Едва мы оказались во флаере Шархата и взлетели, как он повернулся и притянул меня к себе. Мы целовались взахлеб, забыв обо всем на свете, и если бы не выдержка моего мужчины, однозначно, все не только бы началось во флаере, но и тут же закончилось.
Когда мы оказались на крыше дома, в лицо ударил холодный ветер. Вроде бы лето в самом разгаре, а на Ариате все равно не ощущается жары.
– Замерзла? – спросил Шархат, заметив, что я обняла себя руками.
– Мне не помешает остыть, – выпалила в ответ, старательно смотря куда угодно, но не на мужчину.
Приличными те поцелуи во флаере назвать было точно нельзя. Губы горели, словно их обожгли, сердце бешено билось, а ноги практически не держали.
– Сейчас согрею, – пообещал Шархат, подхватывая меня на руки и с невероятной скоростью ныряя в тепло.
Я не успела и опомниться, как мы уже стояли у дверей его квартиры. Чуть подрагивающими пальцами набрала знакомый код, так как руки Шархата были заняты мной, и мы оказались в оглушающей тишине его квартиры.
Мгновение – и я прижата к стене крепким телом мужчины. Он вздернул мои руки над головой, не оставляя и шанса на сопротивление и начал жадно целовать лицо, шею, плечи… Каждое прикосновение рождало во мне всплеск пламени. Я пьянела от этого и тщетно пыталась отдышаться.
Его пальцы смяли шелк платья, заскользили по бедру и приласкали кожу чисто мужским прикосновением. Я рвано выдохнула, запрокидывая голову, и порадовалась, что прижата к стене Шархатом. Не оставалось даже крошечного шанса, что я могла бы удержаться на ногах.
Неожиданно Шархат остановился. Тяжело дыша, оторвался от меня, и я сразу же почувствовала пустоту. Нашла взглядом мужчину, пытаясь понять, почему он дал передышку.
– Пусть у нас хоть раз все будет по-нормальному, Касс, – выдохнул, обжигая дыханием кожу.
– По-нормальному? – переспросила я.
– Да, Касс.
– И как именно в твоем понимании по-нормальному?
– На кровати. Медленно. Видя, как ты откликаешься на мои прикосновения и поцелуи. И когда тебе не больно.
Я уставилась на него, все еще не веря услышанному. Он издевается, что ли? Или пытается стереть из моей памяти наш первый раз, случившийся в неподходящих условиях? Да разве такое забудешь? И зачем?
Вдохнула поглубже, успокаиваясь, насколько это возможно в состоянии разгорающегося огня.
– Шарх, давай уже признаем, что по-нормальному это не про нас. А если вдруг про нас, то не здесь и сейчас. А когда-нибудь потом.
Да, когда-нибудь точно потом. Когда у меня от его взгляда перестанут подгибаться колени и заходиться в бешеном ритме сердце. Когда по коже не будут бежать покалывающие искры, грозя спалить дотла.
Тогда да, можно попробовать его «по-нормальному».
– Касс, послушай…
– Нет, Шархат, это ты послушай, – я взяла его лицо в свои ладони. – Я хочу, чтобы ты был собой. Настоящим. Не сдерживающимся. С поганым характером.
– То есть все настолько плохо? – ехидно уточнил он, но за этими словами пряталось совсем иное чувство.
Так знакомое мне.
Уязвимость.
– Ты говорил сегодня, что я нужна тебе любая, кем бы не была и не оказалась. Вот и я… Я выбрала тебя именно такого, какой ты есть. И мне другого не надо. Слышишь?
– Огненного монстра? – уточнил Шархат, моментально вспыхивая пламенем.
Блики заплясали по стенам, и огненный шторм заискрился в его глазах, меняя их оттенок.
– Нужен и таким? – зачем-то уточнил он.
– Да.
Пламя утихло, и я улыбнулась.
– До чудовища ты явно не дотягиваешь, – уверенно заявила я, – Слишком хороший, – и укусила его нижнюю губу.
От этого игривого прикосновения нас обоих пронзило огнем.
– Касс, – выдохнул Шархат. – Сними платье.
– Что? – прошептала в ответ, не особо вдумываясь в сказанное.
– Спалю ведь.
То есть кто-то на грани, но все равно упорно сдерживается? Сдерживается, потому что боится разрушить то, что между нами есть.
Нежность раскрылась внутри меня дивным цветком, и я прижалась к своему мужчине. Обнимая, оплетая, согревая этим невероятным чувством.
Шархат напрягся, тут же отстранился. Два шага назад, от меня, и смотрит, как голодный волк зимней ночью.
Я завела руку за спину, нащупав застежку.
Плавясь от взгляда, полного страсти и предвкушения, медленно потянула молнию вниз.
Есть в этом что-то запредельное – раздеваться перед своим мужчиной и чувствовать себя желанной. Только для него. Самого любимого.
Платье соскользнуло, запуталось в ногах. И я тут же оказалась прижата к Шархату и задохнулась от поцелуя.
Больше сдерживаться мой мужчина не стал. Ласкал мое тело, изучал, заставлял вспоминать, каково это – вновь оказаться в его руках.
Я не запомнила, как Шархат подхватил меня на руки, очнулась лишь, когда оказалась в постели, а он, оторвавшись от моих губ, снимал свою одежду. На мне к тому моменту не осталось ничего.
Зацелованная этим огненным мужчиной, я потерялась в его жадном взгляде. И когда он, наконец, снова обнял меня, почувствовала, как мой мир вновь стал целостным. Потянулась к Шархату, отвечая на поцелуи и прикосновения, даря себя всю.
И все же Шархат старательно сдерживался до последнего, и проникновение вышло медленным и чувственным.
Я выдохнула, выгибаясь в его руках. Прижалась сильнее. Мой мужчина остановился. Напряженный, с сумасшедшим взглядом…
– Я люблю тебя, Шархат.
Я просто не могла ему не сказать. Эти слова так давно сами рвались с губ.
Он будто окаменел, а после, когда осознал сказанное, прохрипел мое имя.
– Люблю тебя. Очень сильно, – заверила я. – И никому тебя не отдам.
– Испепелю ради тебя весь мир, Касс, – прошептал Шархат, рождая во мне огненный смерч.
Он беспощадный, но не оставит после никаких сожалений. Я точно знаю.
И мы оба срываемся, задыхаемся от ласк и поцелуев, не можем говорить, лишь двигаемся, смотрим в глаза друг друга и окончательно сходим с ума.
Удовольствие приходит вспышкой, ударяет в меня, в нас… молнией, и сдерживать крик не получается. Я сгораю в огне своего мужчины, и запредельно остро чувствую его всего. Замершего, с трудом приходящего в себя, тяжело дышащего.
Мой. Такой открытый сейчас. Такой уязвимый. Такой, каким его кроме меня никто и никогда не видел.
Я прикоснулась к губам Шархата легко и невесомо, словно бабочка задела крылом. Он ответил, и внутри все в который раз обожгло от желания, вспыхнуло и вернулось.
