По толпе полетели приглушенные смешки. Он и правда думает, что воздержание офицеров повлияет на новобранцев? Прямо сейчас по Ан Кхе бегали сотни рядовых, которые по понятным причинам были готовы прыгнуть на любой объект женского пола, попавший в их поле зрения.
– Господа, тяжелые ситуации требуют тяжелых решений. Не сочтите за оскорбление, но я и вышестоящее командование полагаем, что мастурбация в данной ситуации вполне допустима.
– Это приказ?
– Кто это сказал?
Ответа не последовало. Полковник выжидающе уставился на промокшую ораву, пытаясь вычислить негодяя. Никто не выбежал вперед и не кинулся в грязь к ногам полковника, умоляя о пощаде. Недовольный полковник продолжил:
– Нет, это не приказ, а предложение. Если возникнут новые случаи триппера, я перекрою выезд в деревню всем вам, господа. Никаких увольнительных.
– Он только что приказал нам передернуть? – приглушенный голос Коннорса раздался из задней части толпы.
Строй зашелся смехом. Полковник не расслышал комментарий.
– У меня есть идея, которая обеспечит всем занятие и сохранит здоровье. На этом самом месте мы будем строить дом офицеров.
Командиры захлопали из первых рядов строя.
– Господа, будем откровенны. Мы здесь надолго застряли. Нам пригодится заведение, куда будет приятно вернуться, где можно будет пропустить стаканчик после долгого дня, развлечь себя беседой с медсестрами, откинуться в бархатном кресле под музыку, – все это возможно, если начнем прямо сейчас.
– Медсестры? – Снова Коннорс.
– Да, медсестры. Медсестры в дивизионном звене. Они готовы приехать и пообщаться с нами, если им будет куда приехать. Вы же не хотите, чтобы они сидели в запрелых палатках, верно?
– Я хочу.
– Кто говорит?
Полковник бегал глазами по толпе, выискивая умника. Мы все начали вертеть головами, глядя друг на друга, показывая свою невинность. Капитан Уильямс сверкнул взглядом в сторону нашего отряда в направлении Коннорса.
– Джентльмены, именно из-за такого отношения мы и живем, как звери, – он печально покачал головой. – Итак, начиная с этой минуты мы проводим сбор взносов за первый месяц посещения дома офицеров. Эти деньги пойдут на покупку необходимых материалов. Капитан Флоренс назначается ответственным, поскольку на гражданке он был строительным подрядчиком. – Флоренс просиял и кивнул. – Рабочая сила будет формироваться из волонтеров-военнослужащих. Я надеюсь, каждый из вас ежемесячно будет вносить равноценный вклад в строительство до его окончания.
* * *
Несколько дней спустя у меня брал интервью японский журналист. Часть парней наблюдала за тем, как фотограф делал снимки. Среди этих парней был высокий, долговязый капитан из Индианы, которого я навсегда запомнил как Нового Парня. От него веяло жизнерадостностью и уверенностью – свойства, которые давно завяли в ветеранах.
– Если нужна новая столовая, давайте строить! – вскричал он как-то раз, когда Уильямс объявил, что мы подписались волонтерами и на это, вместе с клубом. – Я построил кучу всего в свое время, – объяснил он. – Могу и в одиночку построить. Только бы избавиться от этого вшивого тента, черт возьми.
Райкер вылупился на него и буркнул:
– Твою ж мать.
Коннорс кивнул.
– Гм, гм…
Банджо подавил смешок. В тот самый день Новый Парень заложил фундамент столовой.
– Слушай, Боб, – обратился ко мне Новый Парень.
Японский фотограф изгибался передо мной, выбирая ракурс.
– Чего?
– Может, лучше уберешь тот плакат за тобой?
Я повернулся к фотографии красотки, пришпиленной к стене палаточной секции Райкера.
– Не смей трогать Кэтти, – вмешался Коннорс. – Пусть ребята в старой доброй Японии знают, за что мы сражаемся.
– Но что, если его жена увидит это? – не унимался Новый Парень.
– Это? – промолвил Коннорс. – Это? Я попрошу, это Кэтти Гнилая Манда, главная лохматка нашего жилища! Она тебе не «это».
Журналист рассмеялся, и фотограф снова изогнулся, чтобы ухватить Кэтти в кадр.
– Каково это, летать под пулями? – спросил журналист.
Кому интересно мое мнение? В долине Йа-Дранг я часто думал о пулях. Мне всегда было страшно. Вот и ответ: мне было страшно каждый раз. Перед вами трус в солдатской форме, товарищ журналист.
– Что ж, немного боязно сначала, но чем больше делаешь посадок, тем больше привыкаешь.
Мать твою, привыкаешь, ага. Вот бы сейчас оказаться прямо в зоне высадки.
– Вам случалось оказываться на волосок от гибели?
Да, на самый волосок. На такой тонкий волосок, что мурашки по коже. Я мог очутиться в той куче трупов.
– Как и всем остальным парням. Несколько очередей по кабине пилота. Типа того.
– Вы летаете прямо в этом?
На мне были полевая форма, штурмовой бронежилет и пистолет, по просьбе фотографа.
– Да.
– А это? – он ткнул пальцем.
– Бронежилет.
– Он защищает от пуль?
– Нет. Если честно, он их даже не замедляет.
Все рассмеялись.
Мы летели в качестве сопровождения автоколонны, направляющейся в Плейку, с двухчасовой остановкой в «Индюшачьей ферме».
Ветер от колонны из двадцати вертолетов прибивал к земле траву высотой по пояс. В середине дня, пока мы копались в контейнерах с сухпайками, кто-то из передней части колонны умудрился опрокинуть свою горелку на керосиновом топливе.
– Пожар!
Вихри дыма вырвались впереди из травы рядом с несколькими «Хьюи». Я кинулся с остальными парнями к огню. Оранжевое пламя пробиралось сквозь траву. Люди пытались сбить его своими куртками, но безуспешно. Легкий ветерок нес его к задним машинам. Мой вертолет вместе с двумя машинами позади стоял прямо на пути у огня. Я рванул обратно.
Ричер стоял прямо за моим креслом.
– Скорее, сэр!
Я потянулся за ремнями, но окружающий дым намекнул мне, что сейчас не до этого. Я обругал себя за то, что не успел подготовить машину к запуску. Совсем расслабился. Я щелкнул переключателями и ударил по кнопке запуска.
– Скорее, сэр. Мы скоро загоримся!
Лопасти завертелись медленнее, чем обычно. Огонь был уже почти в сотне футов, он мчался вперед. Датчик температуры выходящих газов зашкаливал. Горячий запуск? Нет, стрелка вернулась в зеленую зону. Винты замелькали, набирая рабочие обороты. Когда пламя замелькало оранжевым в нижнем окне-капле, я дернул за рычаг общего шага, не дав разойтись турбине, и машина со стоном взмыла в воздух. Когда я разворачивал хвост педалями подальше от пламени, моя дверь распахнулась. Черт. Даже не застопорил дверь. Шум вертолета бил по ушам. Я ощутил горячее дуновение и понял, что забыл надеть шлем. Что за кретин! Я сдал назад в парении и посадил вертолет. Две машины позади тоже успели отлететь.
