– Он очень мил, – заметила Делла Стрит.
– Может быть, и мил, – согласился Мейсон, – однако навалился
на тебя, как тонна кирпичей, а с ним была молодая женщина, которой это не
понравилось и которая вся кипит. Вероятно, это она рассказала ему, что ты
никогда не совершала круиза вместе с Джадсоном Олни. – Адвокат повернулся к
Герти: – Пусть Баррингтон подождет тридцать секунд. Не позволяй ему вовлекать
тебя в разговоры. Как только Делла выйдет из библиотеки, я подам сигнал, и
можешь его впустить.
– Хорошо, мистер Мейсон. – Сделав большие глаза, Герти
посмотрела на него, потом на Деллу и довольно неохотно вышла в приемную.
– Ну, зачем вы это сделали? – упрекнула шефа Делла Стрит. –
Герти любит тайны. Она любит взять пуговицу и пришить к ней куртку. Теперь
сплетет какую-нибудь глубокую, темную интригу…
Мейсон указал рукой в сторону библиотеки.
– Иди, – сказал он. – Я скажу мистеру Баррингтону, что ты
ушла на весь вечер, а когда я вру, то люблю, чтобы это походило на правду!
– Ухожу, – улыбнулась Делла. Взяв сумочку, она на мгновение
задержалась перед зеркалом, затем исчезла в двери, ведущей в библиотеку.
Подождав несколько секунд, Мейсон поднял трубку:
– Давай, Герти.
И буквально в следующее мгновение в кабинет быстро вошел
Джордж П. Баррингтон.
– Здравствуйте, мистер Мейсон, – поздоровался он. – Очень
любезно, что вы согласились принять меня без предварительной договоренности. Я
очень встревожен тем, что сегодня произошло.
– Да? – отреагировал Мейсон.
– Ваша секретарша здесь?
– Она ушла, и сегодня ее больше не будет.
– Я получил анонимный телефонный звонок, который меня очень
взволновал.
– Кто звонил? – спросил Мейсон.
– Не знаю.
– Мужчина или женщина?
– Не могу сказать с уверенностью, но думаю, что женщина,
хотя она старалась сделать свой голос низким и… неузнаваемым.
– А по расстановке слов или по каким-нибудь характерным
выражениям не догадываетесь, кто бы это мог быть?
– Нет… А что?
– Я просто поинтересовался, – пояснил адвокат. – Какова была
цель звонка?
– Сказать мне, что ваше присутствие на вчерашнем обеде
носило чисто профессиональный характер, что Хорас Уоррен пригласил вас для
того, чтобы вы следили за мной, что Джадсон Олни не был ни в каком круизе с
Деллой Стрит, а познакомился с ней только незадолго до этого обеда.
– Что ж, – произнес Мейсон, – скорее всего это молодая
женщина. А зачем меня нанимать следить за вами?
– А вот об этом я и хотел спросить у вас, – ответил
Баррингтон.
– Я не могу сказать того, чего не знаю, и мне некогда
отвечать на анонимные обвинения по телефону.
– Я надеялся, вы скажете, что мой осведомитель ошибся, что
ваш визит был чисто светским, а мисс Стрит действительно давно знакома с
Джадсоном Олни.
– И это успокоило бы вас?
– Если честно, да.
– Можно полюбопытствовать почему?
– Дело в том, – слегка смутился Баррингтон, – что я вам не
все рассказал.
– В таком случае, вероятно, вам следует рассказать мне все.
– Человек, который мне звонил, намекнул, что Уоррен
догадывается о моих близких отношениях с его женой и подумывает о том, чтобы
подать на развод.
– В данных обстоятельствах вам остается только одно.
– Что?
– Связаться с Хорасом Уорреном и честно его расспросить.
– Все дело в том, – еще больше смутился Баррингтон, – что у
меня рыльце в пушку. Я замешан в одном неприятном деле и хочу выложить вам все
карты, Мейсон. Если в этой абсурдной истории что-то есть и если Хорас Уоррен
хоть отдаленно заподозрит, что у меня какие-то отношения с его женой, я… Что ж,
тогда мне конец!
– Но вы же что-то хотели мне рассказать? – напомнил адвокат.
– Ну, да, хотя я пришел сюда для того, чтобы спросить вас.
Но вам удалось обратить мое оружие против меня.
– Итак, вы хотели мне рассказать…
– Нет, не хотел, не собирался.
– Но, – улыбнулся Мейсон, – сейчас вы мне все расскажете. Вы
слишком далеко зашли, чтобы теперь остановиться.
Баррингтон откашлялся, пошевелился и проговорил:
– Я знаю Хораса Уоррена уже некоторое время. Два или три
раза бывал в его доме, но никаких совместных дел мы с ним не замышляли… до
недавнего времени.
Мейсон кивнул.
– Я познакомился с его женой и, разумеется, с Джадсоном
Олни. Месяца два назад Олни пришел ко мне и спросил меня, не могу ли я
произвести оценку некоторых ценных бумаг, находящихся во внебиржевом обороте.
Он полагал, что опыта у меня больше, чем у него, и я уверен, что так оно и
есть. Это были акции компании, действующей на территории, недалеко от которой у
меня есть некоторая собственность. Поэтому, наведя справки, я выяснил, что,
хотя ценные бумаги находятся во внебиржевом обороте, они имеют приличную стоимость
– примерно семнадцать тысяч долларов.
– И вы об этом рассказали Олни?
– Да.
– И что же дальше?
– Олни поблагодарил меня, и какое-то время вопрос об этом не
возникал. Но недели две назад Олни вновь пришел ко мне и поинтересовался, не
могу ли я продать эти акции за наличные деньги. Я сразу же заподозрил неладное,
поэтому прямо спросил его, ему ли принадлежат эти бумаги, а если так, то чем
они обеспечены. Он засмеялся и ответил, что на самом деле это бумаги миссис
Уоррен, полученные ею в результате какой-то рискованной операции, которую она
провернула. Она, дескать, знает, что ее мужу очень не нравятся эти рискованные
операции, но питает слабость к нефтяным месторождениям, где всегда есть шанс
сорвать большой куш, даже если этот шанс равняется одному на сто тысяч. Олни
сообщил, что миссис Уоррен срочно потребовались деньги, но она не хочет, чтобы
ее муж об этом знал. Поэтому и решила продать часть своих бумаг, о которых муж
не знает.
– И как же вы поступили?
– Пообещал Олни посмотреть, что можно предпринять. Сказал
ему, что охотно выпишу чек на семнадцать тысяч долларов, но если бумаги будут
переведены на мое имя, то смогу выручить за них даже больше.
– И что сделали?
– Я перевел ценные бумаги на мое имя, и, конечно, акционеры
компании, которые знали о переводе, начали спекулировать. Тот факт, что я
скупаю акции соседней компании, навел их на мысль, что здесь будет чем
поживиться.
