– Боже правый, если кто-то украл сорок семь тысяч
долларов!.. – воскликнула Делла Стрит и тут же осеклась.
– Вот именно, – подтвердил Мейсон, – но все гораздо сложнее.
Если кто-то хочет получить от миссис Уоррен такую сумму денег, это очень важно.
Но когда миссис Уоррен соберется заплатить, откроет чемодан и обнаружит в нем
вместо денег груду старых газет, беды не миновать. Нельзя же расплатиться с
шантажистом грудой старых газет!
– Пожалуй, нельзя, – согласилась Делла и принялась молча
обдумывать, что будет, когда миссис Уоррен откроет чемодан и обнаружит, что
деньги исчезли. Через некоторое время она спросила: – Но кто мог взять деньги?
– Шантажист, зная, что у нее есть наличные деньги, которые
она собирается ему заплатить. Он мог проникнуть в спальню, украсть деньги, а
затем, делая вид, что ему ничего не известно о краже, потребовать выплаты.
– Вот это мысль! – воскликнула она.
– Или, – продолжил Мейсон, – деньги из чемодана мог взять
кто-то, кто не хотел, чтобы она платила шантажисту. Вместо них он положил в
чемодан старые газеты.
– Кто-то, кто не хотел, чтобы она платила шантажисту? – как
эхо, повторила Делла.
– Вот именно.
– Но это же мог быть и ее муж! – в ужасе предположила она.
Мейсон красноречиво промолчал.
Делла Стрит, обдумав, что бы это могло значить, сказала:
– А потом, когда она отправилась платить шантажисту и
сказала ему, что деньги у нее были, но их украли, он назвал ее лгуньей и… и
возникли осложнения… И вас наняли защитить ее, и… Вот что произошло на самом
деле, шеф! Уоррен сам взял деньги!
– Мы не можем этого доказать, – ухмыльнулся Мейсон.
Всю остальную дорогу до офиса они молчали.
– Насколько я понимаю, ты хорошо провела время? – спросил
адвокат, зажигая свет в офисе.
– Просто замечательно! – ответила Делла.
– Вероятно, нам следует вести более активную светскую жизнь,
– заметил Мейсон. – А мы расследуем одно убийство за другим, как колибри,
перелетающие…
– Не надо сравнивать убийства с жимолостью, – возразила она,
– и не будьте таким мрачным. Сейчас мы расследуем обычное дело о шантаже.
Адвокат покачал головой:
– Не обычное, Делла, и я не уверен, что это шантаж.
– Почему?
Он пояснил:
– Мне еще никогда не приходилось расследовать дело, в
котором клиент так старательно меня избегал бы.
– Что вы имеете в виду? Мистер Уоррен провел вас по дому,
говорил с вами дюжину раз за вечер и…
– Ах, это, – перебил секретаршу шеф. – Это лишь подготовка.
Ты права, но обрати внимание, Уоррен старался изо всех сил, чтобы у меня
создалось впечатление, будто он не собирался со мной общаться, чтобы я ни под
каким видом не мог подойти к нему, когда захочу, без риска повредить тому, что
он замышляет.
Делла Стрит принесла кофейник, наполнила его и включила в
розетку.
– А служба поставок Дрейка славно поработала, – заметила
она.
– Славно. И шампанское было хорошее.
– Как вы думаете, нас туда еще пригласят? – спросила Делла.
– Сомневаюсь. Уоррен хотел, чтобы мы ознакомились с
ситуаций, а потом держались на расстоянии.
Она улыбнулась:
– Вы забываете, что у меня теперь есть ухажер из круиза,
Джадсон Олни!
– Да, – признал Мейсон, – он у тебя есть. Олни хоть и
действует по приказу Уоррена, но играет свою роль с большим энтузиазмом.
– Его энтузиазм вполне объясним, – отреагировала Делла. – Он
хочет выяснить, что все это значит. А относительно того, кто как исполняет
роль, то известно ли вам, что Хорас Уоррен всегда хотел стать актером? Он до
сих пор практикуется перед зеркалом, используя магнитофон.
Мейсон уютно устроился в кресле, другое пододвинул себе под
ноги и закурил.
– Проблема таких людей в том, что они переигрывают, –
заметил он. – Бьют на дешевый эффект. Все время думают о том, как они выглядят,
слишком бурно проявляют свои эмоции, излишне много жестикулируют.
В этот момент в дверь кабинета условленным кодом постучал
Дрейк.
Делла Стрит впустила его.
– Привет, поставщик! – улыбнулся адвокат. – Мы не ждали тебя
так скоро.
– Я рано освободился. Моя работа выполнена, – сообщил
детектив и, усмехнувшись, добавил: – Мытье посуды я предоставил другим.
– В фургоне ту посуду не моют, не так ли? – поинтересовался
Мейсон.
– Конечно, ее отвозят для обработки в основную лабораторию.
После снятия отпечатков каждое блюдо моют, а потом протирают досуха полотенцем,
чтобы не осталось ни малейших следов, а бокалы доводят до блеска.
– Команда по отпечаткам пальцев поработала успешно?
– Очень.
– Ну, и что удалось выяснить, Пол?
– Мы узнали, кому принадлежат отпечатки, которые тебя
интересуют. Правда, получилось это у нас только в самый последний момент.
– Нельзя ли подробнее?
– Дело в том, что они принадлежат человеку, который нас не
особенно интересовал. В первую очередь мы снимали отпечатки с других бокалов, а
эти сняли в самом конце.
– И чьи же это отпечатки? – осведомился Мейсон.
– Миссис Уоррен, – ответил Дрейк.
– Лорны? – задумчиво протянул Мейсон. – Я должен был это
предвидеть.
– Как, интересно, вы могли это предвидеть? – удивилась
Делла.
– Помнишь особые указания, которые дал мне Уоррен? Он
сказал, что я должен защитить его жену от человека, которому принадлежат эти
отпечатки, кем бы он ни был и чего бы это ни стоило. Потом принял все меры к
тому, чтобы, обнаружив что-то, касающееся отпечатков пальцев, мы не могли
давать ему советы.
– Вы хотите сказать, что он платит вам за то, чтобы вы
защитили его жену от нее самой?
Мейсон, кивнув, повернулся к Полу Дрейку:
– Пол, у тебя достаточно отпечатков для классификации?
– У меня есть отпечатки пальцев почти всех, кто
присутствовал на этом обеде, – пояснил тот. – Некоторые из них смазаны, но в
большинстве случаев нам удалось получить десять довольно четких отпечатков
пальцев каждого из гостей.
– В том числе и миссис Уоррен?
– Да, и ее.
– Хорошо, – кивнул Мейсон. – Попроси нашего друга из полиции
связаться с ФБР. Проверь, нет ли на нее досье.
