Корделия пристально вглядывалась в Элайджу Тени, пытаясь нащупать связь с этим человеком через море годов.
– Нет, конечно, уничтожить чертежи было бы наиболее логичным поступком, – сказала она. – Но это не значит, что он так и поступил. Вы поглядите в эти глаза! Логикой тут и не пахнет. Я вижу одну одержимость. Он посвятил жизнь созданию архмагии. И он не стал бы уничтожать всё, что он сделал, не важно, насколько это было опасно. Но может быть… он мог притвориться, будто он это сделал. Давайте предположим, что все думали, будто его настоящий кабинет на чердаке, и когда чердак был уничтожен огнём…
– Все должны были решить, что и планы тоже уничтожены, – закончил Бенджи. – И не стали бы их искать. Это было бы почти то же самое, что уничтожить их по-настоящему!
– Но Элайджа погиб! – сказала Агнеса. – Вряд ли это входило в его планы.
– Наверно, что-нибудь пошло не так, – сказала Корделия.
– Ну я не знаю… – недоверчиво протянула Агнеса. – Мы тут гадаем о том, что произошло много-много лет назад. Но мы ничего не сможем узнать наверняка, пока не увидим этот кабинет. А мы понятия не имеем, где он может быть!
– Это правда, – сказала Корделия. – Но я знаю кое-кого, кто может найти его для нас!
21
Недостающие лепестки
На следующее утро Корделии нужно было попасть в школу пораньше, поэтому она впервые за несколько недель попросила папу её подвезти. Он охотно согласился. По дороге они остановились купить пончиков и горячего шоколада в местной пекарне. Корделия испытывала искушение позавтракать прямо в машине, но папа очень заботился о своём автомобиле, и ей не хотелось насорить крошками.
– Знаешь, мне так не хватало этих утренних поездок, – сказал мистер Лю.
– И мне тоже, – сказала Корделия. – И не только из-за пончиков.
– Хотя пончики тоже не помешают.
– Да, наверно, – кивнула Корделия. Она заметила, что на папе – тот самый галстук, что она подарила ему на день рождения, и улыбнулась. – Пап, а тебе нравится твоя новая работа?
Мистер Лю хмыкнул.
– Чего? – спросила Корделия.
– Корди, я там уже полгода работаю. Какая же она новая?
– Извини… – сказала Корделия и отвела глаза. – Наверно, мне следовало спросить раньше…
– Ну, ты всё-таки спросила. Это главное.
Мистер Лю остановился на светофоре.
– Она не такая интересная, как в Сан-Франциско. Но коллеги приятные, а это очень важно. И летом компания устраивает большой корпоратив на природе для всех служащих и их семей.
– Это здорово! – сказала Корделия и не без удивления обнаружила, что говорит искренне.
Через несколько минут они свернули на аллею, ведущую к школе Тени. Ночью выпал снежок, под колёсами хрустела свежерассыпанная соль.
– Я все хотел спросить, – сказал мистер Лю, – ты больше не видела призраков?
Корделия была настолько ошеломлена этим вопросом, что едва не разлила шоколад.
– Призраков?! Что ты имеешь в виду?
– А, ты, наверно, забыла уже… В самый первый учебный день ты нам говорила, что видела в спортзале призрака. Мне интересно, были ли у тебя ещё подобные жуткие встречи после этого. Ты ничего не говорила, но, может, ты просто боялась, что мы тебе не поверим?
Папа говорил с неподдельным интересом – и слегка виновато из-за того, что не поверил ей сразу. Но Корделия всё же устояла перед искушением рассказать ему всё. Ей не хотелось рисковать тем, что на этот раз родители ей поверят и заберут её из школы Тени.
– Нет, больше я призраков не видела, – сказала она. – Наверно, это всё моё воображение. Ну, знаешь, жутковатое старинное здание…
– Угу, – сказал папа. – Не то, что твоя прежняя школа, да?
Мистер Лю тяжело вздохнул.
– Конечно, лучше бы мы остались в Калифорнии. Просто так уж карта легла.
– Да я понимаю, пап. Ты тут ни при чём.
Они подъехали к школе. Если не считать нескольких машин, парковка была совершенно пуста. Мистер Лю остановился у тротуара.
– Ну, по крайней мере, всё обернулось к лучшему, – сказал он. – Мы с мамой поначалу очень переживали, но в последние несколько месяцев… Мы ещё никогда не видели тебя такой счастливой.
Корделия уставилась на него, не веря своим ушам.
– Ты серьёзно? – переспросила она.
– Ну конечно! – сказал мистер Лю. – Там, в Калифорнии, ты, бывало, часами болталась без дела и скучала. Ныла всё время. А теперь стала такая… целеустремлённая! И видно, как ты любишь своих новых друзей. Ты прямо вся загораешься, когда заводишь о них разговор, особенно о…
– Ой, не надо! – отмахнулась Корделия. – Мама мне и так уже все мозги насчёт него проклевала.
– У тебя даже оценки лучше стали! Ты наконец-то стала относиться к учёбе серьёзно.
– Хм… – сказала Корделия. «Неужели он прав? Неужели мне тут в самом деле нравится?» Она посмотрела в боковое окно на стену вокруг школы. Если сощуриться, можно было прочитать слова на табличке: «Средняя школа Элайджи З. Тени. 5—8-е классы. Знание. Характер. Дух». Это было опасное место, полное тайн и призраков. И тем не менее по какой-то непостижимой причине Корделии не терпелось туда войти…
«И давно со мной такое?»
Да, пожалуй, уже давно. Просто она так твёрдо решила чувствовать себя разнесчастной, что её собственная радость сделалась секретом, который она утаивала от себя самой – пока папа не сунул ей его прямо в руки, будто светлый ключик.
– Спасибо, папочка! – сказала Корделия.
Она чмокнула папу в щёку и побежала к открытым воротам. И только когда мистер Лю отъехал, Корделия обнаружила, что забыла в машине куртку. Ну и ладно! Она теперь не боялась холода.
Малыша в его убежище не оказалось, и в животе у Корделии образовалась ледяная глыба. «Так, спокойно! – сказала она себе. – Это ещё не значит, что до него добрались ловцы!» Сделав несколько глубоких вдохов-выдохов, она заставила себя обыскать библиотеку – и быстро нашла малыша в отделе художественной литературы. Он оглядывал полки, точно посетитель, ищущий какую-то конкретную книжку.
– Как же ты меня напугал! – сказала она.
За последние недели настроение у малыша постепенно улучшалось, и теперь он просиял, увидев Корделию. Она улыбнулась в ответ, но прежде, чем заговорить снова, окинула взглядом библиотеку, чтобы убедиться, что тут никого нет. А то как-то раз она забылась и в результате поимела неприятный разговор со школьным психологом насчёт того, часто ли она разговаривает сама с собой и не кажется ли ей, будто её в самом деле кто-то слушает.
