– Это куда ж вы намылились, а? – вскричал писклявый голосок.
Толпа школьников расступилась, и мальчишка, которого когда-то звали Эзрой, торжествующе указал в их сторону.
– Молодчина, Гарольд! – воскликнула госпожа Дансворт и хлопнула в ладоши. – Люк! Эрик!
Двое мальчишек выступили вперёд. Один был мерзкого вида восьмиклассник, который как-то раз сжёг свой табель в мужском туалете. Вторым был Мэйсон.
– Соберите-ка несколько добровольцев и обыщите школу. Если эти двое смылись, значит, и дружки их тоже где-то бродят.
Двое парней с энтузиазмом попёрли сквозь толпу.
– А с этими двоими что? – спросил Гарольд, щерясь на Бенджи с Корделией.
– У нас в запасе есть ещё несколько минут, – сказала госпожа Дансворт, поправляя очки. – Давайте-ка устроим небольшое соревнование!
Она обернулась к толпе.
– Кто приведёт их ко мне, тот первым пройдёт сквозь зеркало!
Корделия и Бенджи ждать не стали и припустили прочь по коридору. По пятам за ними неслась толпа школьников. К тому времени, как они взбежали по лестнице к дверям доктора Рокени, несколько преследователей были уже совсем близко.
«Только б там было открыто! – думала Корделия. – Только б там было открыто!»
Бенджи схватил за ручку, повернул, толкнул…
Заперто.
– Отойди! – воскликнула Корделия и сунула руку в карман. Она достала запасной ключ, который дала ей доктор Рокени, и сунула его в замочную скважину. Бенджи отпихнул мальчишку по имени Стю Коллинз в толпу набегающих школьников, а Корделия спиной ввалилась в квартиру и втянула за собой Бенджи. Вдвоём они сумели захлопнуть дверь и повернуть задвижку.
В дверь забарабанили десятки кулаков. Корделия не знала, долго ли она выдержит.
Ребята промчались через квартиру и ворвались в дверь в конце коридора. Домики так и стояли на своих деревянных подставках, как будто с того летнего дня, когда всё началось, совершенно ничего не случилось.
– Надо спешить! – сказала Корделия. – Я начну с тех, которые…
– Корделия! – перебил Бенджи.
Его голос, тревожный и отчаянный, стрелой пронзил её сердце. Корделия развернулась – и завизжала. Госпожа Дансворт – настоящая госпожа Дансворт, – стояла за спиной у Бенджи. С виду ничего особенно злого в ней не было, и даже ничего особенно примечательного. Женщина средних лет, в неброском домашнем платье, которое даже при её жизни вряд ли выглядело особенно элегантным. Светлые, с проседью волосы были курчавыми и неухоженными. Если бы Корделия встретила её в коридорах школы Тени, она подумала бы, что её светлый ключик – швабра.
– Отпустите его! – сказала Корделия.
Госпожа Дансворт стиснула затылок Бенджи. Она зашевелила губами, и Бенджи заговорил, как кукла чревовещателя. Голос был его, а слова и интонации – чужие.
– Бегали-бегали, – сказала госпожа Дансворт/Бенджи, – и до чего добегались? Заперлись на тёмном чердаке с привидением, которое хочет вас убить.
– Прекратите использовать его голос! – вскричала Корделия, зажимая уши. – Так нечестно!
– Не надо мне тут про «нечестно»! – сказала госпожа Дансворт, проходя дальше на чердак. Ноги Бенджи покорно двигались вслед за ней. – Знаешь, как я умерла? Подавилась куском пережаренной курицы. Одна. У себя в столовой. А потом, следующие пятьдесят лет, я наблюдала, как одна семья за другой вселяется в мой – мой! – дом, и радостно живёт своей жизнью. О, как я мечтала быть на их месте! И со временем я научилась, как это делать.
Корделия пятилась в глубь чердака. Оглянувшись через плечо, девочка увидела, что домик госпожи Дансворт, который она в последний раз видела тогда в зимнем саду, стоит на прежнем месте, на своей подставке. Он слегка покосился.
– Раз уж тебя, Корделия, так волнует нечестность – скажи, как по-твоему, честно ли это, что они жили, а я умерла? И всё только оттого, что я недостаточно тщательно пережёвывала мясо!
– Мне очень жаль, что с вами так вышло, – сказала Корделия. – Это и в самом деле была ужасная трагедия. Но это ничего не меняет. Жизнь не предназначена для мёртвых. Жизнь для живых!
И в третий раз школа содрогнулась от жуткого скрежета. За ним последовало негромкое жужжание, похожее на звук работающего мотора. Из галереи зеркал донеслись радостные возгласы.
– Слышишь? – спросила госпожа Дансворт. Лицо её расплылось в зловещей усмешке – и лицо Бенджи тоже. – Вот он, звук нашего освобождения! Мой народ без меня не начнёт, так что мне в самом деле нужно покончить с этим как можно быстрее. Я думаю, дело пойдёт проще, если у меня будут руки, которыми я смогу сдавить твою шею.
И она исчезла в теле Бенджи. Бенджи/Дансворт постояла, разминая пальцы, просто чтобы убедиться, что они готовы исполнять своё отвратительное дело, и сделала несколько шагов вперёд. И только тут она обнаружила, что Корделия стоит рядом с её бывшим домом.
– Ах, так вот что ты задумала? – спросила Дансворт. – Ты, видать, подслушала один из наших педсоветов, верно? Ты видела, как я наказываю тех, кто меня подводит?
Глаза Бенджи горели холодной, безжалостной яростью, не оставляя сомнений, что за рулём самозванка.
– Ты надеешься заманить меня в ловушку, как некогда Элайджу? Ты что думаешь, я настолько глупа, чтобы подойти к этому проклятому домишке?!
– Нет, – ответила Корделия. – Но я думаю, вы достаточно глупы, чтобы последовать за мной в комнату, полную фантомов.
Она повернулась влево и сшибла с подставки один из домов. Раздался звон битого стекла, и внезапно появилась высокая фигура. Вместо головы у неё было оконное стекло. Глаза, нос и рот выглядели как потёки грязи, и пальцы-жалюзи скребли по полу.
– Вы же не единственный дух, кого Элайджа изловил в эти западни, – говорила Корделия. – А когда духи стареют, они меняются. Иногда они обретают особые способности, как вы. А иногда…
Корделия сшибла на пол второй дом, выпустив девочку с рогами, которая на четвереньках бросилась к двери чердака. В это время мужчина со стеклянной головой зашагал в сторону госпожи Дансворт. Она завопила голосом Бенджи, потом сбежала из его тела и нырнула в пол. Мужчина последовал за ней. Корделия преодолела порыв посмотреть, как там Бенджи, и продолжала рушить домики, боясь, что, если она остановится хоть на миг, отвага, которая и так уже держалась на волоске, окончательно её покинет. Девочка старалась не приглядываться, кого она там выпускает на волю: фигуру в плаще, отягощённую цепями, печального пса в треугольном ошейнике, – вся надежда была на то, что они будут признательны своей избавительнице и не причинят ей вреда. По счастью, все эти фантомы – или кто они там были – явно стремились как можно скорее убраться подальше от своих маленьких темниц и не обращали внимания на Корделию, убегая, или ускользая, или улетая из комнаты.
Снизу послышались вопли. Корделия понадеялась, что это хороший знак.
