– Что?! – удивился Вадик. – Так я же объяснял: там сначала с цветкором вышла лажа, потом мы с Ромкой переделывали…
– Ты. Обещал. Два дня.
– Но…
– Но и этого слишком много, – Надя встала, чтобы не смотреть на Вадика снизу вверх: так она всегда чувствовала себя в слабой позиции. – Ты в курсе, что другие блогеры выложили видео в тот же день?
– Полляма просмотров, ага, – кивнул Вадик. – Пиара выше крыши, ты же этого и хотела!
– Так ты тоже видел?! – Надя опешила. – И ничего мне не сказал?
– А зачем? Между нами, снято через задницу, горизонт завален, камера дрожит… Сейчас каждый слабоумный думает, что он блогер. «Всем привет, с вами Петя…» – передразнил он. – Этот придурок своей рожей самое красивое место испортил! Некоторым в руки, кроме «Нокии 3310», ничего давать нельзя!
– Ты хоть понимаешь, что все мои усилия пошли прахом?! – рассердилась Надя. – Под роликом этого «придурка» не было ни одного нужного контакта! Как нас нашел хоть кто-то, я вообще не знаю!
– Но нашли же! – от Вадика любая критика отлетала, как теннисный мячик от стенки. – И где мы теперь играем?
– Во-первых, не мы, – процедила Надя. – Во-вторых, я закажу твои услуги, только если ты подпишешь договор на моих условиях.
– Каких? – улыбка наконец сползла с вечно сияющего лица Вадика.
– За каждый час, слышишь, час, а не день просрочки твой гонорар будет уменьшаться на десять процентов.
– Ты что, думаешь, я робот?! – возмутился он, но, не встретив у Нади ни сочувствия, ни понимания, ссутулился и опустил плечи. – И как быстро тебе нужно будет готовое видео?
– В тот же вечер. До полуночи.
– Когда-когда?! – Вадик даже попятился и чуть было не споткнулся о штатив. – Ты про Трудовой кодекс слышала? Рабство отменили!
– Или так, – Надя скрестила руки на груди, – или я ищу другого оператора.
Глава 17
У каждого человека есть такое место, куда он предпочитает лишний раз не наведываться. Да, тюрьмы, больницы и конторы коммунальщиков не любит никто, но к этому стандартному перечню каждый добавляет что-то свое, особенное. Место, связанное с дурными воспоминаниями, рухнувшими надеждами или несчастной любовью. Окажешься в таком – и хочется втянуть голову в плечи, поднять воротник и ускорить шаг, лишь бы побыстрее избавиться от гнетущей тяжести в груди. К примеру, жертва школьной травли ни за что не придет на встречу выпускников, обманутая жена – в ресторан, где застукала мужа с любовницей, а унылый бухгалтер – в гаражи, в которых когда-то собирал свою рок-группу, мечтая стать новым Джимом Хендриксом.
Для Нади таким местом была Московская консерватория. Конечно, по долгу службы ей время от времени приходилось туда заглядывать, но всякий раз она чувствовала себя неуютно и торопилась уйти. Конса, как ее привыкли называть музыканты, напоминала Наде о несбыточных мечтах детства. Когда-то она представляла себе, что будет учиться там, сидеть с другими студентами у памятника Чайковскому, обмывая косточки преподавателям и сетуя на грядущую сессию. Но все пошло наперекосяк, и потому Надю не покидало чувство, что она в стенах консы – чужая, что не заслужила права даже находиться в этом музыкальном Хогвартсе.
Сегодня, впрочем, все было иначе. Надя поднималась по ступеням победителем: она несла в себе шикарные новости, несла бережно и гордо, как ценный трофей. Мысленно Надя уже слышала овации, ощущала восторженные рукопожатия и похлопывания по плечу. Те, кого она в юности считала обитателями Олимпа, сегодня должны были преклониться перед ней. Пусть и в переносном смысле.
Она специально пришла за десять минут до начала репетиции студенческого оркестра и попросила Игоря поддержать ее. Из зала уже доносились разрозненные звуки, легкая какофония не настроенных инструментов.
– Всем привет! – громко крикнула Надя, привлекая к себе всеобщее внимание. – Можно пару минут? У меня важное сообщение.
Инструменты стихли, а десятки пар глаз воззрились на знаменитого агента Игоря Заславцева.
– Итак, я хочу еще раз поблагодарить всех за наш флешмоб в торговом центре и поздравить с популярностью в Сети! – улыбнулась она, подождала, пока некоторые скрипачи одобрительно постучат смычками по пультам, и вскинула руку, призывая к тишине. – Кто-то из вас уже, наверное, слышал, что нас приглашают на концерт в Архангельском под открытым небом. Ну, точнее, вас, а не нас: я-то больше играть не буду.
По залу прокатился смешок, и Надя, почувствовав, что завладела аудиторией, расправила плечи.
– Изначально вас планировали позвать бесплатно, – продолжила она, – но я не просто так получаю свой хлеб, чтобы рубить подобные планы на корню, – Надя заговорщически подмигнула. – Поэтому я договорилась насчет гонорара.
В этот момент случилось то, чего она так долго ждала: оркестр грянул восторженными «вау» и «ого», а Надина кровь будто наполнилась пузырьками веселящего газа и забурлила, как шампанское из только что откупоренной бутылки.
– Подождите, подождите, – Надя отмахнулась с ложной скромностью и вновь подняла руку, хотя на сей раз успокоить оживленных студентов оказалось уже не так легко.
– Ребят, тише! – вмешался дирижер, и Надя благодарно кивнула.
– Я хочу, чтобы это снова был не просто концерт, а что-то очень… Яркое и эффектное, – она с трудом подбирала слова, чтобы передать всю грандиозность своей затеи. – Договорилась с оператором, позвала блогеров, которых мы уже покорили своим флешмобом. Мы с Вадимом Куприяновым, – вы, возможно, помните: он снимал нас в торговом центре, – уже ездили в усадьбу. Там безумно красиво. Архитектура, природа, статуи… Мы сошлись на том, что лучше, если все вы будете в белом. Тут, конечно, каждый исходит из своих возможностей, но я подумала, что если мы продолжим в том же духе, концертная форма нам еще понадобится. Так что я связалась со швейной фабрикой, приглядела несколько фасонов, договорилась насчет скидки… В общем, девочки, после репетиции могу показать. Я против корсетов и неудобных юбок, у меня есть друзья из барочного ансамбля, они очень жаловались на свои концертные платья. Так что легкий шифон будет в самый раз. Я отсмотрела материалы, мне уже посоветовали ткани, которые не нужно гладить. Ну, и нашла автобус, который нас отвезет, и фургон для инструментов, так что тут все схвачено.
– Ничего ж себе! – не выдержал фаготист Сева. – Когда вы успели?
– Ну… – Надя польщенно повела плечом. – Это моя работа. И, кстати, насчет этого. Раз уж у нас все так… скажем, неплохо складывается, я подумала, что мы могли бы придумать название для оркестра и продвигать его, как единый коллектив…
– То есть у нас уже будет работа? – недоверчиво спросила Марина, первая скрипка.
Надя бросила короткий взгляд на Игоря, потом на дирижера, и закусила нижнюю губу, лихорадочно соображая, как бы помягче сформулировать свое предложение.
