– В данный момент он оживленно разговаривает с вашей
секретаршей, – ответил Уоррен.
Мейсон увидел высокого, стройного человека лет тридцати с
небольшим, похожего на манекенщика, рекламирующего рубашки: широкоплечего, с
осиной талией, загорелого, с высокими скулами и безупречной осанкой.
– Я знал, что он не останется равнодушным к Делле Стрит, –
заметил Уоррен. – Посмотрите на него, он ею увлекся!
Мейсон повернулся к хозяину дома:
– А теперь послушайте меня, Уоррен. Я не уверен, что мне это
нравится. Не знаю, что за игру вы ведете, но вы явно пытаетесь использовать
Деллу Стрит в качестве приманки для какой-то вашей сделки с Баррингтоном!
– Нет, нет, – поспешно возразил Уоррен, – это лишь маневр,
которым я воспользовался в игре с Джадсоном Олни. Но я знал, что Баррингтону
она понравится… очень. А теперь простите, Мейсон… – Он повернулся и удалился.
Некоторое время адвокат смотрел на Баррингтона, который явно
пытался произвести впечатление на Деллу Стрит. Потом к нему подошла женщина с
бокалом в левой руке и поинтересовалась, каким чудом ему удается выигрывать все
дела. Через некоторое время к ней присоединились еще двое, и Перри Мейсон
оказался в центре внимания.
Глава 4
В десять часов Мейсон поспешно освободил Деллу Стрит от
группы мужчин, даже не пытающихся скрыть свое восхищение ею, и пожелал хозяину
и хозяйке дома спокойной ночи. Джадсон Олни устроил из прощания целый
спектакль, а напоследок поцеловал Деллу Стрит в правую щеку.
– Теперь, когда я вас нашел, – заявил он, – мне не хотелось
бы потерять вас снова. – И многозначительно добавил: – А я слов на ветер не
бросаю, Делла!
Тут вмешалась миссис Уоррен:
– Чем заявлять о своих правах, Джадсон, лучше не
расставайтесь с предметом вашей страсти, а то снова ее упустите!
– А вы за мной следите! – засмеялся Олни.
Повернув голову, Мейсон вдруг заметил злобный, полный
ненависти взгляд, направленный на Деллу Стрит. Он знал, что фамилия этой
молодой женщины с блестящими глазами Честер, и слышал, как кто-то называл ее
Адель. Адвокат твердо решил расспросить о ней Деллу Стрит, когда они приедут в
офис. Хорас Уоррен тепло пожал руку Мейсону.
– Мы очень признательны Джадсону Олни и мисс Стрит, –
сообщил он. – Поверьте мне, мистер Мейсон, я был рад познакомиться с вами, и,
надеюсь, мы еще увидимся.
Адвокат кивнул, поблагодарил его и, взяв под руку Деллу
Стрит, вышел из дома. Когда они подошли к машине, он помог Делле сесть, потом
сел сам, завел мотор.
Она весело засмеялась:
– У вас такой вид, будто вы вышли из кабинета зубного врача.
Мейсон, выводя автомобиль на дорожку, проворчал:
– Мне надоела эта светская болтовня, надоело стоять или
сновать от группы к группе. Я ненавижу женщин, которые намеренно напиваются, а
потом изображают совиную трезвость.
– Такая тут была только одна, – поддержала его Делла Стрит.
– Остальные были восхитительны.
– И одной достаточно, – буркнул Мейсон. – Она следовала за
мной по пятам с бокалом в правой руке, а мизинцем левой руки уцепилась за
лацкан моего пиджака, словно боялась, что я убегу… Что это за пьяная блондинка,
которая смотрела на тебя, как на какое-то насекомое?
– Это Адель Честер, – пояснила Делла. – Джордж Баррингтон
представил нас друг другу. Она сразу же меня невзлюбила. И не только она. Там
была еще одна женщина, Розали Харви. Не знаю, заметили ли вы ее. Такая
темноволосая, с зелеными глазами. На ней было…
– Заметил, – перебил ее Мейсон. – Она никак не связана с
бизнесом?
– Она секретарша Джадсона Олни. Работает у него уже пять
лет. Думаю, эта дама почуяла неладное, а еще ее раздирало любопытство, но она
не осмелилась спросить напрямик.
– Что ж, враждебность этих двух девушек легко объяснить, –
отметил Мейсон. – Баррингтон слишком много внимания уделял тебе и пренебрегал
девушкой, с которой пришел, это объясняет поведение Адель Честер. После того
как Олни осыпал тебя лестью и рассказал, как потерял от тебя голову при лунном
свете, нетрудно понять поведение преданной секретарши, которая тайно обожает
его много лет, но к которой он не проявляет ни малейшего внимания. Со стороны
остальных враждебности не наблюдалось… Но как Джадсон Олни вписывается в эту
картину?
– Как менеджер большей части предприятий, он правая рука
Хораса Уоррена.
– Хотя довольно молод для такого ответственного поста, тебе
не кажется?
– Это зависит от того, как посмотреть. Он сообразителен,
поверьте мне, сообразителен и много думает.
– О чем?
– О причине вашего появления на обеде.
– Да, – согласился Мейсон. – Полагаю, будет трудно
преподнести это как простую случайность, особенно если учесть, что я веду не
слишком бурную светскую жизнь. Как ты думаешь, Делла, по какому случаю было это
торжество?
– Этого я не знаю. Полагаю, они много развлекаются, ведь у
них открытый дом, богатая обстановка. Но этот обед был сборный. Баррингтона
пригласили по деловым соображениям. Некоторые из гостей работают вместе с
Уорреном, другие – просто соседи. Остальные, похоже, члены клуба для игры в
бридж, в котором состоит и миссис Уоррен… Вы, полагаю, приятно провели время?
– Я заработал мои пятьсот долларов. Не сочти меня старым
брюзгой, Делла, но профессионалу редко нравятся подобные сборища. Ко мне
подходили пятеро совершенно разных людей, начинали говорить на общие темы,
касающиеся закона, и о моей карьере, а в конце концов принимались излагать
собственные юридические проблемы и просили у меня совета.
– Когда доктор посещает светский прием, его почти всегда
расспрашивают о симптомах различных болезней и просят совета. Куда вы ходили с
Хорасом Уорреном, направившись к бассейну? – полюбопытствовала Делла. – Я
пробовала следить за вами, но вас и след простыл.
– Мы пошли в ванную, – ответил Мейсон. – А через ванную
попали в спальню Лорны Уоррен.
Делла подняла брови.
– Уоррен хотел показать мне чемодан, в котором, как он
говорит, лежали сорок семь тысяч долларов и который его жена держит в стенном
шкафу.
– Вы видели чемодан?
– Чемодан-то я видел, но в нем оказались лишь старые газеты.
– Значит, она уже заплатила шантажисту?
– Так считает Уоррен.
– А вы так не считаете?
– Когда человек платит шантажисту, он передает ему деньги.
Если бы миссис Уоррен шантажировали, ей пришлось бы положить чемодан на
кровать, открыть его, вынуть сорок семь тысяч долларов, отдать их шантажисту и
убрать чемодан обратно в шкаф. Но когда человек берет деньги из чемодана, а
затем набивает его старыми газетами, чтобы придать ему примерно тот же самый
вес, это больше похоже на кражу.
