Маркелов подвинул тарелку к компьютерщику. Тот оторвал взгляд от телефона, посмотрел на подношение и кивнул. Краткость — сестра таланта, а из молчания мастер-ювелир и вовсе может сотворить шедевр.
— Как тут после вчерашнего? — задал Штык нейтральный вопрос.
Кирилл взял бутерброд, откусил, пережевал и столь же нейтрально ответил:
— Шумели.
— О чем?
— Тебе-то какая разница? Пойдешь морды бить вчерашним числом? — хмыкнул Киря и укусил бочок бутерброда.
— Было за что?
Поляков хмыкнул:
— Имеющий уши да найдет. При желании.
Они помолчали. Кирилл погрузился в свой телефон, отставив кружку и бутер и шустро двигая по экрану двумя большими пальцами.
Теперь задачей Штыка было откалибровать собеседника на правду/ложь. У каждого человека по лицу можно прочитать, врет ли он. Но у каждого это будут свои сигналы. Чтобы их вычислить, нужно задать несколько вопросов с однозначными и заранее известными ответами.
— Опять по работе? — спросил Леха, указав носом на телефон.
Кирилл кивнул, на секунду расслабив мышцы лица.
— Я тебе не мешаю? — Это был вопрос, на который компьютерщик должен был соврать.
Что он и сделал:
— Нет, конечно. — Правый уголок рта дернулся вверх, между бровями мелькнула складка. Мизантроп Киря не любил врать. Но воспитание было сильнее. Взгляд влево вниз — внутренний диалог. Про себя Поляков сказал о Лехе всё, что думает на самом деле.
— Ты всегда на завтрак пьешь кофе?
— Да, привычка. — Чуть заметный кивок, расслабление лица, короткий взгляд влево вверх — визуальные воспоминания. Вопрос простой, но рефлекторная проверка правоты сработала.
— Вредно же. Нужно нормально завтракать, — надавил Леха.
— Да, конечно. — Правый уголок рта вверх. Взгляд влево вниз. Брови дернулись сильнее. Ложь как она есть.
Теперь можно приступать к главному.
— Ты давно у Тяжелкова работаешь? — зашел Маркелов как бы издалека.
— Года четыре уже. — Взгляд влево вверх — вспоминает, когда пришел, влево вниз — считает, лицо расслаблено. — А что?
— Да зовут меня к нему, — правдиво соврал Леха. — Думаю: идти — не идти?
— Он нормальный мужик, с понятиями. — Правда. Говорит, что думает. — А вот по непосредственному начальству — как повезет. Хотя я несколько раз пересекался с его начохранами. Вроде без закидонов мужики.
— Проверяли на лояльность?
Брови Кирилла на секунду сдвинулись.
— Это тоже, — уголок рта дернулся. — Но у нас иногда бывают общие… — он запнулся, подбирая слово: — интересы.
— А что, бывает, что по-настоящему пытаются влезть к нему в базы? — «удивился» Леха, и Поляков кивнул. — Я думал, что это только в голливудских фильмах такое бывает...
— Да сколько угодно, — уголок рта расслаблен, а брови сведены. Видимо, просто озабоченность. — И сотрудники — дебилы. Иногда прибить хочется. Ты вкалываешь, вкалываешь, латаешь дырки, латаешь, а потом какая-нибудь дегенератка скачивает фильмец — и все твои усилия коту под хвост.
Он говорил правду. Он действительно заботился о безопасности Тяжелкова. Но при этом с «лояльностью» у него было не всё чисто.
Ладно, Леха попробовал зайти с другой стороны.
— Я понять не могу, — словно упоминание «дегенераток» навело его на мысль, перевел тему Штык, — как Альбина могла упасть с площадки?
— Да, — кивнул Кирилл с расслабленным лицом. — Вчера эту тему долго муссировали и обсасывали. Я тоже не понимаю, — взгляд влево вниз, внутренний диалог. Точно не понимает. — Может, она оступилась, споткнулась? — Рот расслаблен. Брови неподвижные. — Она-то сама как объяснила?
— Сказала, что ничего не помнит, — снова честно соврал Леха.
Никаких посторонних эмоций на лице Полякова не мелькнуло. То есть абсолютно. Хотя он не мастер покера.
— Не мудрено. Я думал, у меня уши заложит от ее воплей. Она сейчас как, нормально? — голова склонена чуть на бок, брови чуть приподняты, рот приоткрыт. Искренний интерес и обеспокоенность.
Леха пожал плечами. Он бы и сам был не против узнать, нормально ли она сейчас.
— Захотела побыть одна. Не помнишь, она вчера, когда уходила в площадки, в каком состоянии была? Не подавлена, нет?
— Думаешь, она могла сама?.. — брови вверх, голова ушла назад, лицо вытянулось, рот спокоен. — Да ну.
— Что, действительно была? — поднажал Маркелов.
— Я не видел, как она уходила, — взгляд влево вниз, рот спокоен: говорит правду, но не всю.
— Я тоже не видел, на аппараты засмотрелся, а потом отлить отошел, — «признался» Штык. — А потом рванул на вопль, а она уже… Я боюсь, вдруг она… — он скривился и качнул головой назад, типа, «того». — Не знаешь, кто бы мог ее видеть перед тем, как она грохнулась?
Кирилл помотал опущенной головой.
— Понимаешь, я тоже отходил, — признался он неохотно.
Леха стукнул ладонью по лбу.
— С Соней, что ли? — он вдруг как наяву увидел, как Белочка дергалась в руках Полякова.
По лицу собеседника прошла странная конвульсия. Куски пазла стали складываться в голове Лехи один за другим.
Подслушанный разговор Полякова: «Да, хорошо, давайте встретимся, пообщаемся. Сегодня? Ладно, можно и сегодня. Спасибо, тоже был очень рад».
Слова Зубкова: «Для того, для чего я женился, Альбина Яницкая не подойдет. Гордая слишком».
Гляделки между Зубковыми в автобусе, когда Соня не поехала в храм вместе с Кириллом.
Слова Бурундука Вовочки о том, что он видел Белочку с Кирей.
Неуверенная реакция компьютерщика на собственную лояльность.
Другой подслушанный телефонный разговор: «Что значит, не можете решиться? Мы же уже обо всём договорились! Я ради вас сюда приехал!»
— Зубков что, решил тебя купить, а когда ты отказался, подложил тебе жену в качестве аргумента? — потрясенно выдал Маркелов.
Кружка с кофе дрогнула в руках Полякова, расплескав капли на его футболку.
— Ты из службы внутренней безопасности? — побледнев, спросил Кирилл.
— Успокойся, — отмахнулся от него Леха. — Меня интересует исключительно Яницкая.
— Она же любовница мэра… — удивленно выдал компьютерщик.
— Ты-то откуда это знаешь? — развел руки Штык, впечатывая между строк: «Тебе какое дело?».
— Соня сказала, — недоуменно выдал Киря, не прочитав тайное послание.
— Так, ладно, — Леха потер пальцем переносицу, поднимаясь из-за стола. — Я ничего не слышал, ничего не видел, никому ничего не скажу.
