В конце концов ребята решили пока что умолчать про кабинет Элайджи и призрочки, но рассказать Дариусу про всё остальное, в том числе про два избавителя и про то, что госпожа Дансворт планирует вырваться на свободу в телах учителей.
Дариус слушал их с нарастающим ужасом.
– Арию надо оттуда вытаскивать! – сказал он и потянулся за пальто. – Немедленно! За порог призраки выйти не могут. Значит, если я сумею вытащить её за дверь, эта госпожа Дансворт вынуждена будет оставить её тело.
– Но остальным учителям этим не поможешь! – сказала Корделия.
Дариус только плечами пожал.
– Главное – Ария. Когда она окажется в безопасности, тогда и подумаем обо всех остальных.
– Их слишком много, – заметила Агнеса. – Они вас остановят. Или и того хуже: сделают вас одним из них!
– Но с вами-то троими вроде бы всё в порядке! – сказал Дариус.
– В детей призраки не вселяются, – объяснил Бенджи.
– А почему? – спросил Дариус с неподдельным любопытством. – Если бы я был призраком, я бы постарался заполучить как можно более молодое тело. Тогда дольше проживёшь!
– Хороший вопрос, – сказала Агнеса.
– Не важно, – отрезал Бенджи. – Просто держитесь от школы подальше. Если вы попадётесь, игре конец. Дансворт поймёт, что мы за ней охотимся. А пока что единственное наше преимущество – это что она о нас не знает.
– Но хоть что-нибудь я могу сделать?! – взмолился Дариус. Взгляд его сделался жалобным. – Пожалуйста, скажите, чем я могу ей помочь!
Корделии сделалось жалко старика. Может быть, доктор Рокени всё-таки ошибалась насчёт него. Насколько могла судить Корделия, он хотел только одного: спасти племянницу.
– Что насчёт того домика на чердаке? – спросил Дариус. – Если то, что вы говорите, правда и госпожа Дансворт в самом деле жила там – я же знаю его историю. Бабушка Вильма мне рассказывала, когда я был маленьким.
Ребята возбуждённо переглянулись.
– Да, это точно может оказаться полезным! – сказала Агнеса.
– Ваша бабушка вам рассказывала про Дансворт? – спросил Бенджи.
– Бабушка Вильма рассказывала мне о призраке, который обитал в том доме, – сказал Дариус. – Не припоминаю, чтобы она называла его по имени, но, если вы говорите, что это была та самая госпожа Дансворт, я не против. Должен сказать, что ничего особенно примечательного в этом призраке не было. Просто ещё один мстительный дух, как и всё это старичьё.
– Ну, по правде говоря, – возразила Корделия, – большинство призраков, которых я встречала, были очень славные.
– Что, ты до сих пор так считаешь? – удивился Бенджи. – Они же хотят похитить тела наших учителей!
– Это не они. Это всё госпожа Дансворт. Она им мозги промыла или что-то вроде.
– Нет, Корделия, ты серьёзно?! Ты правда думаешь, что…
– Тсс! – перебила Агнеса, сжав руки им обоим. – Дайте же человеку сказать!
Дариус обвёл взглядом Бенджи с Корделией и понимающе усмехнулся, как иногда делали взрослые: мол, эти двое друг другу явно нравятся, но сами этого пока не понимают.
– В школе Тени призраки безобидные, – сказал Дариус. – По большей части. Но это только оттого, что они не так уж долго пробыли в мёртвых. А если предоставить их самим себе, они начнут становиться плохими. Это неизбежно.
– Почему? – спросила Агнеса.
Дариус вскинул палец, потом схватил со стола салфетку из подставки и чихнул.
– Разрешите задать вам один вопрос, – сказал он, утирая нос. – Вот вам когда-нибудь случалось кому-то завидовать, так сильно завидовать, что прямо кровь кипит?
Корделия представила себе, как Виви шутливо треплет Бенджи по голове, стоя у шкафчиков.
– Ну да, наверно, я могу себе такое представить, – сказала она.
– Вот, а теперь умножьте это всё на миллион – и поймёте, что чувствует призрак, – сказал Дариус. – Представьте себе, что вы заперты в мире, где вам постоянно холодно, где вы не можете ни к чему прикоснуться, ни с кем заговорить. Жутко, верно? Но что, если вокруг вас люди, которые способны делать всё, чего вам недостаёт сильнее всего: смеяться, есть, говорить – а вы только и можете, что на них смотреть? На это может уйти лет десять или двадцать, но, даже если вы при жизни были самым добрым человеком на свете, рано или поздно вы начнёте задаваться вопросом, как это случилось, что они живут, а вы нет. Разве это справедливо?
Он постучал пальцем по столу.
– Ничего хорошего из зависти выйти не может! Будь то у живых или у мёртвых. Если достаточно долго мариноваться в таких мрачных мыслях, зависть становится ненавистью, а ненависть становится злобой. Каждый хороший призрак – будущий плохой, это всего лишь вопрос времени.
Корделия вспомнила то, о чём они узнали несколько месяцев назад: старея, призраки обращаются в «фантомы», у них развиваются особые способности или они делаются ужасными с виду. «Может быть, как раз зависть к живым и заставляет их меняться», – подумала Корделия. Интересно знать, а в других архитектурных моделях на чердаке тоже заточены фантомы? И какие они? На затылке у неё выступил холодный пот.
– А как эта госпожа Дансворт умерла? – спросила Агнеса, заставив Корделию снова вернуться к теме разговора.
– Не помню, – сказал Дариус. – Но ничего особенного с нею не случилось: не то чтобы её убили и она не желала упокоиться, пока не отомстит. Такое только в кино бывает. Она просто умерла. А в дом въехала новая семья. Поначалу всё было нормально. Даже мило. Время от времени госпожа Дансворт роняла горшки или хлопала дверью, но по большей части она была хорошим призраком. Она всегда была рада помочь. Потерянные предметы внезапно обнаруживались на кухонном столе. В семье была девочка-младенец, которая вечно сбрасывала с себя одеяльце в середине ночи. Но к утру одеяльце оказывалось на месте.
Корделия представила себе женщину в старомодном платье, которая стоит над колыбелькой и смотрит на спящего младенца. Возможно, в тот момент у госпожи Дансворт были самые добрые намерения, но всё равно у Корделии мороз подрал по коже.
– Настоящие проблемы начались, когда в дом въехала вторая семья, – продолжал Дариус. – К этому времени душа у госпожи Дансворт почернела от зависти к живым. Этой семье она уже не помогала. Она их терроризировала. Любимой её забавой было появиться в зеркале, когда кто-нибудь в него смотрится, и передразнивать каждое их движение.
– Она хотела быть как они, – сказала Корделия, вспомнив, как Марта, старуха, явившаяся на урок естествознания, подражала Виви, прежде чем попыталась вселиться в неё.
Дариус кивнул.
– Эта семья съехала оттуда очень быстро, – сказал он. – Им ума хватило. Но следующая семья была упорной. Они твёрдо решили никуда не уезжать, что бы ни случилось…
Он покачал головой.
