– Не всего, а целых семь, – поправила я ее. – У этого Егора небось миллион девиц. А тебе всего восемнадцать. И чем ваш роман закончится? Ему о семье думать пора, а тебе – учиться.
– Одно другому не мешает, – ответила моя придурочная подруга, блестя глазами. По этому лихорадочному блеску я поняла – дело труба. Сонька действительно влюбилась, и вряд ли мои доводы дойдут до ее пораженного любовью мозга.
– Дело твое. Только потом не реви, – предупредила я ее. Сонька на это только фыркнула, и вскоре отбыла домой – собираться на свидание.
Всю оставшиеся дни до приезда родителей я провела безвылазно дома, изредка выходя на пробежку. Сонька пропадала с Егором – они все-таки стали встречаться, а я усердно готовилась к вступительным экзаменам. В середине июня мы с Сонькой, трясясь от волнения, предстали перед приемной комиссией, а потом отпраздновали это дело с родителями. В общем, остаток месяца на события не был богат, зато в июле случилось неприятное событие.
Я возвращалась из парка, где совершала вечернюю пробежку. На этот раз бегала я довольно долго, и на улице уже успело стемнеть, но фонари еще не включили. Шла я спокойно, чувствуя себя в безопасности – этой дорогой я ходила сотни раз, и ничего плохого со мной не приключалось. Как правило, все юные девушки ощущают себя неуязвимыми, а некоторые и в зрелом возрасте наивно полагают – со мной ничего не случится, маньяк пройдет мимо, а кирпич упадет не на мою голову.
Компания подвыпивших мужчин появилась словно из ниоткуда. Трое здоровых мужиков перегородили мне путь, не пропуская на центральную аллею, и похотливо смотрели на меня, переглядываясь.
– А что такая красивая и одна? – нагло спросил один из них.
– Пропустите, я спешу, – сообщила я, внешне не выдавая волнения, хотя внутри все тряслось от страха. Мысленно я оценивала ситуацию – может, удастся обогнуть их и убежать? Бегала я хорошо, даже отлично, и была уверена, что меня не догонят. Вот только путь к отступлению был отрезан тремя массивными телами, а бежать в обратную сторону плохая идея – там обрыв, а внизу озеро.
– Не торопись, кисуля, – заржал мой собеседник. – Давай познакомимся поближе.
Свои намерения он подкрепил действиями – приблизился и схватил меня за руку. Теперь я уже не могла себя контролировать, и истошно завопила, одновременно пытаясь вырваться. Сделать мне этого не удалось – кто-то сзади закрыл мне рот рукой, от которой воняло рыбой, а затем меня повалили на землю. Закрыв глаза, я судорожно вспоминала молитвы, искренне надеясь, что кто-нибудь придет мне на помощь. И этот кто-нибудь не заставил себя ждать – откуда-то послышался гневный окрик, и чужая рука исчезла с моего рта.
– Что тебе надо? Иди отсюда, – огрызнулся тот, что говорил со мной.
– Отпусти ее, – раздался знакомый голос. Я вывернула голову, рискуя сломать шею, и увидела Игната, облаченного в спортивный костюм и кроссовки. В правой руке он вертел телефон.
– Слышь, ты че, борзый или че? Я не понял, – выдал нечто невразумительное мой мучитель. – Парни, пропишите ему, пусть отдохнет.
Двое мужиков двинулись к Игнату, а я вновь закрыла глаза, не желая видеть мордобоя. Спустя короткое время послышались звуки борьбы, чей-то визг и стоны боли, а мужик, державший меня, вдруг отпустил мои руки, и резво вскочил. Распахнув глаза, я увидела, как он удирает в лес, ломая ветки и сшибая кусты.
– Ева, ты как? Цела? – позвал меня Игнат, и я перевела взгляд на своего спасителя. Странное дело – на нем не было ни царапинки, но в тот момент я отказывалась мыслить трезво, поэтому расплакалась и неуклюже поднялась, вцепившись в Игната. Он обнял меня, поглаживая по спине и шепча что-то ласковое. Не знаю, сколько мы так простояли, но раздавшийся звонок мобильника привел меня в чувство. Звонила мама – забеспокоилась, что я так долго не возвращаюсь домой.
– Я довезу тебя, – вызвался Игнат. – Моя машина возле входа в парк.
Я молча кивнула, не желая спорить. Игнат доставил меня до квартиры в целости и сохранности – подозреваю, это уже входило у него в привычку, и даже не стал настаивать на свидании. Дома я успокоила маму, приняла горячий душ, пытаясь смыть с себя дурные воспоминания, и завалилась спать.
Утром ко мне пришла Сонька. Поглядела на меня, выслушала мою историю, и выдала:
– И чем тебе Игнат не угодил? Спас тебя от насильников. Сходила бы на свидание.
– Так он не звал.
– Потому что он очень тактичный, – сообщила Сонька. – Егору он все уши про тебя прожужжал. Влюбился.
– Слушай, Сонь, – сказала я, поразмыслив. – Мне вообще эта ситуация показалась странной.
– Здрасте, приехали! И чего тут странного? В тебя что, нельзя влюбиться?
– Да я не про это, – с досадой отмахнулась я. – А про насильников. Как-то слишком вовремя Игнат оказался рядом. И двух мужиков уложил на раз-два.
– А третьего? – заинтересовалась Сонька.
– А третий убежал.
– Так может, Игнат просто дерется классно? Вдруг он на борьбу ходил или самбо?
– Я чувствую, что здесь что-то не так.
– Я тебя умоляю. Прекрати искать подвох там, где его нет.
– Я и не ищу.
– Тебе просто не нравится Игнат, вот ты и придираешься по пустякам. И вообще…
Сонька замолчала, прикидывая, стоит ли ей озвучивать то, что вертелось у нее на языке. Выдержка у моей подружки полностью отсутствовала, поэтому Сонька все-таки сказала:
– Я думаю, что ты боишься отношений.
– Да? И с чего такие умозаключения? – заинтересовалась я.
– Так ты ни с кем не встречаешься, – с умным видом выдала Соня. – Игнат тебе не понравился, Ромка вот за тобой все школьные годы бегает, а ты нос воротишь. Не хочу тебя огорчать, подруга, но так ты останешься старой девой.
– Что за бред?
– Это не бред. Ева, ты ведешь себя как будущая монахиня. Просто признайся, что боишься встречаться с кем-то.
– Ничего я не боюсь.
– А вот и да! – азартно воскликнула Сонька.
– А вот и нет, – передразнила я ее. Но Сонькины слова запали мне в душу, поэтому уже вечером я написала Ромке Тринину, и пошла с ним в кино. После сеанса Ромка вызвался проводить меня до дома, и у подъезда, краснея от смущения, поцеловал. Свиданием я осталась довольна, на предложение встречаться ответила согласием, чем обрадовала Соньку.
С тех пор мы с Ромкой все вечера стали проводить вместе – гуляли по парку, ходили в кино, и посещали кафе, держась за руки и целуясь. О чем-то большем речь не заходила – я считала себя воспитанной барышней, а Ромка не настаивал. Не знаю, сколько бы еще провстречались, но через неделю после первого свидания Тринин попал в больницу. Об этом мне сообщила мама Ромки – какие-то хулиганы напали на него, когда он возвращался от меня домой, и жестоко избили.
В больницу мы отправились с Сонькой вместе. Ромка произвел на меня удручающее впечатление – вывих плеча, сломанное запястье, два ребра, многочисленные гематомы. Завидев меня, Тринин вытаращил глаза, и испуганно спросил:
