— А как же все твои разговоры и откровения о том, что ты не можешь иметь детей? Та печальная история о первой любви и аборте? Это все была ложь, чтобы просто избавиться от меня или как-то разжалобить?
Меньше всего сейчас хотелось говорить об их старых отношениях и объяснять то, чего Валентину все равно не понять. Ну как объяснить, что ее ребенок именно от того мужчины, от которого он и должен быть. Не важно, Герман это или Влад, они ее мужчины, а Валентин не ее. Может быть, именно поэтому по воле кого-то свыше все получилось?
— Я не собираюсь ничего тебе объяснять, думай, как хочешь. Я здесь не для разборок, я — твой директор, так что, Валентин Михайлович, будьте добры соблюдать дистанцию и выбирать выражения.
— Ах, даже так? Как ты заговорила, что, появились влиятельные покровители?
— Мы или будем говорить по делу или вообще никак.
Мужчина медленно подошел ближе, прожигая ее взглядом, кинул папку на стол, отчего на солнце закружили частички пыли. Полина проследила за ними, бросает тут же тревожный взгляд на Валентина. Его лицо искажено гримасой злобы, губы поджаты.
— По делу, говоришь? Да кто тебя воспринимать здесь будет как директора? Да ты ничего не стоишь. Я думал, Полина умная баба, красивая, умеющая себя преподнести, даже, дурак, предложил выйти замуж. А оказалось, ты такая же подстилка, каких сотни, дешевая шлюха, а, нет, пардон, не дешевая. С кем из них ты спишь? Кому отсасываешь? Может, обоим сразу?
— Да как ты смеешь? Ты сам, как дешевая шлюха, которая тянется к таким же дешевым! Все это напускное приличие просто фантик, фольга, сорви ее и увидишь гниль.
Полину прорвало, она не собиралась молчать, когда какая-то мразь, сдавшая ее мужчин, а ведь это точно Валентин, он рассказал зимой тем двум странным гостям, что Герман в отеле.
— Это ты сдал Германа, а тебе рассказала Ленка.
— Ну, ты же ничего не сказала, уже тогда стояла перед ними на коленях и отсасывала, как последняя шлюха. А ты знаешь, кто они вообще такие? Знаешь, чем занимаются? Они убийцы, наемники в костюмах и решившие стать порядочными людьми, у них руки в крови.
— Это не твое дело!
Валентин громко рассмеялся девушке в лицо, таким больным, полным злобы и желчи смехом. Потом посмотрел, схватил за руку, больно сжав запястье, дернул на себя, а Полине стало страшно. Страшно, что вот сейчас он ударит ее и хорошо бы по лицу. Полина начала вырываться, прикрывая живот, Валентин наступал, почти вдавливая ее в подоконник.
— Не трогай меня! Отойди!
— А то что? Что ты мне сделаешь? Я ведь могу рассказать, что это ты от меня беременная, а не от одного из них. Как они на это отреагируют? От кого ты залетела, говори!
— Ты совсем больной!? Какую чушь ты несешь? Валентин, отпусти!
— Ты думаешь, им нужен твой ублюдок? Интересно, ты как, по очереди или одновременно давала им во все свои дырки?
Полина не узнавала всегда сдержанного и интеллигентного Валентина, это был другой человек. Глаза горели лихорадочным блеском, он до такой степени сжал ей руку, что казалось, сейчас сломает. На глазах навернулись слезы даже не боли, а обиды. От его мерзких и поганых слов.
— А сейчас я буду трахать тебя во все дырки и не членом, а твоей рукой, которую вырву.
Полина вздрогнула, за спиной Валентина стоял Влад, глаза злые, его рука сжимается на плече, выкручивая сустав, от чего Валентин кричит не своим голосом. Казалось, что вот именно сейчас он вырвет ему руку, как и обещал.
Влад разворачивает его к себе, несколько движений, Полина не успевает ничего сообразить, лишь часто моргает, слезы текут по щекам. Она реально слышит хруст костей, такой громкий, что по спине бежит мороз.
Валентин снова кричит на весь кабинет, падает на пол и замолкает. Он что, убил его?
— Влад? Влад?
— Погоди, Полинка. Сука ебучая, тварь! — несколько ударов кулаком по лицу, брызжет кровь. Он склоняется, хлопает Валентина по щекам. — Очнись, сука, я еще не закончил. О, хорошо, больно, да? Если ты еще раз подойдешь к моей женщине и обидишь ее, я вырву тебе пару ребер. Ты, сука, понял меня?
Валентин бледен, как стена, подбородок залит кровью, болевой шок вырубил его на несколько секунд, он блуждает испуганным взглядом по комнате, но Влад трясет его, поднимая на ноги.
— Ты, тварь, понял меня?
— Да, да…понял, — кивает головой, кровь капает на светлый ворс ковра.
Снова хватает его, бесцеремонно тащит по кабинету, открыв дверь, с силой вышвыривает из кабинета, закрывает дверь, из коридора слышен шум и женский визг.
Полина, прижав руки к животу, всхлипывает, но старается не плакать, держать себя. Быстро идет к другой двери, там уборная, хочется помыть руки от прикосновений Валентина, отмыться от его обидных, грязных слов. Ведь это совершенно не так, она не подстилка, не шлюха, а ее ребенок не ублюдок.
— Так, только не расстраиваться, только не расстраиваться. Нам нельзя расстраиваться, никак нельзя.
Но холодная вода не помогает, слезы текут сами, из груди вырывается всхлип, зажимает рот рукой, дает волю эмоциям.
— Полинка, ты…черт, что случилось? Он сделал тебе больно? Он ударил?
Фигура Влада, как размытое пятно, из-за слез ничего не видно. Он разворачивает ее, Полина лишь чувствует его горячие ладони на плечах, потом на лице, он вытирает щеки.
— Нет, но…но его слова, это так обидно. Ведь это не так…это неправда.
— Тихо, милая, тихо, тихо, девочка.
Влад прижимает Полину к себе, самого все еще колотит от увиденной сцены, от того, как этот кусок дерьма хватает его женщину за руку, несет чушь, из-за чего она сейчас плачет. С каким упоением он ломал ему руку, этот хруст — самое лучшее, что он слышал после стонов Полины во время оргазма. Он убьет за нее, убьет любого, кто тронет, скажет или косо посмотрит в ее сторону.
Убьет и закопает голыми руками, как он это сделал с теми, кто убил его семью, как они сделали это с Германом, с теми, кто нажал на курок, чья пущенная пуля остановила жизнь Карины.
Девушка тихо всхлипывала в его руках, прижимаясь всем телом, он спустился на пол, усаживаясь на пороге небольшой уборной. Гладил по волосам, думая, что весь этот отель и нахождение здесь Полины плохая идея. А еще о том, что сказал эта мерзкая крыса Валентин, что она не знает, кто они с Германом такие, совсем ничего о них не знает.
Что будет, если Полина поймет, что мужчины, с которыми она делит одну постель, ребенка которых носит, в прошлом наемники, убийцы и торговцы оружием? Что их руки на самом деле в крови, а души черны.
ЧАСТЬ 11
— Ты плакала?
Здоровый внедорожник летел по загородной трассе, в салоне играла тихая музыка, Полина отвернулась от Германа, посмотрела в окно автомобиля. За ним мелькали деревья, их листву еще не тронули яркие краски надвигающейся осени, хотя через две недели сентябрь. А там самая настоящая осень, срок родов поставили на середину ноября, а Полина вот решила окунуться в работу, поставить всех на место вместо того, чтоб выбирать ползунки и погремушки.
