– Пастор-шесть, Станция-шесть. Направляйтесь на юг. Вьетконговские пулеметчики впереди.
Станция-6 (полковник) летела над нами.
– Пастор-шесть, вас понял, выполняю. – Уильямс начал разворачиваться обратно к зоне высадки.
– Пастор-шесть, артиллерия до сих пор обстреливает зону. Осторожней.
– Понял. Пастор-шесть готов к посадке.
Зона высадки представляла собой узкую полоску сухого песка с зарослями кустарника по бокам, которая располагалась возле подножия холмов в западной части долины. Следуя предыдущим инструкциям, мы выстроились в шахматном порядке.
– Пастор-шесть, огонь малого калибра с запада! – сообщил Коннорс.
– Желтый отряд, это Пастор-шесть. Выбирайте места. В зоне опасно.
Уильямс висел прямо над землей, выравниваясь для посадки. Моррис и Декер шли в пятидесяти футах от него, а я шел в сотне футов от них.
– Пастор-шесть, это Желтый-два. Капитан Моррис ранен! Капитан Моррис тяжело ранен! – Машина Морриса внезапно нырнула вниз и ударилась о землю.
– Желтый-четыре, по нам стреляют справа.
Справа ничего не было видно, кроме длинного ряда глухих кустов.
– Капитан Моррис убит! Капитан Моррис убит!
– Понял, Желтый-два.
– Машина уничтожена. Я выбираюсь!
Я увидел, как Декер выпрыгнул из своего «Хьюи», пока мы садились прямо за ним. Он приземлился на землю возле машины с обрезом наготове. Он находился спиной к вьетконговцам.
Нэйт доложил:
– Пастор-шесть, это Желтый-три. Мы подберем Декера и его экипаж.
– Отрицательно, Желтый-три. Освободите зону высадки для следующего отряда.
Все ворчуны высадились. Некоторые из них бросились к Декеру, пригибаясь под пулями, и увели его за собой. Пехотинцы старались не высовываться. Песок разлетался от пуль вьетконговцев.
– Желтый отряд, полетели. – Уильямс оторвался от земли.
Пока я разбегался для взлета мимо все еще работающего вертолета Декера, я глянул внутрь кабины пилотов и увидел Морриса, который сидел в правом кресле, уронив голову на грудь. Казалось, он задремал.
Тыц.
– В нас попали.
Тыц-тыц-тыц.
Пулеметчик, убивший Морриса, принялся за нас. Я врубил полную мощность и стал карабкаться вверх. Я забрался гораздо выше Уильямса, и на высоте около тысячи футов у нас отказал двигатель. Тишина. Я сбросил шаг.
Это была моя первая настоящая аварийная посадка, и мне сильно повезло. Хоть у меня и не было выбора, я приземлился именно туда, куда хотел. Место было безопасным. Я проскользил десять футов после посадки, винты замедлились и остановились.
Бортмеханик начал изучать повреждения еще до того, как я выбрался наружу.
– Четыре пробоины в топливопроводе, сэр.
Сегодня эта машина уже никуда не полетит. Мы с Нэйтом остались у вертолета, пока наш отряд полетел обратно в «Квебек». Не знаю насчет Нэйта, но меня под палящим солнцем всего трясло от холода.
Батальон всегда высылал минимум один ремонтный вертолет в подобных ситуациях. Механики высаживались в безопасных зонах и проверяли, можно ли починить машину на месте.
До меня донесся громкий шум «Хьюи», который пересекал зону «Пес» в двух милях от нас. Сомневаюсь, что строй из «Хьюи» мог хоть кого-то застать врасплох. Когда машина была в четверти мили от нас, глухое хлопанье несущих винтов сменилось жужжанием хвостового винта и свистящим завыванием турбины. Машина приземлилась в сотне футов позади нас, подняв небольшую песчаную бурю перед сбросом шага. Турбина замолчала, лопасти замедлились. Два специалиста-механика бросились к нашему вертолету. Бортмеханик показал повреждения под капотом двигателя, и они занялись изучением внутренностей «Хьюи». Оставив их наедине с двигателем, я направился к ремонтному «Хьюи», чтобы поздороваться с пилотом.
Это был Райкер.
– Кто-то ранен? – спросил он.
Он не знал про Морриса.
Я стоял возле полозьев и пытался подобрать слова, чтобы сообщить новость Райкеру, который выпутывался из ремней. Когда я открыл рот, мое лицо исказила болезненная ухмылка:
– Морриса подстрелили и убили.
На лице Райкера показалось потрясение, которое мгновенно сменилось такой же ухмылкой:
– Что? Моррис?
– Да. Несколько минут назад. В «Квебеке».
Я говорил отрывисто, пытаясь сменить выражение лица. Как вообще я мог ухмыляться? У Райкера была та же проблема: рот искривился в улыбке, но на лице застыла боль. Он попытался сменить тему разговора, чтобы снять наваждение:
– Что с твоей машиной?
– Ничего особенного. Пробили топливопровод.
– То есть все в порядке? – рассеянно спросил он.
– Ага. В порядке.
– Куда ему попали? – поинтересовался Райкер.
Задача по сохранению самообладания была выше его сил, и он непроизвольно растянул рот все в той же ужасной ухмылке.
– Не знаю, но думаю, в грудь.
– Даже так?
– Думаю, да.
Нам обоим было неловко, поэтому мы замолчали и уселись на покрытую песком траву, закурив по сигарете. Механики продолжали копаться в вертолете. Нэйт, наблюдавший до этого за ними с любопытством, подошел.
– Боб рассказал тебе про Морриса? – Нэйт пытался выглядеть бравым и деловитым.
– Ага. Кстати, что с Декером? – спросил Райкер.
– Он до сих пор в зоне высадки.
– Да ну? Почему его не забрали?
– Был сильный обстрел, Декер выпрыгнул наружу и укрылся с ворчунами на земле. Да и Уильямс не разрешил нам дождаться его.
– Почему?
– По-другому было никак. Следующий отряд дышал нам в спину, и мы могли потерять кого-нибудь еще, пытаясь довести Декера до машины.
– Все равно не пойму, как его можно было бросить там.
– Он справится, – заверил Нэйт. – У него с собой старый добрый обрез.
– Сэр, машина не в состоянии лететь, – механик обратился к Райкеру.
– Понял. – Мы поднялись на ноги. – Ну что, парни, вас подкинуть до Полигона за новым вертолетом?
– Еще спрашиваешь, – отозвался я. – Хочу поскорей вернуться в бой.
Нэйт и Райкер улыбнулись моей напускной смелости. Затем Райкер произнес:
– Парни, а помните ту модель «Кроатана», которую он сделал?
– Угу.
– Интересно, где она сейчас.
Через час мы с Нэйтом снова были в воздухе. Мы присоединились к нашему отряду и продолжили доставлять ворчунов в «Квебек». Декер улетел из зоны со следующим отрядом. Позднее тем же днем, после того как мы заменили двух убитых лейтенантов, доставили подкрепление и вывезли раненых, ворчуны наконец захватили «Квебек», оба песчаных акра целиком. Два пулемета и десять винтовок были найдены в длинной траншее за теми безобидными на первый взгляд кустами. К сумеркам мы уже вернулись на Полигон.
