– Я не могу. – Ольга отвернулась к окну. – Тогда уходите.
– Нечего ломать комедию. – Старуха фурией подлетела к женщине. – У меня ноги уже гудят с вами цацкаться.
С размахом водрузив граненый стакан на тумбочку и расплескав половину мутной жидкости, старуха так же проворно выбежала за дверь. Ольга подождала, пока стихнут ее шаги, и повернула голову. Она протянула руку к стакану, но до него не хватало пары сантиметров. Похоже, бабка была прирожденным математиком и все точно рассчитала.
«Все скоро кончится… Все скоро кончится, – забубнила Ольга, закрывая глаза. – Если долго повторять одно и то же слово, то оно теряет смысл».
– Вот ведь сволочь. – Соня с раздражением швырнула телефон на пол. – «Абонент временно недоступен. Надеемся на ваше понимание…» – со злостью передразнила она механический голос в трубке.
Весь последний месяц она двадцать раз в день набирала номер Дениса, но слышала только этот отвратительный въевшийся в подкорку текст.
Сегодня же началась последняя неделя – или надо делать аборт, или уже будет поздно, а она до сих пор так ничего и не решила.
Соня мрачно прошлепала на кухню и вытащила из холодильника соленый огурец. Изматывающая тошнота ее совершенно доконала. С громким хрустом откусив половину, Соня уселась на кухонный диван и громко вздохнула.
«Нет. Я так больше просто не могу. Одна. В чужом городе. Теперь и без мужа… На кой черт мне этот ребенок? Что я с ним буду делать? Как растить? Прямо сейчас надо звонить в консультацию и записываться на аборт… Пропади оно все пропадом…»
Соня решительно потянулась к телефону, но по привычке, ставшей за последний месяц уже безусловной, набрала номер Денискиного сотового: «Абонент…» – начала свою заунывную трель механическая дама, и Соня, вздрогнув, бросила трубку.
«Все… Теперь действительно хватит. Ублюдок…» Соня не на шутку разозлилась на мужа и снова схватила телефон.
– Женская консультация? – начала было она, когда в дверь настойчиво позвонили.
«Наверное, опять кто-то с работы…» – с тоской подумала Соня, поднимаясь с дивана. В последние три недели она практически не покидала пределы квартиры, а все бумаги на подпись ей привозили домой.
«Так не может продолжаться вечно, – рассуждала она, медленно продвигаясь по коридору в сторону двери. – Надо уходить с работы, к чертям собачьим, и ехать домой. Похоже, моя карьера на этом «успешно» завершилась. Как и семейная жизнь, в принципе…»
Соня нехотя распахнула дверь и тут же истерично рассмеялась.
– Привет, придурок. Проходи… – Она гостеприимно махнула рукой. – Чего застыл на пороге?.. На пороге нельзя долго стоять – плохая примета. Вдруг поругаемся?
– Ты чего это? – Кирилл растерянно моргал глазами. – Белены объелась?
– Ну что ты, любимый. – Соня схватила Кирилла за рукав и силой втащила в коридор. – Это я так реагирую на твое присутствие. Зачем пожаловал?
– Почему на работе не появляешься? – начал он хмуро. – Забыла наш уговор?
Соня неожиданно стало легко и весело.
– Уговор? Уговор? – Она снова рассмеялась. – Пошел ты на х… со своим уговором!
Кирилл был совершенно сбит с толку.
– Ты что, материшься? Сдурела совсем? Может, у тебя уже климакс начался, поэтому ты и бесишься?
– Ты прав… – Соня медленно наступала на бывшего мужа. – Прав, как всегда… У меня климакс… Я ополоумела… А ты все равно пошел на х…!
Кирилл вспыхнул и схватил Соню за грудки.
– Прекрати, сучка, издеваться, – внезапно охрипшим голосом прошипел он в лицо Соне. – Я и не таких смелых укрощал!
– Не сомневаюсь. – Соня уже кашляла от смеха. – Ведь ты такой мужественный и сильный! Многим бабам морды бил?
– Ты будешь первой! – сорвался на крик Кирилл, отпихивая от себя стонавшую от смеха Соню. – Заткнись!!!
– Не любишь веселых женщин? – Соня попыталась взять себя в руки, но ей это плохо удалось. – Любишь грустных?
Кирилл, тяжело дыша, угрожающе двинулся к ней.
– Ой! Ой! Ой! Какие мы страшные. – Соня прижалась спиной к стене, но глаза ее горели адским огнем. – Напугал, ублюдок! Повторяю по буквам – пошел на х… сам. И свою фирму туда же прихвати… Или всем места не хватит? Я уж и не помню, какой он у тебя по длине…
Кирилл замахнулся и со всей силы саданул Соню по лицу.
– Заткнись!!!
Соня ударилась головой об стену, но на ногах устояла.
– Какие мы страшные. – Она уже открыто над ним издевалась. – Какой профессиональный удар! И почему только тебя из бокса погнали? Наверное, за дерьмовый дух? От тебя же за версту несет помоями…
Кирилл вытаращил глаза и с перекошенным от ненависти лицом бросился на худенькую женщину и повалил ее на пол.
– Стерва! Шлюха! Потаскуха! Провинциальная дебилка! – во весь голос заорал он, со всей силы пнув бывшую жену. – Тварь!!!
Внезапно чудовищная боль пронзила Соню, и она, громко застонав, схватилась за живот.
– Ребенок…
– Чего ты бормочешь? Почему больше не смеешься? – продолжал неистовствовать Кирилл, но пинать ее перестал.
Соня подползла к стене и, опираясь на нее руками, попыталась подняться. Из нее тут же хлынул фонтан крови, горячими струйками окативший голые ноги.
Кирилл в ужасе уставился на истекающую кровью женщину и, отшатнувшись от нее, бросился вон из квартиры.
Соня из последних сил поползла на кухню.
– Только не терять сознание… Только не терять сознание… – как молитву шептала она, набирая номер 03.
– У меня начался выкидыш, – прерывающимся от боли голосом прошептала в трубку Соня, – записывайте адрес… Умоляю, спасите моего ребенка! – выкрикнула она напоследок, и все поплыло перед ее глазами.
Денис уже привык и к холоду, и к периодически повторяющимся побоям. Барак, где он провел последние три недели, был довольно хорошо оборудован. Здесь даже имелось электричество, но вот с системой отопления, видимо, что-то недодумали – из четырех батарей, расположенных по периметру единственной комнаты, грела только одна. Толстый слой наледи на окнах практически не пропускал солнечного света, и Денис с трудом ориентировался во времени. Счет же дням, проведенным здесь, он старался не терять.
– Соня… Соня… Соня… – как заклинание, повторял он имя жены. – Бедняжка моя, маленькая несчастная девочка… Наверное, уже с ума сходит… А я ее даже предупредить не могу…
Денис в отчаянии дернулся, но крепко смотанные веревкой руки и ноги лишь слабо шевельнулись.
Входная дверь неприятно заскрипела, и в комнату ворвался шумный румяный с мороза парень.
– Привет пленникам, – мрачно пошутил он и подошел к Денису.
Из всех его тюремщиков этот парень нравился Денису больше всего. Он так ни разу его и не ударил, зато несколько раз приносил поесть. И не просто кусок хлеба с водой, а бутерброд с сыром, например, что в нынешнем положении Дениса считалось непозволительной роскошью. Один раз даже напоил горячим чаем из термоса, предусмотрительно захваченного с собой.
