— Что ты хочешь сказать этим: «Тяжелков мне не любовник»?
— Что слышал. Дверь пусти! — Она еще раз попробовала закрыть номер, но Леху сдвинуть с места было не так просто.
— То есть вы с ним не любовники? — на всякий случай уточнил он.
— Тебе какая нахрен разница? — рявкнула Яницкая, размазывая тушь тыльной стороной ладони.
— Совсем не любовники? — Леха затолкал ее внутрь и потащил Альбину в гостиную.
— Мы были. Но решили расстаться, — заявила она, вырвав руку и задрав подбородок.
— А он в курсе?
— Естественно, в курсе. Он спросил, чего бы я хотела на прощанье. Я сказала, что хотела бы спокойно отдохнуть от всех в каком-нибудь тихом местечке на море.
Леха почувствовал, как истерический хохот подкатывает к горлу.
— Ты ему напоследок член дверью прищемила?
— С чего это?
— Ну так место-то зашибись какое тихое. И отдых спокойный.
Он, нервно хихикая, сполз спиной по стене и пытался собрать мысли в кучу.
— Всё, что тебя сейчас волнует, это мои отношения с Тяжелковым?! — снова разошлась Альбина.
— Аля. Я пытаюсь понять, что здесь происходит. Ты можешь в качестве разнообразия мне немного помочь? Или хотя бы не мешать?
Глава 23, в которой Альбина уверяется во всеобщей парнокопытности мужиков: кто-то козел, кто-то баран, кто-то жираф
Альбину трясло от обиды и возмущения. Неужели так сложно поверить? Она точно помнила, что брала с собой сумку. Крем оттуда доставала от солнца. И обнаружила, что Люсю оставила в номере. И даже вспомнила, где именно.
Да, она тоже не понимала, кому потребовалась сумка, если из нее ничего не взяли. Хлюпая и ругаясь про себя (и про Добермана), она залезла в телефон. Надо бы пароли поменять. Знать бы еще — как.
…С другой стороны, его ревность немного компенсировала ущерб, нанесенный самолюбию. Нужно было его помучить! Ну ладно. И так неплохо получилось. Вон, сидит в полной абстракции от обструкции. Реакция была не совсем такой, как Аля ожидала. Но трудно чего-то ожидать от военного. Они неожиданные, как приказ верховного командования.
Аля включила на телефоне «зеркало» и чуть не взвыла, увидев себя.
Ее слова были излишни. Лица для нокаута было вполне достаточно.
Она потянулась к столику за влажными салфетками и пыталась привести себя в норму, прячась за телефоном. Авось Маркелов достаточно увлечен процессом осмысления происходящего, чтобы не заметить этого ужаса.
— Альбина, можно еще вопрос? — спросил Алексей неизвестно с чего.
— Нет, — из вредности ответила Аля.
— Поче…
— …А что эт вы здесь делаете? — встрял в его вопрос голос Кирилла в лучших кинематографических традициях.
Он стоял в прихожей. Аля взглянула на ситуацию с его точки зрения. Алексей сидит на полу, обхватив голову руками. Альбина выглядит красноглазой пухлоносой пандой. Чудо, а не вид.
— Я не вовремя, да? Извините. — Кирилл попятился. — Просто дверь была открыта… Хотел спросить, почему вы на обед не ходили.
— Да ничего, просто Альбина потеряла одну важную для нее вещь, — почти не соврал Алексей, поднимаясь и цепляя на лицо приветливую улыбку.
— Нашли?
Аля закивала.
— Ну и хорошо. А то вас… потеряли. — Взгляд Кирилла скользнул с ее лица ниже.
Альбина тоже опустила взгляд. На левой груди из-под купальника выглядывал засос. Она быстро стянула вырез туники.
— Я пойду. А вы сходите поесть. Мяско сегодня ничего так, — сказал Кирилл, продолжая пялиться. На мяско.
— Да-да, мы сейчас, — ускорил его выход Алексей и захлопнул дверь.
— …Откуда у них ключ, чтобы попасть в мой номер? — дошло до Али.
— А твой где был?
Яницкая вздохнула:
— В сумке.
— Ладно, Аль. Прости. Я вспылил. Переодевайся, пойдем поедим и будем думать. Хорошо?
Альбина покивала. Ей снова стало себя жаль, и к глазам подкатились слезы. Но Аля их мужественно подавила.
Она закрыла номер и защелкнула замок. Но теперь это уже не казалось ей достаточной защитой.
Почему ему было так важно, в каких отношениях она с СанСанычем? Понятно, что мужики — собственники, и делить женщину с другими они не хотят. Аля, к слову, тоже делиться не любила. И не понимала тех, кто мутил одновременно с двумя-тремя. Но всё же в интонациях Маркелова сквозило что-то другое. Словно он никак не хотел верить в то, что между Тяжелковым и ней ничего нет. А вот это уже странно.
И подозрительно.
Обедали они и вправду в одиночестве. Маркелов был погружен в свои мысли и на Альбину почти не смотрел.
— Ты в одиночестве думать будешь? — не выдержала она.
— А можно?
— Нельзя!
— Я так и подумал, — хмыкнул Доберман. — Аля, давай еще раз. Какие странности с тобой происходили в этой поездке?
Яницкая изобразила таинственный вид.
— В вип-зале аэропорта, — начала она тихо. — За мной наблюдал один пугающий тип. Он преследовал меня в самолете. — Она сделала паузу. — И даже после!
Леша смущенно отвел взгляд.
— Сильно напугал? — спросил он, и его губы изогнулись, а впалые щеки прорезались скобочками-ямочками.
— До мурашек!
— Ужас!
— А то! Потом у меня в комнате кто-то был, и я попросила меня переселить на второй этаж.
— Когда «кто-то был»? — у Добермана даже вилка с кусочком мяса застыла на полпути ко рту.
— Когда ты у меня слона в комнате подозревал. Надувного.
— Там же никого не было?
— Не было. Но были. Я не открывала окно, это точно.
— А мне почему не сказала? — он нахмурился.
— Ты про сумочку не поверил. А про окно бы поверил?
— Нет, — честно признался Алексей.
Аля развела руками.
Он кивнул, признавая ее правоту.
— Потом у меня кто-то в вещах копался.
— Когда?
— Я же тебе говорила, помнишь? Когда мы вернулись с экскурсии.
— На которой на тебя упала доска. Это странным не кажется?
Аля развела руками:
— Ну это случайность.
— А. Ладно, проехали. Дальше?
— Дальше у меня сумочку на пляже своровали и в номер подбросили.
— Значит, что-то ищут, — сделал, наконец, вывод Доберман. — Что?
— А почему ты это у меня спрашиваешь? — удивилась Аля.
