– Насколько я понимаю, Александр Рэдфилд сделал из него
пробный выстрел.
– Сравнил ли Александр Рэдфилд пробную пулю с роковой пулей,
о которой идет речь в этом деле? – спросил Мейсон.
– Полагаю, сравнил, сэр.
– Это испытание проводилось в вашем присутствии?
– Да, сэр.
– И Александр Рэдфилд заявил вам о том, что он обнаружил?
– Возражаю, это доказательство, основанное на слухах, –
заявил Гамильтон Бергер.
– Принято, – согласился судья Сакстон. – Можете вызвать
мистера Рэдфилда. Если желаете, можете снова подвергнуть его перекрестному
допросу.
– Итак, – продолжил Мейсон, – Гамильтон Бергер, окружной
прокурор, все время был с вами, когда вы осматривали место преступления и
искали эти вещи?
– Да, все время.
– Делал ли он какие-нибудь критические замечания по поводу
того, что эту улику подбросил я?
– Сразу признаю, что делал, – сердито вмешался Гамильтон
Бергер.
– Так, понятно. – Мейсон повернулся к судье Сакстону: –
Лейтенант Трэгг – свидетель по этому делу, и во время всего обыска окружной
прокурор умалял значение предметов, которые мы находили, внушал свидетелю, что
в появлении этих предметов на месте преступления виноват я, что вещественное
доказательство не имеет никакой ценности, поскольку оно было подброшено. Если
суду угодно привлечь меня к ответственности за неуважение к суду, я настаиваю,
чтобы окружного прокурора также привлекли к ответственности за попытку влиять
на показания этого свидетеля!
Судья Сакстон бросил гневные взгляды на окружного прокурора
и на лейтенанта Трэгга, но потом с трудом подавил улыбку.
– Хорошо, мистер Мейсон, – согласился он, – суд учтет ваше
ходатайство. Однако это не значит, что он станет выполнять его. Продолжаем
рассматривать вещественные доказательства.
– Я хочу своим ходатайством показать, что окружной прокурор
присутствовал при обыске в качестве официального лица, что его замечания имели
вес как слова избранного должностного лица этого округа, которое, естественно,
имеет влияние на полицейское управление, что они представляли собой непрерывные
критические замечания со стороны обвинения.
– Хорошо, в свое время мы это рассмотрим, – пообещал судья
Сакстон. – А теперь, полагаю, вы хотели бы вызвать мистера Рэдфилда?
– Хотел бы, ваша честь.
– Мистер Рэдфилд уже в суде, – сообщил судья Сакстон. –
Можете занять свидетельское место, мистер Рэдфилд.
– Если суду угодно, перекрестный допрос продолжается, –
произнес Мейсон. – Мистер Рэдфилд, вы утверждали, что, принимая во внимание все
факты, по всей вероятности, пистолет, вещественное доказательство Б, является
тем самым оружием, из которого была выпущена смертоносная пуля. Я хочу спросить
вас, были ли с тех пор, как вы давали показания, обнаружены факты, заставившие
вас изменить свое мнение?
– Были.
– Итак, принимая во внимание все факты, вы по-прежнему
готовы поклясться, что, по всей вероятности, смертоносная пуля была выпущена из
этого пистолета, вещественного доказательства Б?
– Нет, не готов, – возразил Рэдфилд. – Сейчас я готов
поклясться, что смертоносная пуля была выпущена из пистолета, обнаруженного в
полдень на месте убийства и предъявленного теперь на идентификацию в качестве
вещественного доказательства защиты номер 1а.
– Что? – Судья Сакстон не смог скрыть удивления.
– Да, ваша честь. Простите, но на основании этой пули
имеется достаточно характерных бороздок, аналогичных обнаруженным на пуле,
которой был произведен пробный выстрел из пистолета, предъявленного как
вещественное доказательство номер 1а. Мне нелегко признаваться в этом, но
сейчас я убежден, что смертоносная пуля была выпущена из этого пистолета,
вещественного доказательства защиты номер 1а!
– Значит, – уточнил Мейсон, – вы готовы утверждать, что
пуля, найденная в перекладине над дверью, выпущена не из этого пистолета?
– Да, сэр.
– А из какого пистолета она была выпущена?
– Из пистолета, вещественного доказательства Б.
– Итак, – подвел итог Мейсон, – по одному только выстрелу из
пистолета, вещественного доказательства Б, мы теперь знаем, что пуля, о которой
идет речь, попала в перекладину. Следовательно, эта пуля не могла быть орудием
совершения преступления. Верно?
– С научной точки зрения и по моему мнению, как эксперта,
это верно, – признал Рэдфилд.
Судья Сакстон развел руками, словно от чего-то отказываясь.
– У меня еще один вопрос, – заявил Мейсон. – В вашем офисе
хранятся отчеты о пулях, извлеченных из трупов, и нераскрытых преступлениях?
– Да, хранятся.
– Я имею в виду попытку убийства ночного сторожа в «Пасифик
нортерн супермаркет», – уточнил адвокат. – У вас есть пуля, извлеченная из тела
ночного сторожа?
– Да.
– Я просил вас принести ее. Сравните ее, пожалуйста, под
микроскопом с пробной пулей, выпущенной из вещественного доказательства защиты
номер 1а, и доложите суду результаты сравнения.
– Поскольку вы просили меня принести в суд эту пулю, я
понял, что вы предполагаете, – усталым голосом объяснил Рэдфилд, – и провел это
сравнение.
– И каков же результат?
– Пуля, ранившая ночного сторожа, была также выпущена из
этого пистолета, предъявленного на идентификацию в качестве вещественного
доказательства защиты номер 1а.
Мейсон повернулся к судье Сакстону:
– Ну, вот, ваша честь! По результатам исследования
вещественного доказательства я делаю вывод, что покойный совершил ограбление в
«Пасифик нортерн супермаркет». У меня был портрет покойного, и я показал его
очевидцам. Потом наш окружной прокурор, пользуясь своим положением, внушал
свидетелям, что я неправомерно влиял на них и что их показания нельзя
использовать в деле о попытке убийства. Если суду угодно, я предлагаю, чтобы
окружного прокурора привлекли не только за давление на лейтенанта Трэгга, но
также за давление на двух свидетелей, которые видели грабителя на месте
преступления у «Пасифик нортерн супермаркет». Используя свое влияние, свой скептицизм
и силу внушения, он заставил их изменить показания, и теперь бесполезно
пытаться доказывать, что преступление совершил покойный.
Судья Сакстон поочередно взглянул на остолбеневшего
Гамильтона Бергера, на Рэдфилда, на лейтенанта Трэгга и заявил:
– Ясно, что по делу подсудимого выдвинуть против него
какие-либо обвинения невозможно. Ему можно предъявить лишь обвинение в том, что
он прятался на месте преступления. Этого, безусловно, недостаточно, чтобы
приговорить подсудимого к условной мере наказания. Поэтому суд снимает с
подсудимого обвинение, а что касается незначительных фактов неуважения к суду,
то суд снимает их с повестки дня, обещает продумать вопрос и сообщить, когда
состоится следующее слушание. В суде объявляется перерыв.
