спрячу.
Платон еще бурчал что-то у Нади за спиной, но по интонациям было понятно, что он смирился с участью. Надя и сама не хотела его подставлять под удар, впрочем, глупо было бы упускать такую возможность завязать связи из-за одной-единственной женщины с непомерными аппетитами.
В качестве укрытия Надя выбрала гримерку через две двери, самую дальнюю. Решила убить двух зайцев одним махом: именно там разместились оперные певицы, и потому Надя могла заодно познакомиться с Ларионовой лично и в качестве главного козыря продемонстрировать ей Платона. Ни одна женщина, какой бы звездой оперы она ни была, не смогла бы устоять перед его обаянием. Даже когда он ворчал и бубнил.
– Простите! – Надя деликатно постучала и заглянула внутрь. – Можно мы тут у вас временно посидим? У нас кондиционер сломался, стоит на максимуме и не выключается… Как бы не простыть!
Для любого вокалиста простуда была страшнейшим из всех зол, и потому Надя выбрала именно эту отговорку. Если Платон смертельно боялся разбить или уронить виолончель, то певцы всегда переживали за горло. Потому что это у простых мирян грипп заканчивается вместе с кашлем, оперные же вынуждены еще долго таскаться по фониатрам, пить молоко с медом и соблюдать обет молчания до полного восстановления связок. Бросить коллегу в разверстую бездну инфлюэнцы певицам не позволял кодекс чести. На то и был расчет.
– Конечно! – Ларионова оторвалась от зеркала, поправив налаченные кудри. – Проходите, размещайтесь!
– Это Платон Барабаш, – Надя пропустила вперед свое главное сокровище. – А я – его агент, Надежда.
– Да? – Ларионова жеманно склонила хорошенькую головку набок, будто вот-вот собиралась защебетать арию Розины из «Севильского цирюльника». – А я вас знаю.
– Слышали мои записи? – оживился Платон.
– Нет, смотрела «Инстаграм». Вы там так… Хм… Пикантно играете!
Платон бросил на Надю мрачный взгляд: мол, довольна? Теперь музыканты не воспринимают меня всерьез! Надя проигнорировала этот бессловесный выпад. Что ей было ответить? Конечно, престижнее исполнять сложнейшие вещи Стравинского или Шостаковича, а не близкие сердцу широкой публики «Чардаш» и «Либертанго». Или и вовсе что-то из эстрады вроде Дина Мартина или Элвиса Пресли. Но сколько лет пройдет, прежде чем Надя сумеет привить аудитории соцсетей изысканный вкус? Сколько тысяч придется вложить в рекламу ролика, где Платон играет сонату Прокофьева, прежде чем видео станет вирусным? И как, интересно, подмигивать барышням по ту сторону экрана под Дебюсси?
Впрочем, Платон зря принял сомнительный комплимент Ларионовой за выпад в свою сторону.
– Я бы тоже что-то такое хотела… – мечтательно вздохнула певица. – Но у меня ужасно получается вести «Инстаграм», подписчиков почти нет.
– Правда? – Надя изобразила удивление. – Ну, это легко исправить!
Уж конечно, она не могла прийти на встречу со звездой больших и малых театров без подготовки. Надя все продумала заранее: из всех, кто выступал сегодня на свадьбе, у Ларионовой был самый слабый аккаунт. А какая девушка с амбициями откажется от продвижения? Другие бы неизбежно запросили гонорар сразу, за один только вопрос о сотрудничестве, Ларионову же можно было подцепить на удочку славы. Сначала – дуэт на голом энтузиазме, несколько видео, потом – афиши и концерты.
Сдвинув Платона в сторонку, Надя принялась живописать все прелести совместного проекта. Платон бьет по женской аудитории, Ларионова со своими роскошными вокальными и не менее роскошными внешними данными охватывает мужчин. Все вместе – целое человечество. Известность, граничащая с мировым господством. Куда ни плюнь, одни плюсы.
Лазурные то ли от линз, то ли от природы глаза Ларионовой влажно заблестели, полная грудь, приподнятая корсетом, всколыхнулась.
– А где вы снимаете? – поинтересовалась певица.
– Ну, можно и у меня дома… – протянул Платон, завороженный подвижностью женских прелестей, но Надя тут же будто невзначай наступила ему на ногу.
– Мы сейчас как раз подыскали новую студию, – Надя широко улыбнулась. – Я сбегаю уточню, а вы пока обсудите репертуар.
– Конечно, – Платон присел и вальяжно закинул ногу на ногу. – Ольга, вы не против?
– Ну что вы! – притворно засмущалась Ларионова. – Можно просто Леля, друзья меня так зовут.
Надя подавила раздражение и оставила будущих звезд Рунета наедине. Она не планировала снова контактировать с нахальным фотографом, но раз уж наплела Платону, что налаживала рабочие контакты…
– Вадим! – она отыскала его в толпе гостей и приветливо замахала рукой. – Вадим!
– О, давно не виделись!
– Скажите… – Надя запнулась, осознав, что с каждым надо разговаривать на его языке. – Скажи, а у тебя есть своя студия?
– Ну а то ж! – самодовольно ухмыльнулся тот и сунул руку в задний карман. – Держи визитку, все солидол. А что, хочешь пофоткаться? Мы и ню можем… Ну, без всего… – и Вадим игриво вскинул бровь.
– Нет-нет, мне для работы… Ты ведь музыкантов можешь снять? И видео, например, записать…
– Для тебя – все что угодно. И даже со скидкой.
Надя вздохнула, заранее жалея о своем решении, и поднесла визитку к глазам. «Кукушкино гнездо», – значилось там.
Глава 7
– Только пришлите сначала макет афиши для согласования, – Надя крепче сжала телефон.
– Зачем? – удивились на том конце. – У нас никогда не было с этим проблем!
– Это наше условие, – настаивала Надя. – Или мы сами займемся полиграфией, потому что ошибки недопустимы!
– У нас общий шаблон. Послушайте, ни один исполнитель еще не жаловался…
– Тогда вышлите свой шаблон. Логотип «Зарядья» и все, что необходимо. Наш фотограф подгонит по образцу.
В трубке что-то засопело и зашуршало, потом послышался раздраженный выдох.
– Хорошо, Надежда. Макет в пэдээф будет у вас на почте завтра.
– Прекрасно! – Надя сбросила звонок. – Будешь знать, с кем связался! – И торжествующе крутанулась в кресле.
Хотела уже закинуть ноги на стол, как и подобает крутейшему агенту всея Руси, которого пусть и временно, но пустили в отдельный кабинет, но в дверях показалась любопытная мордашка Лизы.
– Прости, я не помешала? – она просочилась внутрь прежде, чем Надя успела ответить.
– Да нет… – Надя сделала вид, что просто вытянула ноги для разминки, повертела ступнями и спрятала обратно под стол. – Заходи… Чаю?
– Не-не, я ничего не буду, – Лиза скромно улыбнулась, отчего на ее почти детских щеках появились задорные ямочки.
Будь она мальчиком, ее бы непременно взяли играть Буратино: вздернутый носик, тонкая угловатая фигура, но главное – вечно восхищенно горящий взгляд. Будто она все в этом мире видела впервые, и от каждой вещи приходила в неописуемый восторг.
