— Вам не говорили, что у вас будет двойня?
— Двойня?
— Да.
— У меня?
— Да, — женщина улыбается, кивает, показывая на фото.
— Не может быть.
— Конечно, может, это такое счастье и радость, вот увидите, ваш мужчина будет плакать от радости. У вас в семье рождались двойни или у вашего мужчины?
— Не знаю.
Представляю, как Громов и Шульгин рыдают, нервно хмыкнула, погладила животик, снова посмотрела на снимок. Вот это, называется, сюрприз, а может, мысли материальны? Я увидела двух девочек в ресторане, захотела таких же, и вот, получи, Кристина Сергеевна, двойню.
— Но я не думала, я даже не знала… Господи, а почему они такие маленькие? Это нормально?
— Вполне нормально, они еще подрастут, но лучше наблюдаться у доктора, следить за самочувствием, не расстраиваться, дышать свежим воздухом, больше отдыхать. Но и, конечно, получать удовольствие, — женщина лукаво подмигнула. — Беременным можно заниматься сексом, главное, все в меру и в радость. Детки надежно защищены плодным пузырем и маткой. У меня была одна пациентка, так у нее начались схватки после оргазма, иногда это прекрасный естественный стимулятор для родов в срок.
— Хорошо, спасибо за совет.
— Собирайтесь, вам передали новые вещи, слышу по голосам в холле, за вами уже приехали. А, и еще, к сожалению, пол малышей так и не удалось увидеть, показали оба только попки.
Она ушла, оставив меня с фото и в совершенно растрепанных чувствах. Да какая разница, пол уже и не важен, главное — их двое. Надо самой свыкнуться с этой мыслью, а потом сказать мужчинам.
— Ну, наконец-то, Крис, эти мегеры никого не пускают, это вообще нормально? Им платишь бешеные деньги, а свою женщину увидеть не можешь.
Игорь ворвался ураганом в палату, остановился, внимательно меня осматривая. Нерешительно подошел, заглядывая в глаза, потом на снимок в моих руках.
— На, подержи, мне надо умыться.
— Крис, ты куда? Постой. Ты плакала? Они тебя обижали? Что не так?
Ушла в ванную, умылась, посмотрела на себя в зеркало, скинув больничную сорочку оставаясь только в белье. Живот и правда не такой и большой, но, как представила, какие они там крошечные и маленькие, снова заплакала, но уже от счастья.
— Кристина, я ничего не понимаю, что здесь?
Игорь остановился за спиной, замолчал, разглядывая меня. В его глазах вспыхивает желание, а потом удивление и нежность, я такого еще не видела у него. Вспомнила, как он признавался мне в любви, улыбнулась.
— Ты такая красивая, Крис.
Обнимает сзади, накрывая руками живот, гладит его крупными, слегка шершавыми ладонями, щекочет бородой плечо, целует в шею.
— Ты не сбрил бороду.
— Некогда было, черт, малышка, ты такая соблазнительная.
Одна его рука накрывает грудь, сжимает ее, вызывая в теле желание. Игорь продолжает целовать шею, покусывая кожу, мотыльки порхают словно пьяные.
— Игорь.
— Да, моя девочка.
Звучит уже обезоруживающе. Быть чьей-то девочкой оказывается очень круто.
— Где Артём?
— С докторшей.
Поворачиваюсь, смотрю в зеленые глаза, задрав голову, он такой огромный и сильный.
— От тебя пахнет алкоголем.
— Всю ночь не спали.
— Ты помнишь, что ты говорил мне вчера?
— Да, — серьезный, взгляд не отводит, прижимает к себе. Не представляю, как буду без него, не хочу.
— Скажи еще раз.
— Люблю тебя.
— Я тоже тебя люблю.
Именно так должна была признаться, не в порыве страсти, обнаженная, после оргазма. А здесь, сейчас, чтобы он знал, хотела этого со вчерашнего дня, нет, все те дни, что их не было со мной.
— Тебя и Артёма, я не знаю, может, это неправильно, но это так. Вас двое, малышей двое, что это, как не судьба?
— Все правильно, девочка, не плачь, только не плачь.
— Это от счастья.
— Я не понял, а кого двое еще?
Глава 23
— С вами все в порядке?
— Да, все хорошо.
Девушка в белой униформе медика смотрит подозрительно, но проходит мимо. Тру глаза, голова раскалывается, это совсем не из-за количества выпитого накануне алкоголя. Не могу расслабиться уже которые сутки, и тело, и мозг словно зажаты стальными тисками. А в висок при этом медленно, сантиметр, за сантиметром, прокручивая входит тонкая игла.
Напряг с федералами, неоконченные проекты, угрозы заказчиков. Иной раз думаю, зачем вообще ввязался в это дерьмо? Но все так шикарно шло, деньги текли рекой, но их и так было достаточно.
Мне нужен был драйв, азарт, нужна была цель, и при достижении ее я ставил себе новую. Обманывая систему, обходя ее преграды, испытывал кайф, все получалось само собой, легко и просто, находились нужные люди, выстраивались схемы. Казалось, что, вот она, счастливая жизнь, но, по сути полное дерьмо.
И вот сейчас мне тридцать три года, бывший гений математики, профессорский сынок, отличник, сливший свой талант в помойку криминала. Встречи, дорогие рестораны, частные самолеты, вшивые забегаловки на краю страны. Второсортные отели на других континентах, где я только не был.
Только не дома.
Хотя дом есть, квартира родителей, дверь которой не открывалась шесть лет.
А сейчас впереди так отчетливо маячит камера и неплохой срок, если нужные люди не помогут. Можно податься в бега, но это паршивый вариант, сдохну там точно.
Мы с Громовым — «сладкая парочка», о которой мечтают все службы: бывший военный-наемник и аферист-наркоман. Жизнь, сука, удалась. В ней лишь одно радует — это моя птичка.
Голова раскалывается, на душе погано. Недавний разговор с Громовым оказался тяжелым, а его удар еще сильнее, тру левую скулу, этот черт, мог и челюсть проломить.
— Я чего-то, Тёма, не понял, ты к чему клонишь?
— К тому, что все слишком серьезно и опасно, в первую очередь для Кристины, если нас двоих закроют, девочка растеряется. Ее некому будет защитить, а эти твари начнут прессовать по полной, ты знаешь.
— И ты предлагаешь себя в добровольные жертвы? Ты, сука, совсем охуел? Шульгин, ты что, так быстро сложишь лапки и ляжешь на спинку? Считаешь, я об этом же не думал, а тебе позволю это сделать? Скажу, мол, да, друг, конечно, иди, вот тебе карамельки россыпью и сигареты, место себе купишь не у параши.
— Да при чём тут, сука, это? Ты, блядь, совсем ни хуя не понимаешь?
Сорвался на крик, резко встал, уронив бокал с виски на стол, в номере отеля был полумрак, так и сидели, вдвоем допивая вторую бутылку, уже половину ночи. Из клиники выгнали сразу, докторша долго церемониться не стала.
