– Если шпиков достаточно, это пустяки, – пояснил Дрейк. – У
нас один шпик идет впереди него, второй остается у него за спиной. Мы его
зажимаем. Поэтому, как бы он ни проскакивал при смене сигналов, один мой
человек всегда будет впереди, а другой – сзади. И разумеется, позади остается
грубая слежка. Таким образом, если Гидеон проходит на меняющийся сигнал или
рискует проскочить на красный свет, шпики, остающиеся позади, могут терпеливо
подождать, потому что шпики, которые впереди, его подхватят.
– А полицейские?
– Они делают то же самое. Мои ребята в конце концов
вычислили одного из полицейских шпиков, а тот вычислил моего, потому что мой
подал ему тайный знак.
– И Гидеон ушел от такой слежки?
– Я сказал бы, что это так.
– Каким же образом?
– Он оторвался от грубой слежки и от одного из шпиков тонкой
слежки. Поехал в аэропорт, оставил машину с работающим мотором и заплатил
сотруднику, чтобы тот позволил ему оставить машину на пять минут.
– Продолжай.
– Так вот, это была пара пустяков. Появились оставшиеся
полицейские и подняли шум из-за того, что машина стоит в неположенном месте.
Ну, пошумели, пошумели, и сотрудник отогнал машину. А тем временем полицейские
установили в машину электронный «жучок», чтобы наблюдать за ней издалека. С
помощью такого «жучка» можно следить за объектом на расстоянии нескольких
кварталов.
– Ну, и что случилось дальше? За ним пошли в здание
аэровокзала?
– Нет, – возразил Дрейк, – потому что, когда человек только
что заплатил триста долларов за автомобиль, вряд ли он улетит, оставив машину с
работающим мотором.
Мейсон засмеялся.
– Давай, давай смейся, – обиделся Дрейк.
– Значит, вы не знаете, куда он отправился?
– Разумеется, мы знаем, куда он отправился. Не такие уж мы
тупицы. Мы не шли за ним до аэровокзала, но через несколько минут вошли туда и
стали следить за каждым самолетом, отправляющимся по расписанию в ближайшие
полчаса.
– Что ж, если он вошел, то он должен был и выйти.
– А он и вышел, – подтвердил Дрейк. – Вышел прямо из двери
на летное поле, встретился с каким-то парнем, представился, и они прошли к
вертолету с работающим мотором, стоящим в двадцати ярдах от нас. Потом оба сели
в вертолет и улетели, а мы остались с носом!
– Вы не могли полететь вслед за ним?
– Как, черт возьми, можно было полететь вслед за ним с
такого оживленного аэропорта, если под рукой нет второго вертолета? Мы сделали
все, что могли. Забрались на вышку, велели дежурному приказать вертолету
вернуться. Велели завести другой вертолет, но Гидеон, разумеется, был готов ко
всему! Пролетев минуты три, он велел пилоту приземлиться на свободное место
возле бульвара, где стоял стройный ряд автобусов. Пилот выполнил его
распоряжение и как раз поднимался в воздух, чтобы вернуться на поле, когда
услышал, как с вышки ему приказывают именно это сделать. Разумеется, на вышке
понимали, что у пилота вертолета могло быть включено радио и пассажир мог
слышать каждое слово, поэтому они несли всякую чепуху. Сказали, что мотор
вертолета не в порядке, что повреждение серьезное, поэтому он должен срочно
вернуться и осторожно приземлиться. Ну, парень и вернулся… Вот, собственно, и
все. Шпики сидят в пустой машине. Гидеон исчез.
– А что с машиной? – осведомился Мейсон. – Разве при покупке
не был подписан контракт, согласно которому Гидеон обязывается выплатить
оставшуюся сумму, а в случае…
– Чушь, – перебил его Дрейк, – Гидеон для этого слишком
умен. Через двадцать минут после того, как он улизнул от нас в аэропорту, он
позвонил продавцу подержанных машин, сообщил ему, где оставил машину, и
попросил ее забрать. Сказал, что поразмыслил и пришел к выводу, что ему сейчас
не до машины и он не будет больше ею пользоваться, что ему подвернулась другая
покупка, а у его друга есть машина, которую он сможет брать взаймы. Еще объявил
потрясенному продавцу подержанных машин, что, отменяя сделку, он не будет
требовать возврата своих денег, потому что понял, что ошибся, и все в таком
духе.
– И как к этому отнесся продавец подержанных машин?
– Да уж отнесся! Заявил, что это очень великодушно с его
стороны, сказал, что если ему удастся продать машину в ближайшие два дня, то он
вернет Гидеону деньги, поблагодарил его и забрал машину.
Мейсон тихонько хихикнул.
– Рад, что это тебя забавляет, – натянутым тоном проговорил
Дрейк.
– Я помню, как ты предупреждал меня, чтобы я не позволял
Гидеону перехитрить меня, говорил, что эти ребята, побывав в тюрьме, становятся
очень сообразительными и мне придется следить за каждым моим шагом.
По-видимому, тебе стоит прислушаться к собственным советам!
– Да иди ты к черту! – рассердился Дрейк.
– Что ж, сейчас он играет нам на руку, – заявил Мейсон.
– Что ты имеешь в виду? – не понял Дрейк.
Адвокат пояснил:
– Пока шпики сидят у него на хвосте, у него твердое алиби.
– Алиби на что?
– На все. Его нельзя будет обвинить ни в каком преступлении.
Гидеон просто позовет шпиков и спросит их, где он находился в момент совершения
этого преступления, вот и все. Я же объяснял тебе, что у него не будет алиби,
как только он оторвется от слежки.
В трубке воцарилась тишина – Дрейк думал. Наконец он
спросил:
– Значит, пятьсот долларов оказались хорошей приманкой?
– Обойдемся без комментариев, Пол, – отозвался Мейсон, – но отныне
внимательно следи за каждым нераскрытым преступлением, совершенным в городе, то
есть за каждым тяжким преступлением, особенно убийствами и ограблениями с
убийством, где есть свидетели. Как только обнаружишь такое преступление, дай
одному из твоих ребят этот словесный портрет, попроси его пойти к очевидцам и
спросить их, не тот ли это человек, которого они видели.
– И попытаться убедить их, что это именно тот человек,
которого они видели?
– Ну, ничего подобного, – возразил Мейсон. – Никакого
давления, просто внуши им, что кое-кто считает этого человека подозрительным.
Потом, если что-нибудь случится, мы, разумеется, сможем заявить, что
действовали добросовестно, пытаясь раскрыть тяжкое преступление. Видишь ли,
Пол, Гидеон – человек с уголовным прошлым, у которого финансовые затруднения.
Он вполне может пойти на преступление.
– Тоже мне финансовые затруднения! – фыркнул Дрейк. – Да он
курит сигары по пятьдесят центов за штуку и носит костюм за двести пятьдесят
долларов. Вот это-то и сводит с ума полицейских. Парень из тюрьмы направился
прямо в лучший магазин одежды, огромный, как сама жизнь, и купил там лучший
костюм.
