– Да.
– Кто?
– Пол Дрейк.
– Глава Детективного агентства Дрейка?
– Да, сэр.
– И какие же указания дал вам мистер Дрейк?
– Мне дали фотографию и велели обратиться к мистеру Диксону,
который, как я знал, делает рисунки с фотографий, чтобы он выполнил карандашный
набросок.
– Какие еще задания вам дали?
– Мне велели найти свидетелей ограбления «Пасифик нортерн
супермаркет», раненого ночного сторожа и мистера Керни, сказать им, что я
расследую совершенное там преступление. Я должен был попросить их описать
грабителя в общих чертах. Это было утром, четвертого. Мне было поручено
показать им рисунок, выполненный моим другом Друммондом Диксоном, и спросить
их, не похож ли человек, которого они видели, на того, кто изображен на
рисунке.
– Как звали человека, фотографию которого вам дали?
– Коллистер Гидеон.
– Вы знаете, что случилось с Коллистером Гидеоном?
– Да, знаю. Его сегодня убили.
– Вы что-нибудь знали о прошлом Гидеона?
– Я знал, что он отсидел срок за преступление. Я знал, что
фотография, с которой был сделан рисунок, из полицейского досье Гидеона.
– Хорошо. Что же вы сделали?
– Выполнял данные мне указания.
– Вы видели, как мистер Диксон делал рисунок?
– Видел.
– Это копия того рисунка?
– Да.
– Именно ее вы показывали свидетелям?
– Да.
– И в соответствии с данными вам указаниями делали все,
чтобы свидетели заявили, что человек, которого они видели в начале первого той
ночью, когда ограбили «Пасифик нортерн супермаркет» и ранили Стивена Хукса,
очень похож на человека, изображенного на рисунке?
– Да, сэр.
– Вы знакомы с положением Уголовного кодекса, согласно
которому человек, пытающийся обманным путем склонить свидетеля к даче ложных
показаний, виновен в тяжком преступлении?
– Да, сэр.
– И что тот, кто сознательно создает или показывает
фальшивые письма или документы свидетелю с намерением получить от него
определенные показания, виноват в преступлении?
– Да, сэр.
– И все-таки вы делали все, чтобы заставить этих двух
свидетелей опознать по рисунку Коллистера Гидеона как человека, которого видели
ночной сторож и мистер Керни?
– Если опознают, то да, сэр.
– Кажется, все ясно! – подытожил Гамильтон Бергер.
– Минуточку, – произнес Мейсон. – Я хотел бы задать этому
свидетелю несколько вопросов.
– Уместные вопросы разрешаю, – заявил окружной прокурор.
Мейсон повернулся к Фултону:
– Фултон, вам давали указание подкупить этих свидетелей?
– Разумеется, нет!
– Запугать их?
– Нет, сэр.
– Заставить их дать ложные показания?
– Нет, сэр.
– Вы должны были просто показать этот рисунок свидетелям и
спросить их, тот ли это человек?
– Ну, не совсем. Я должен был сделать все возможное, чтобы
убедить их в том, что они видели именно этого человека.
– Но не подкупать их?
– Нет, сэр.
– Не заставлять их делать ложные заявления?
– Нет, сэр.
– Не запугивать их?
– Нет, сэр.
– У меня все, – сообщил Мейсон. Гамильтон Бергер вызвал Дру
Керни.
– Мистер Керни, я вас попрошу рассказать о том, что
произошло с вами. У вас состоялся разговор с мистером Фултоном, детективом,
который только что сделал заявление?
– Да, сэр. У меня также состоялся разговор с Полом Дрейком и
мистером Мейсоном.
– И вас попросили описать человека, которого вы видели
выбегающим из супермаркета?
– Да, сэр.
– Вы его описали?
– Да, сэр.
– Вы опознали человека, изображенного на рисунке?
– Господи, нет!
– Расскажите мне, что случилось.
– Фултон сразу же начал говорить: «Ну, это же он, правда?
Портрет совпадает с вашим описанием».
– Он продолжал настаивать, что это тот самый человек?
– Да.
– И что вы отвечали?
– Я сказал, что это не тот человек.
– И после этого вы отправились в офис Пола Дрейка?
– Да, сэр.
– И что же произошло там?
– Он отвел меня в офис Мейсона. Мейсон оказался не так
настойчив, как остальные, но он тоже пытался заставить меня сказать, что я
видел выбегающим из супермаркета именно парня, изображенного на рисунке.
– И вы это сделали?
– Нет, но через некоторое время, наслушавшись их разговоров,
я засомневался и сказал, что в глазах есть что-то знакомое, а вот рот совсем не
похож. Если честно, они так задурили мне голову, что я уже не помню, как
выглядело лицо, которое я видел, и как выглядит портрет!
– Вы чувствуете, что больше не можете быть надежным
свидетелем?
– Именно так.
– Это все, – заявил Гамильтон Бергер.
– Минуточку, – попросил Мейсон. – У меня есть несколько
вопросов.
– Не думаю, что я позволю вам допрашивать этого свидетеля,
мистер Мейсон, – возразил окружной прокурор.
– Не поймите меня превратно, – взмолился вдруг Керни. – Я не
намерен никого обвинять в каком-либо преступлении. Просто хочу сказать, что в
моей памяти все перепуталось из-за предположений, которые они делали, вот и
все.
– Вот так, – подытожил Бергер. – Ситуация проясняется. При
дальнейшем расследовании этого дела на показания данного свидетеля рассчитывать
больше не приходится. Когда мы найдем настоящего преступника и этот свидетель
столкнется с человеком, который действительно совершил преступление, на
перекрестном допросе ему придется заявить, что раньше ему пришлось сделать
заявления, опровергающие первоначальное опознание, из-за неуместных наущений
Перри Мейсона и его служащих.
– Почти на каждом процессе свидетели сначала дают полиции
противоречивые описания, – заметил адвокат. – Потом делают задний ход, и,
когда, в конце концов, идентифицируют преступника – это скорее всего уже
вторичная идентификация. Поэтому полиция часто относится к идентификации путем
опознания как к «пробной» идентификации.
