— На компе попробуй, — предложил, успокоившись, приятель.
— Где я тебе в час ночи комп найду? У Али есть ноут, но я у нее только что игрушку своровал. Предлагаешь теперь еще технику свистнуть?
— У «Али»? «Свистнуть» в час ночи? Ты ничем не хочешь поделиться? — поинтересовался Док.
— Нет. Что мое, тем не делюсь. Ты мне про флешку расскажи лучше.
— Это ты мне расскажи про флешку. Какая она?
— Ну, такая синенькая. На ней написано «eToken PRO».
— Так. Дальше можешь не продолжать. Ничего ты с нее не скопируешь. Это электронный ключ.
— От чего?
— От защищенных данных на компе или сайте.
— Ок. Спасибо, Док. Спокойной ночи.
— Ты там свой крантик бы прикрутил, — выдавил тот после небольшой паузы. — Тебя же за ней присмотреть отправили.
— Док, она сказала, что рассталась с Тяжелковым.
— А я — президент компании по добыче лунного грунта.
— Прости, что разбудил такого важного человека. Будь другом, найди Пашку. Очень хочу ему голову открутить.
— Я уже и сам волнуюсь. Пока.
В трубке раздались короткие гудки.
Леха забил в поисковике телефона «eToken PRO» и убедился, что мог бы не будить приятеля посреди ночи. Но для чего тогда нужны друзья?
Картина происходящего теряла последние признаки здравого смысла. Если только эта флешка — не фальшивка. А как проверить, на самом ли деле это Золотой Ключик, если не знаешь, где находится каморка с нарисованным очагом? Очевидно одно: кто бы ни искал токен, во-первых, он был убежден, что Ключик настоящий, во-вторых, осведомлен, где находится каморка. Но, черт подери, это никак не помогает в поисках злоумышленников. Кто угодно, по большому счету, может знать. Разве что кроме Белочки Сони и Бурундука Вовы. А Евгения — бухгалтер, Зубков — давний партнер Тяжелкова, и Кирилл — безопасник, очень даже могут.
А если ключ — не фальшивка, то разваливается остальная часть легенды. Если Тяжелков и Альбина расстались, то зачем ему нужно было прятать такую важную вещь в ее игрушке? Пусть он подарил ее не вчера и даже не позавчера. Но неужели не мог забрать его назад? И зачем дарить тогда? И правда ли Альбина не знает, что там спрятано?
Думать о том, что Аля может его обманывать, было неприятно. Но не пойман — не лжец.
Зато сколько тем для разговоров у них завтра будет…
Маркелов заклеил щель жвачкой, чтобы не гуляла, постарался восстановить ватную структуру и очень аккуратно зашил шов, благо иглы и нитки по давней армейской привычке всегда были с собой. Разгладил шерстку и промял игрушку со всех сторон, убеждаясь, что на ощупь ничего не изменилось. Плюшевая Люся улыбалась. Самочувствие пациентки после операции было удовлетворительным.
Леха зевнул. Побрился. Положил в карман свежую порцию презервативов: война — войной, а секс по расписанию. Захватил зубную щетку и полотенце, в которое спряталась безмолвная Люся — наверное, не отошла до конца от наркоза. И пошел спать. К Альбине.
Глава 26, которая опять про Леху, а еще про стерлядь и мэр(з)ские тайны
Тот, кто считает, что утро добрым не бывает, просто никогда не просыпался с красивой женщиной под боком. Или зажрался.
Леха, среди ночи отдавший дань Гигиее, с утра был бодр, свеж и тверд, как огурчик. Ленивица Люся, обещавшая молчать о ночных приключениях как рыба, держала в лапах презерватив. Романтика же: девушка просыпается, а у нее с одной стороны — мужик, готовый к подвигам, а с другой — любимая игрушка с гарантиями безопасности. Цветы бы еще… Но цветы уже некуда.
Аля спросонья была мягонькая, тепленькая, податливая, как глина: что хочешь, то из нее и лепи. Как хочешь, так ее и ставь. Только придерживать приходилось, чтобы не стекла на кровать. И внутри она была такой горячей и влажной, что Лехе будто пружину подкрутили. Он протискивался по упругой стеночке так, что у него каждый раз тестикулы позванивали от наслаждения и где-то в мозжечке сжималось. Или наоборот. Он держался до последнего, пытаясь продлить пытку удовольствием. Но Алины стоны становились всё громче, ее пальцы вцепились в простынь, и сама она замерла и сжалась под ним… Как тут сдержишься? Никак.
Выбираться из нирваны было, как серпом по ржи, но есть такое слово: «Подъём!»
Леха, как был, подошел к окну и потянулся.
За окном шел дождь. Память подсказывала: «…и рота красноармейцев», но красноармейцев не было. И в кои-то веки Леху это не задевало. Вот вернется домой, оторвет башку Пашке, если Тяжелков еще не справился с этой задачей, и начнет гонять его бойцов. Левой, правой, упасть, отжаться! Э-эх! Нога привычно тянула на дождь, но такая мелочь не могла лишить Штыка оптимизма.
— Аль, тебе, наверное, разные дамские штучки нужно с утра навести, — он развернулся к дремлющей Альбине. — А я пока пойду, железо в зале потягаю.
Аля вяло махнула рукой, невнятно промычала нечто среднее между «Скатертью дорога» и «Дверь захлопни» и спряталась под покрывало.
Маркелов к факту сокрытия тела отнесся спокойно. Чисто эстетически он бы еще попялился. Какой мужик откажется попялиться на красивое обнаженное женское тело? Но чисто результативно ему бы часок на восстановление фаллической формы не повредил.
Он собрался, прикрутил на лицо независимый вид и выбрался из номера.
На часах было рано, в коридоре — пусто, и Штык, заглянув в номер, чтобы поменять шорты на спортивные трусы, направился в качалку.
Беговая дорожка — это кросс для лузеров, но на бесптичье и воздушка — пистолет. Маркелов размялся, минут двадцать пробежал по дорожке в режиме «Холмы» и, изрядно пропотев, перешел к тренажерам. И тут к нему добавился компаньон.
В зал вошел понурый Бурундук Вова, бледный и слегка помятый. Он потыкал пальцем в настройках беговой дорожки и с тем же подавленным видом поплелся по ее полотну, как глист на чистый воздух.
— Что ж ты так убиваешься, ты же так не убьешься! — не выдержал Леха, подошел к тренажеру и настроил средний темп без наклона.
И врубил на своем сотовом энергичный рок, чтобы не заразиться серой унылостью от сокамерника.
Владимир, как ни странно, втянулся. И даже подергал железки под чутким руководством Штыка. Глотнул водички из кулера. И сел на скамью для тяги штанги, расставив колени и свесив между ними вспотевшие плечи.
— Ты чего такой понурый? — спросил Леха.
— А-а-а! — махнул рукой Владимир и изобразил на лице «Лучше не спрашивай».
Как теперь не спросить?
— Баба, что ли, бросила? — предположил Штык.
— А ты откуда знаешь? — вскинулся парень и покраснел. Совсем еще щегол!
— Не знаю, — сел рядом Леха. — Просто предположил. С утра мужик убитый или если не встало, или если баба бросила, — и, подумав, добавил: — Или и то и другое. Но ты-то молодой еще. С потенцией проблем не должно быть.
