– Куда уж тебе торопиться-то? Ладно, так и быть. – Он нехотя вздохнул.
– Пропустите?
– Ага. Только в морг сначала позвоню, уточню… Ты не волнуйся, у них там сейчас все равно очередь на выдачу. Фамилию только назови… Ну, забирать-то кого?
– Вы не понимаете. – Глеба снова окатило паникой. А вдруг она родит, пока он тут валандается с этим тормозом? Вдруг в машине уже все в крови, как после техасской резни бензопилой, и два орущих младенца… – Никого я не забираю! Мне привезти надо! Там женщина беременная!..
– Горе-то какое, – охранник сокрушенно покачал головой. – Но к нам так просто не возят… Это через коронеров надо было…
Глеб готов был уже расколотить проклятую будку к чертям и вытащить тупого охранника за грудки, но в эту самую секунду из катафалка донесся такой дикий крик, что птицы взметнулись с окрестных деревьев. Охранник изменился в лице и побелел, как главный корпус больницы. Больше у него никаких вопросов не возникло: бедолага молча нажал какую-то кнопку, и ворота послушно разъехались.
Как Глеб добрался до родильного корпуса, он уже не помнил. В себя смог прийти только много позже, после трех стаканов кофе из больничного автомата и большой шоколадки с орехами. Подышал свежим воздухом, отер лицо снегом, сходил в часовенку у крематория и поставил самую большую свечку.
Он бы с удовольствием сейчас поехал в Переделкино, чтобы напиться. Или, еще лучше, к маме. Обнял бы ее и попросил прощения за то, что из-за него она прошла через такой кошмар. Но Алина с Настей убежали за Лизой внутрь, и Глеб был вынужден в ожидании их слоняться вокруг корпуса, стараясь не слышать стонов и детского плача, что доносились оттуда. Дом ужасов – так бы Глеб окрестил это место.
– Твоя уже все? – К Глебу подошел, шатаясь, какой-то бледный мужик.
Рудаков сразу понял, что тот вернулся с родов. Этот оттиск страха на лице Глеб теперь не спутал бы ни с чем другим. Как отпечаток войны.
– Не знаю. – Глеб поежился и поднял воротник.
– А я отстрелялся. Она, в смысле, – мужик вытащил из кармана пачку сигарет и предложил коллеге по несчастью. Вообще-то Рудаков не курил, только в школе – и то больше из чувства противоречия, но сейчас отказаться не смог. – Двойня, представляешь? Мальчик и девочка.
– Поздравляю. – Глеб выпустил облако табачного дыма и закашлялся с непривычки.
– Хорошо хоть пропустил половину… В смысле, плохо. – Мужику явно надо было выговориться. – Просил ведь ее: сиди дома! Нет, поперлась к подружкам… – Новоиспеченный папаша крепко затянулся. – Повезло еще, что там нормальная девушка нашлась. Помогла, Лиза ее до последнего отпускать не хотела…
– Лиза? – вздрогнул Глеб. – Вы что, муж Лизы? В смысле… Это же я ее привез! Ну, с Алиной, с Настей…
– Да ладно! – Мужик впервые за весь разговор улыбнулся. – Братан, я у тебя в долгу! – И он сгреб Рудакова в охапку. Слишком много мужских объятий для одного дня, слишком много. – Слушай, Лиза сказала, вы праздниками занимаетесь?
– Ну, – навострил уши Глеб. Хоть какой-то бонус за пережитые страдания ему бы сейчас не помешал.
– Мой тесть устраивает ежегодный благотворительный показ мод. Так-то я на него работаю, и обычно он поручал организацию мне… – Мужик скривился. – Но Лизе же с мелкими помощь нужна. Возьму пару недель за свой счет. А показом вы займетесь. И тебе плюсик в копилку, и мне тесть голову не откусит… Я все равно планировал кого-то взять на аутсорс. Не против?
О, Глеб был не против. Только он подумал, что день испорчен так же безнадежно, как салон катафалка, – и вот, мучения вознаграждены. Надо будет чаще ставить в церкви свечи.
Федя – так звали счастливого отца – быстро ввел Рудакова в курс дела. Теперь-то, наученный горьким опытом, Глеб перво-наперво спросил про гонорар, и ответ ему понравился. Кто бы знал, что на благотворительность уходит едва ли не больше, чем на свадьбы! Пара таких модных показов – и все, миллион в кармане. А главное – Глеб вернет ее, свою девочку. Свою «ламбу».
Поэтому, когда Алина с Настей, взмыленные и растрепанные, вышли наконец из роддома, Рудаков аж насвистывал от радости, представляя, как ласково будет урчать мотор его малышки.
– Хорош свистеть, денег не будет, – мрачно произнесла Настя.
– Как раз будут, – пропел Глеб. – Миллион, миллион долларов США, – всплыла у него в памяти старая песенка.
Алина с Настей переглянулись.
– Пил, что ли? – спросила Белкина, только почему-то не у Глеба, а у Насти.
– Где взял только… – отозвалась та. – Блин, ему ж теперь за руль нельзя! А у меня руки до сих пор трясутся! Где тут, интересно, можно трубы перевязать?
Девушки были явно не в той кондиции, чтобы говорить о деле, и Рудаков быстро сообразил, как можно это исправить. Настю сплавить на такси домой, а Алину отвезти в Переделкино. Накормить по пути вкусным ужином, налить ей коньячку, потом устроить сеанс расслабляющего массажа, плавно переходящего в секс. Безопасный, само собой. И когда в ее хорошенькой головке не останется и следа от дурных воспоминаний, обсудить наконец благотворительный показ и завтрашнюю встречу с заказчиком.
Впрочем, как прекрасен бы ни был этот план, осуществить его не удалось. Алина слиняла первой.
– Завтра в десять! Адрес скину! – только и успел крикнуть Глеб вслед отъезжающему такси.
Настя последовала ее примеру, и Глебу пришлось коротать вечер в одиночестве. Заснуть он долго не мог – закрывал глаза и слышал стоны рожениц, – поэтому взялся за работу.
Отцом Лизы оказался известный модельер Жорж Коппола, он же – Егор Копылкин. Прежде Глеб особо модой не увлекался, но о скандальных выходках господина Копполы был наслышан сполна. Разбитая об колено камера репортера, брошенный в манекенщицу канделябр, расколотый вдребезги хрустальный приз, выданный конкуренту… Этот человек оставлял за собой внушительный след разрушений. Пожалуй, при желании трофеев его жестокости набралось бы на полноценный музей.
Чем больше новостных заметок о Копполе читал Глеб, тем меньше становилось его желание работать на этого демона от мира моды. И тем отчетливее он понимал: перепоручив организацию показа Глебу, Федя оказал услугу не ему, а себе.
Перед Рудаковым стояла дилемма. С одной стороны, проблем в его жизни хватало и без Копполы. С другой – деньги были нужны как воздух. Глеб и монетку подкидывал, и составлял таблицу с плюсами и минусами, и скачал на телефон приложение с магическим шаром, но правильного ответа так и не нашел. Даже во сне ему виделось, как он блуждает по какому-то лабиринту среди высоких кустов, но его постоянно отбрасывает в исходную точку.
Проснулся Рудаков с больной головой и на редкость отвратительным настроением.
– Пошлю его к черту, – решил он наконец. – Прямо так и скажу на встрече… – Глеб взялся за телефон и чуть не выронил его.
Девять тридцать! Через полчаса он должен был зайти в офис Копполы на Пушкинской! И только богу известно, что делает этот чокнутый дизайнер с опоздавшими.
