В это время советское руководство предприняло ряд организационных мер, призванных способствовать развитию революционной ситуацию в Румынии и Бессарабии. 11(24) января 1918 г. на заседании Совнаркома было заслушано сообщение Л.Д. Троцкого «о положении в Румынии в связи с неслыханными насилиями по отношению к нашим войскам», и по его предложению была создана специальная комиссия «по ликвидации румынской контрреволюции». 15(28) января с подачи этой комиссии Совнарком принял решение о создании в Кишиневе Верховной автономной коллегии по русско-румынским делам из представителей местных советских организаций и некоторых политических партий. Председателем коллегии в ранге особоуполномоченного по решению Совнаркома был назначен Христиан Раковский. Помимо Раковского, в состав Верховной коллегии были включены Михаил Бужор, Михаил Брашеван, Вильям Спиро, Александр Воронский, Фёдор Куль (Полярный) и Анатолий Железняков (Железняк). Они наделялись полномочиями комиссаров-организаторов по русско-румынским делам на Юге России. В виду занятия Кишинева румынскими частями местом пребывания комиссии была определена Одесса, где к тому времени уже была установлена власть Советов. Коллегии было поручено ведение всех дел, касающихся взаимоотношений с Румынией.
На следующем заседании СНК 18(31) января вновь обсуждался вопрос о Румынии, в частности, о перспективе создания в Бессарабии румынско-бессарабского правительства и советизации этой территории. Докладчиком по этому вопросу выступил Г.В. Чичерин. Он представил Совнаркому проект декрета о признании будущего румынского (бессарабского) советского правительства. В документе, в частности, говорилось: «…3. Рабоче-крестьянское правительство Российской Социалистической Республики приветствует первое Румынско-бессарабское социалистическое правительство советов, образовавшееся в составе тт. Выражая радость по поводу усиления рядов революции новым социалистическим союзником, Российское социалистическое правительство передаёт в полное его распоряжение весь наличный золотой фонд и всё имущество бывшего румынского королевского правительства, находящиеся в пределах Российской Республики Советов» (курсив мой. – Т.П.)
[120].
Трудно с определенностью сказать, было ли положение проекта о золотом запасе конкретизацией соответствующего пункта постановления Совнаркома от 13(26) января, согласно которому советская власть обязывалась сохранить золотой фонд и передать его в руки румынского народа, что соответствовало ленинской концепции европейской революции, якобы неизбежной в воюющих странах, следовательно, и в Румынии, или авторы проекта исходили из реальной надежды на освобождение Бессарабии Красной Армией зимой 1918 г.? Очевидно одно: проект ясно отразил расчеты на оптимистический вариант развития событий в Бессарабии. Для нас, исходя из задач исследования, важно констатировать не только готовность большевиков вернуть «румынское золото» и иные ценности «новому социалистическому союзнику», но и факт их наличия к тому времени «в пределах» Советской республики.
Однако принятие решения по проекту, доложенному Чичериным, членами Совнаркома было отложено, поскольку к тому времени Советы контролировали лишь несколько изолированных друг от друга бессарабских городов и местечек, а румынская армия уверенно наступала. Тем не менее, имеющиеся документы свидетельствуют, что румынские ценности, в частности, золотой запас, рассматривались советским руководством через призму возможности их использования для нужд революции в Румынии (Бессарабии). Это была принципиальная позиция.
В подтверждение приведем несколько фактов. В постановлении Совнаркома от 15(28) января 1918 г., о мероприятиях создававшейся Комиссии по подавлению румынской контрреволюции говорилось: «Утвердить предложенные комиссией мероприятия и ассигновать русско-румынской коллегии по румынско-бессарабским делам
[121] пять миллионов из арестованных в Москве румынских денег». На документе имелась следующая резолюция: «Взятые пять миллионов рублей покрываются из арестованного румынского фонда. Председатель Совета Народных Комиссаров В. Ульянов (Ленин), Управляющий делами Совета Народных Комиссаров Бонч-Бруевич»
[122]. В соответствии с этим постановлением Совнаркома в Департамент Государственного казначейства на имя Д.П. Боголепова было направлено письмо следующего содержания: «Уважаемый товарищ, Совет Народных Комиссаров на своём заседании постановил ассигновать из средств Государственного казначейства румынской коллегии по румынским и бессарабским делам пять мил. руб. с покрытием этой суммы из арестованного в Москве румынского фонда. Сообщая об этом постановлении Совета, просим Вас принять меры к скорейшему проведению этой ассигновки, причём один миллион выдать румынскими знаками»
[123]. Помимо этого постановления Ленин также подписал распоряжение СНК о выдаче удостоверений М.Г. Бужору, М.М. Брашовану, Б.Б. Спиро, А.К. Воронскому, Ф.И. Кулю (Полярному), А.Г. Железнякову, назначенным, как уже говорилось, комиссарами-организаторами по русско-румынским делам на Юге России
[124].
21 декабря 1917 г. (3 февраля 1918 г.) заведующий Румынским отделом НКИД В.И. Шеншев сообщил Хр. Раковскому: «Всё Вами порученное о Верховной [автономной] коллегии [по русско-румынским делам] исполнено». И далее: «Попович (румынский революционер. – Т.П.) сдал все дела. Уезжает в Румынию. Очень важно было бы послать с ним немного денег для нашей партии»
[125]. Это письмо сотрудника НКИД подтверждает не только тот факт, что румынские деньги частично были переданы Верховной автономной коллегии по русско-румынским делам, но что они также «участвовали» в финансировании компартии Румынии.
19 января (1 февраля) 1918 г. по ходатайству Хр. Раковского и румынского революционера М. Бужора в Совнаркоме был рассмотрен вопрос о финансировании «румынской революции» в сумме 10 млн руб. (золотом). К протоколу приложен лист исполнения с пометой: «Передано лично Менжинскому»
[126]. Было ли выполнено это постановление Совнаркома, не известно, и документами на этот счёт автор не располагает.
«Денежный» след, так или иначе связанный с эвакуацией румынских ценностей, неожиданно обнаружился в Бухаресте. Об этом свидетельствуют материалы Архива МИД Франции. Приведенные в них факты единичные, но представляют определённый интерес. Так, по сообщению французского посольства из Бухареста в МИД Франции от 17 июля 1920 г., в одном из социалистических клубов румынской столицы были обнаружены мелкие бумажные банковские купюры Национального банка Румынии из числа вывезенных в Россию вместе с «румынским золотом». Сотрудники посольства предположили, что деньги были доставлены в Румынию связными Раковского контрабандой через Бессарабию вместе с нелегальной литературой и другой корреспонденцией для «экстремистского» (т. е. революционного. – Т.П.) движения
[127]. Резон в этом предположении имеется и немалый: вспомним хотя бы приведенное выше пожелание нкидовца Шеншева «послать немного денег» для партии с уезжавшим в Румынию Поповичем и оценку им этого шага – «Очень важно».
