— Что предложить вам? — Маша обращается к Громову, который сидит впереди нас, развалившись сразу на двух креслах, в бизнес-классе боинга.
— А есть водка?
— К сожалению, на борту только безалкогольные напитки.
По Машке видно, что, будь хоть самогон, она бы принесла, стоя на задних лапках. Но, извини, «подруга», мужик занят.
— Дурацкий самолет. Крис, помнишь джет? Там какого пойла только не было. И не только, да? Ладно, неси сок.
Смеется паршивец. Машка снова зыркает на меня, я качаю головой, Артём сжимает мою ладонь и смеется тоже. Как всем весело оказывается.
Нет, не с мужиком, а с мужиками летела Любимова в Грецию. Представляю, как у Марии чешется язык от нетерпения всё это всем рассказать. А еще приукрасить подробностями, главное, чтоб в туалете мы в ее фантазиях не стали трахаться, втроем.
А хотя какое мне уже дело до всех сплетен? Иди всё лесом.
— Все в порядке? — Артём наклоняется слишком близко, убирая прядь волос с щеки, от него пахнет табаком и парфюмом.
— Не знаю.
— Что не так?
— Все.
— Хочешь, мы УЗИ сделаем в Греции?
— Я собиралась на Сахалин.
— Твое желание — закон, сейчас скажем Громову, он достанет пушку и пойдет договориться с пилотом, развернем ласточку на Сахалин. Якут скучает, я чувствую.
— С ума сошел?
— Конечно, рядом с тобой иначе нельзя.
— Снова заговариваешь зубы? Выучила я все ваши приемы.
— Тебя смущает стюардесса? Хочешь, ее переведут на внутренние рейсы? Будет до пенсии летать с потными вахтовиками в Тюмень и обратно.
— А так можно? — скептически оглядываю Артёма.
— Да плевое дело, нужно вскрыть пару серверов, подпортить репутацию, перетасовать документы.
— Я подумаю.
— Тогда что тревожит?
Он еще спрашивает что?
Хочу устроить скандал и бить посуду, вот так по-настоящему, для этого как раз сервиз стоит на кухне в углу. Меня постоянно ставят перед фактом. И вместо того чтобы в аэропорту идти на посадку, на Южно-Сахалинск, мы пошли к терминалу рейса на Афины.
И тут снова на все мои вопросы были только многозначительные взгляды, улыбки, Громов лез целоваться, Шульгин просто смотрел, но чувствовалось, что он ой как не против залезть под платье.
И мол, птичка, все хорошо, не волнуйся, так надо. Не нервничай, на, покушай супчика, или, может, хочешь шоколадку?
— Зачем Греция?
— Так надо.
— Если ты еще раз скажешь: «Так надо», я отсяду, а в аэропорту куплю обратный билет и улечу домой. И просто скажу, что так надо.
— Ваш сок.
Маша принесла напитки, я уже не смотрела на нее, а ждала внятных и понятных мне объяснений от Артёма. Девушка быстро отошла, слышу, как воркует с Игорем, так что я на миг напряглась, захотелось встать и выплеснуть сок ей в лицо.
— Давай я ему врежу? А то чего все мне достается?
Снова смеется, я рада, что у него отличное настроение, но лететь нам еще несколько часов, рассказать хоть что-то придется.
— Я жду.
— Надо встретиться с нужными людьми, решить свои проблемы, чтоб вот так не бегать по земному шару от назойливых служителей закона. Но, чтобы соскочить с нашего бизнеса, нужны весомые причины и хорошая поддержка. А ещё закрыть все дела, Гена и Якут — это самые простые, но и немного нервные.
— Вы хотите выйти из дела? — спрашиваю почти шепотом, вглядываюсь в лицо мужчины, Артём проводит по моей щеке пальцами, мурашки бегут по коже.
— Пора.
— Почему?
Хочу слышать определенные слова.
— А ты не догадываешься?
— Скажи, — облизываю пересохшие губы.
— Слишком опасно для малыша.
— Малыша?
— Или малышки.
— Так это ради меня?
— Ради него. Тебя. Ради нас.
Мотыльки срываются в хаотичный полет в горле ком, сердце барабанит в груди. Как так у него получается, не говоря ни слова о любви, которых так ждет каждая женщина, вышибать из меня душу?
Легкое касание губами губ, прикрываю глаза, верю ему безоговорочно, как слепой доверчивый котенок.
— Полетишь потом с нами на Сахалин?
— Якут соскучился?
— Он паразит, отожмем у него алмазов.
— Их не принимают в ломбарде. Можно отжать мехами. Хочу шубу из соболей, скоро зима, я женщина практичная, алмазы не греют.
Артём смеется, снова целует.
— Как скажешь, птичка. Но я тебя согрею лучше.
Да кто бы сомневался.
Чувствую чей-то взгляд, Машка наверняка подглядывает из-за занавески. Пусть смотрит, но только не завидует, а еще не заигрывает с Громовым, а то мало не покажется.
Я, оказывается, ревнивая до жути, самой страшно. Но не только из-за этого, а еще от неизвестности и нашего странного тройственного союза. Оттого, что будет дальше. Боюсь их потерять.
— Артём, это вообще нормально, то, что между нами? Я постоянно задаю себе такой вопрос.
— Конечно, нет. Но разве тебе не плевать на мнение всех вокруг?
— В нашем обществе на все мнение плевать трудно. Нужно быть отмороженной на всю голову.
Он что-то недоговаривает, чувствую, словно его, как и меня, что-то гложет изнутри. Скажет ли он мне когда-нибудь это? Откроется ли?
Весь дальнейший полет Шульгин вновь пропадал в ноутбуке, я дремала на его плече. Выйдя первый раз в туалет, думала, Маша привяжется с вопросами, но она молчала, даже отвела глаза, когда я проходила мимо.
Но на второй мой поход все-таки ее любопытство взяло верх.
— Кристин, привет, а этот, что с тобой рядом, твой мужчина?
— Мой.
— И когда только успела? А где познакомились?
— В клубе.
— Да ты что? Там еще можно встретить порядочного мужчину? А беременна ты от него? Слушай, так и незаметно, я и не видела в тот наш совместный рейс.
Конечно, ты не видела, ты на мужика моего смотрела и ничего вокруг не замечала.
Не знаю, на какой из вопросов Марии отвечать.
— Крис, ты чего тут? Писать захотела?
Господи, я придушу его, как прилетим.
— Игорь, прекрати!
Маша слушает открыв рот, вот это информация, вот это бомба. Любимова с двумя мужиками, от одного беременна, а другой сейчас поведет ее пописать.
— А пойдем вместе? Девчуля, ты покараулишь, чтоб минут двадцать никто не входил?
