— Спасибо, что помог, я бы там разнесла весь участок.
— Ты можешь, мне стало жалко лейтенанта. Давай поужинаем вместе, надо это дело отметить, приглашаю в ресторан.
Несколько долгих секунд рассматриваю этого мужчину, на город уже опускаются сумерки, становится прохладно, кутаюсь в плащ. Самое время для правды и крушения надежд.
— Андрей, я беременна.
Но в глазах мужчины нет ни капли удивления и смятения, он тоже рассматривает меня, скользя взглядом по лицу.
— Я знаю. Это абсолютно ничего не меняет.
А вот я удивлена.
— Опасный ты человек, Андрей Макаров.
— Нет, просто влюбленный.
Глава 9
— Такой большой мальчик, а веришь в любовь? — пытаюсь свести к шутке признание Андрея.
— Всегда в нее верил.
— И бывшая невеста ничему не научила?
— Сам виноват, женщине нужно уделять время, а не думать, что она будет вечно ждать от тебя внимания. Если ей его не хватит, она обязательно его найдет.
Мы продолжаем стоять у подъезда, я все более рассматриваю Андрея. Он слишком идеальный и правильный, совсем не озлоблен на бывшую девушку, хотя другой на его месте не признавался бы так быстро в любви соседке.
Может, я чересчур придирчива, изучаю человека почти под лупой, хочу увидеть в его достоинствах изъяны, которые будут говорить, что не такой он и хороший.
Всегда мало верила мужчинам и их словам, а после некоторых событий так и подавно. Бывший муж Коленька был практически идеальным, я любила его тогда, как умела, сейчас понимая, что любовь — это не вселенская радость, а испытание и боль.
— О чем ты думаешь?
Андрей подходит ближе, берет за руку, перебирая мои пальцы, согревая своими. Я чувствую его легкий ненавязчивый парфюм, а еще жар и тихое дыхание.
— Ты слишком идеальный, это пугает.
— Нет, я далеко не такой.
— У тебя есть красная комната и наручники?
Он так искренне смеется, что становится легко и свободно.
— Для тебя могу найти.
— Не стоит. Значит, ты практически влюблен?
— Не практически, а точно.
— Как ты это понял? — Не знаю, зачем задаю такие вопросы, хочу понять, что чувствует влюбленный мужчина к девушке, которую знает три месяца, к тому же беременной не от него.
— Сразу, как увидел.
— Я была без лифчика, в белой футболке и лосинах, мои титьки тебя пленили.
Пытаюсь снова отшутиться, но Андрей не реагирует, лишь поправляет растрепавшиеся на ветру волосы, касаясь лица.
Я точно делаю что-то неправильное, надо бы развернуться, уйти, снова закрыться в комнате, дать волю слезам, потому что они точно будут. Я так тоскую по своим мужчинам, их словам и касаниям. Удерживаю себя на месте, давая шанс, может быть, новой жизни для себя и ребенка.
— Я беременна.
— Ты говорила, но я узнал это не вчера, немного раньше.
— Откуда? Что, так заметно?
— Нет, Сёма проговорился.
— Болтун.
— Это ничего не меняет, Кристина. Я просто хочу быть рядом, помогать, защищать. Меня мать воспитывала одна, я знаю, что это такое, ребенку нужен отец, ты ведь ничего не рассказываешь, почему такая красивая девушка осталась одна, без мужчины и с ребенком.
Странно, почему это я ничего не рассказываю?
Наверное, потому, что моя история настолько личная, интимная и только для нас троих, что чужим в ней не место.
И не место чужому мужчине рядом с ребенком, у которого есть целых два отца. Я снова противоречу сама себе.
— Мне надо идти. Спасибо за все, ты прекрасный друг и человек.
Андрей горько улыбается.
— Так ничего и не расскажешь. Поверь, станет легче. Он обижал тебя? Бил? Ты скрываешься?
— Не сейчас.
— Хорошо, пусть как друг, но я все еще приглашаю тебя в ресторан.
Снова задумываюсь над предложением, ничего не случится, если я на самом деле позволю себе это. Семён под домашним арестом, до полного раскаяния и осознания тяжести своего поступка.
— Я согласна, но мне нужен час, чтоб собраться.
— Готов ждать вечность.
— Вечность — это слишком большой срок.
Дома снова долго разглядывала себя в зеркало, белье для беременных выглядит очень даже сексуально. Черное кружево хорошо облегает и поддерживает увеличившуюся грудь. Трусики обтягивают небольшой животик, провела по нему несколько раз, улыбнулась.
— Да, малыш, сегодня был слишком насыщенный день, а теперь можно и развлечься. Сходим в ресторан, хорошо покушаем и совсем не будем волноваться.
Достала другое платье, купленное только вчера вместе с бельем цвета красного вина. Приятная ткань, с запахом, чуть ниже колен. Животик спереди практически незаметен, а вот сбоку — да.
— Семён, ты сидишь дома и не смей никуда ходить, ты наказан.
— Угу, — брат с набитым ртом кивает, уже привел себя в порядок, сидя на кухне, уплетает котлеты. — Ты на свидание, да? С Андреем?
— Не твое дело.
— Классный он мужик.
— Только не надо было этому классному мужику рассказывать про мое интересное положение.
— Я не рассказывал, как ты просила, никому.
— Да?
Интересно, кто из них врет? Хотя это уже не имеет значения. Любимые туфли, плащ, сумочка, телефон, деньги и карты. Громовская так и лежит в сумочке, ни разу не тронутая.
В прихожей смотрю на себя в зеркало, на нем торчит конверт, который я не сразу заметила.
«Федеральная налоговая служба», «Любимовой Кристине Сергеевне». Очень интересно, кому и за что я должна? Пока читала все, что написано мелким шрифтом, удивлялась, и это еще мало сказано как. Судя из письма, я несколько лет являлась собственником земельного участка и дома, но последний год не платила налоги.
Сейчас я должна кругленькую сумму денег, плюс еще пени, и обязана все это выплатить до указанного в письме срока, иначе вопрос будет решаться через суд, но перед этим заблокируют все мои карты.
Убираю письмо обратно в конверт. Ну Коля, ну точно сукин сын. Крутили с мамашкой, профессоршей хуй пойми каких наук, аферы, прятали доходы и купленную недвижимость, чтобы не притянули не только налоговая, но и более серьезные органы.
Твари.
Не знаю, когда закончится моя такая «веселая» жизнь. Когда я просто буду думать о себе и ребенке? Ладно, с этим разберемся позже, Коленьке надо смотреть лично в глаза, по телефону он ничего не ответит.
