Но пусть даже Присцилла и Джейд думали, что слишком взрослые для кукол, Бринн была с ними не согласна. На самом деле она считала, что, возможно, всю жизнь будет любить играть со своими Русси. И что в этом плохого?
– Бринн, ты же знаешь, я люблю петь, – ответила Джейд. – Когда-нибудь я хотела бы попасть в группу. Если тебе не хочется с нами – ничего страшного, но мы все равно поплывем туда.
Бринн хотелось настоять на своем, потребовать, чтобы Джейд делала то, что хочется ей, Бринн. И от этого ей было грустно. Как сделать так, чтобы Джейд увидела происходящее ее глазами? Бринн решила просто отправиться вместе с ними и показать Джейд, что, в конечном счете, Присцилла вовсе не такая уж суперпотрясающая.
Школьный день у Бринн выдался странным. Ей хотелось, чтобы уроки скорее закончились и чтобы она смогла поплыть в Мамонтову пещеру с Джейд и Присциллой. Ей хотелось присоединиться к ним, потому что это был ее шанс взять реванш в битве подруг. С другой стороны, Бринн нервничала из-за всего этого: мало что так впечатляло Джейд, как хорошая музыка. Если Присцилла действительно так круто поет, в соревновании между ними это может стать решающим фактором.
Колебания мешались с предвкушением, и в результате день тянулся очень медленно, но, когда раздался звонок с уроков, Бринн едва поверила, что он уже закончился. Собирая вещи, чтобы встретиться с Джейд и Присциллой, она буквально тряслась от волнения.
Когда Бринн подплыла к остановке, Джейд с Присциллой возились со своими моруотч.
– Привет! – сказала Бринн.
Джейд подняла глаза и воскликнула:
– Привет, Бринн!
Но Присцилла едва оторвалась от своих моруотч. Она негромко произнесла «привет», но и только.
Все трое сели на течение до Мамонтовой пещеры, но ситуация очень напоминала повтор неудачной вечеринки: Джейд и Присцилла возбужденно болтали друг с другом, по сути предоставив Бринн самой себе. И ей их поездка показалась вечностью.
Мамонтова пещера находилась недалеко от Скалистой впадины и была непохожа на те пещеры, в которых, по большей части, жил морской народ. Во-первых, она была огромная, со стенами из гладкого неровного камня. И русалки отовсюду приезжали сюда, чтобы использовать пещеру как площадку для мероприятий. Большая плоская каменная плита служила сценой, а еще тут хватало места для большой аудитории зрителей и слушателей. Позади сцены были пустоты и ниши, которые могли быть использованы для хранения реквизита и в качестве костюмерных.
Когда русалочки заплыли в просторную пещеру, Присцилла взяла несколько нот.
И ее голос оказался чудесным. Она идеально попадала в ноты, а звук вибрировал, словно солнечный свет на легкой океанской ряби. А ведь это была только распевка! Русалочка издала несколько трелей и спела пару гамм. Приятные звуки эхом отражались от стен пещеры и расходились в воде, точно легкое прохладное течение. Даже Бринн оказалась под впечатлением и захотела послушать еще.
«Мне конец, – подумала она. – Окончательный конец!»
– Мне нравится, какая тут акустика! – заметила Присцилла. – Спасибо, что привела меня сюда, Джейд. Тут классно. Отличное место, чтобы порепетировать песни.
– Я просто подумала, что после первого дня в школе тебе захочется заняться чем-нибудь приятным, – ответила Джейд. – Кстати, как прошел твой первый день?
Присцилла пожала плечами:
– Нормально. Так много народу, и я никого не знаю. Если честно, я немного устала и перегружена впечатлениями от того, что пыталась запомнить столько новых лиц и имен.
– О, бедная Присцилла, – съехидничала Бринн. – Наверняка это страшно трудно – заводить друзей, когда ты модель, богата, талантлива и ни единого дня не должна сама убираться в своей огромной комнате.
Бринн знала, что говорить так – нехорошо. Она сама была до дрожи напугана в первый день в средней школе. Она заблудилась, не смогла найти дорогу к кабинету, и вообще весь день обернулся сплошной катастрофой. Но в тот момент она об этом не думала. Она лишь отчаянно соображала, что бы такое сказать, чтобы Джейд не подружилась с Присциллой еще больше.
– Бринн! – укорила Джейд.
– Вообще-то, это трудно, – признала Присцилла. – Я прожила в Атлантиде всю свою жизнь и совсем не хотела уезжать. И до сих пор не хочу. – На секунду показалось, что она вот-вот заплачет. – Я просыпаюсь каждое утро, думая, что я еще там, а потом понимаю, что нет.
– Пфф! – фыркнула Бринн. – Ты живешь в замке, Присцилла! Даже не в замке – во дворце! В десяти дворцах, поставленных один на другой. И еще жалуешься?
– Бринн, – тихо сказала Джейд, – ты ведешь себя не очень по-доброму.
– Как и ты! – воскликнула Бринн, наставляя на нее палец. – Вы двое игнорировали меня. А мы ведь были лучшими подругами, Джейд! Как насчет этого?
– Мы и есть лучшие подруги! – вскричала Джейд. – Да что с тобой творится в последнее время?
Бринн видела, что с минуты на минуту разразится страшный скандал, но тут, к ее удивлению, Присцилла прекратила назревающую ссору, запев популярную песенку: «Давай же плавать в море, плавать в океане, вокруг такая красота, разве нет?»
«О-го-го! – подумала Бринн. – Присцилла и правда здорово поет. Очень-очень здорово поет».
Бринн понимала, что Присцилла легко могла бы объединиться с Джейд и напасть на нее, но вместо этого она спела кусок приятной песни. Звук ее голоса заставил Бринн и Джейд тут же перестать ссориться, чтобы послушать.
Но почему-то Бринн все равно была недовольна. На деле ей хотелось бы, чтобы Присцилла оказалась паршивой певицей. А часть ее радовалась, что у новенькой был тяжелый день. Бринн надеялась, что дальше станет еще тяжелее, и, может, тогда все богатое семейство Бэнксов переедет обратно в Атлантиду.
Бринн не могла сказать или хотя бы мысленно сформулировать, почему она чувствует так, а не иначе. Простая правда заключалась в том, что она невероятно завидовала и чувствовала угрозу со стороны Присциллы. Но все эти гадкие чувства прятались за страхом, что Джейд перестанет дружить с ней. А даже при всем том, что произошло всего месяц назад с ней, Джейд и Уиллом, Бринн уже забыла, что можно (и это даже весело) иметь больше одного друга.
Между тем Присцилла продолжала петь. Ее голос разносился по Мамонтовой пещере, как солнечный свет – насыщенный, теплый и уютный.
«Мы – русалки! Прекрасные русалки! Мы переживем любой шторм, укроем друг друга от бури. Мы всегда будем лучшими друзьями и самыми красивыми созданиями в море».
Бринн села на камень на некотором расстоянии от двух других русалочек. Джейд помахивала хвостом в такт пению Присциллы. И через какое-то время присоединилась к ней сама. Их голоса идеально гармонировали, не только сливаясь в чистые аккорды, но и излучая золотистое сияние. Так проявлялся хорошо известный магический эффект гармонии: румагия просто материализовалась из моря вокруг.
