Прозвучало несколько панибратски, но нас просили вести себя попроще. К тому же почти нет сомнений, что новый сосед воспримет такое понимающе.
Тот, оправдывая сложившееся мнение, задорно мне подмигнул и направился к свободной койке у двери, на ходу заявив:
– Ашшот, крутое у тебя прозвище. Сам придумал?
– Конечно сам, кто же ещё, – так же важно ответил верзила.
Как он ещё не лопнул, не понимаю. Он ведь только тем и занимается, что раздувается от уверенности в своём величии. При этом заметно, что уверенность у него далеко не стопроцентная. Решил сходу показать всем, кто тут царь горы, но не уверен, что гору эту потянет.
Да и великого желания оборонять вершину от посягательств не изъявляет по причине склонности к лени. Вон, глаза сонными становятся, не удивлюсь, если дремать начнёт.
Если, конечно, ему это позволят, что не факт. Похоже, Паксус прямо сейчас начинает доказывать, что с чувством юмора у него может и не полный порядок, но оно работает. И мишенью для демонстрации избрал, естественно, Ашшота.
Потому что мишень из этого жирного индюка идеальная.
Не промахнёшься.
Торопливо и небрежно размещая своё барахло, Паксус продолжал:
– Ребята, вы представляете, я тут видел девчонок, когда меня сюда вели.
– В смысле учениц видел? – уточнил Тсас.
– Ага, они самые. Их первый корпус напротив нашего, за садиком с двумя прудами. Они смотрели в окна, когда я мимо шёл. Вы что, реально их не видели?
– Одну видел, – признался я.
– И как она? – с неподдельным интересом спросил Паксус.
– В смысле как? – не понял я.
– Ну… в прямом смысле. Как у неё дела с мордашкой, с фигурой. Страшная на лицо, но тело, как древняя скульптура? Или наоборот? Или всё вместе блеск? Как она? Какое сочетание?
– Фигура, вроде, ничего… – призадумался я. – Но не всем понравится: длинноногая, но худая. А насчёт лица трудно сказать. Оно у неё всё кровью залито.
– Не понял?! Кто это её обидел?!
– Да похоже на то, что кровь чужая. У неё в каждой руке по мечу. Один явно у кого-то отобрала, неблагородный клинок, второй нормальный. И оба залиты по рукоятки. Даже ошмётки к металлу прикипели. Похоже, по пути в школу она кого-то на фарш порубила. Я бы даже сказал, что не одного, а нескольких. Такое бывает, когда рубятся серьёзно в ограниченном пространстве.
– Да ну, хрень какая-то, – почему-то обиделся Паксус. – Я серьёзно про милашек спрашиваю, а ты мне какие-то ужасы в ответ. Кровь, мечи, рубка… Девушки, это ведь так прекрасно, не надо их к такому приплетать. Я вот по пути троих видел. Слов нет, чтобы описать. У всех идеальное сочетание.
– В каком смысле идеальное? – заинтересовался Ашшот. – Что, сильно красивые?
Паксус покачал головой:
– Нет, мой друг, они не красивые, они именно прекрасные. Прекраснее трудно представить. Я же говорю, сочетание идеальное: к качественному телу прикреплена отличная голова. У всех троих. Ничего плохого не скажешь ни про одну. Представляете?
– Прям у всех всё хорошо? – уточнил здоровяк.
– В том-то и дело. Одна с волосами цвета полированного лунного металла. Можешь себе такое представить? И грудь просто нечто. Её холмики так сильно натянули одежду, что та почти лопнула. Ты такое представляешь?
– Наверное, из старших. Не первая попытка, – логично заметил Тсас, предполагая, что ученицы начального допустимого возраста вряд ли способны похвастать столь богатыми формами.
– А остальные какие? – спросил Ашшот.
Тема здоровяка явно заинтересовала.
– Остальные тоже ничего, но как бы это сказать… Они попроще. Одна чёрненькая, так себе. Но вторая… Скажу тебе, я всяких видел, но таких, как она за всю жизнь…
И Паксуса, что называется, «понесло». Минута за минутой он рассказывал детали своей биографии, выбирая из неё исключительно пикантные моменты, полностью игнорируя всё прочее. Моментов было столько, что не всякий старик похвастается. И это объяснимо, ведь сосед уверял, что уже с десяти лет прохода прислуге не давал, а к двенадцати крестьяне начали прятать от него дочерей, внучек и бабушек. При этом он не придерживался даже намёка на хронологию. После рассказа о неудачной попытке устроить ночь любви одновременно с немолодой служанкой и парой её дочерей, тут же переключился на историю, как будучи почти четырёх лет от роду услышал в конюшне необычные звуки. И случилось это после того, как туда воровато пробрался конюх в сопровождении кухарки. Мол, именно в тот день впервые узнал о существовании весьма интересной стороны человеческих взаимоотношений, и это знание полностью перевернуло его жизнь.
Если верить всему, что торопливо рассказывал Паксус, он физически неспособен просто так пройти мимо представительницы женского пола. И даже на миловидных мальчиков бывало, засматривался, не сразу понимал, что никакие это не барышни (но нельзя исключать, что понимал прекрасно).
А ещё он засматривался на собачьи свадьбы, случки крупного и мелкого скота и даже интересовался топтанием петухами кур. В общем, Паксуса остро интересовало всё, что связанно с процессом размножения. Расскажи ему про то, с какой целью растения отращивают цветы, он бы, наверное, часами наблюдал, как порхают пчёлы и бабочки, перенося на себе пыльцу от тычинок к пестикам.
Рассказывая всё это, Паксус обращался исключительно к Ашшоту. Нас игнорировал, совершенно не обращал внимание. А верзила ему охотно поддакивал, задавал уточняющие вопросы, частенько похохатывал над некоторыми незатейливо-забавными моментами. Расслабился, почти перестал вести себя так, будто он вершина неприступная, с презрением взирающая на суету человеческую, творящуюся у её подножия.
Даже появление пятого ученика не прервало поток однообразного красноречия. Новенький оказался крепышом моего роста с простецким и суровым лицом. Такого одень подобающе, и будет выглядеть типичным молодым лесовиком, успевшим много чего повидать. Ничем не примечательный меч с изрядно затёртой рукоятью и слегка обшарпанными ножнами усиливали это впечатление. Тяжёлый боевой нож и лук также органично вписывались в картину.
Представился он, как Огрон из семьи Дуар и с первого взгляда показался немногословным, но при этом вовсе не застенчиво-скромным, как Тсас. Просто не любитель пустой болтовни, да и тема, которую оседлал Паксус, явно не вдохновляла.
Пока последний сосед возился со своими немногочисленными вещами, наш говорун не умолкал:
– Слушай, Ашшот, а ты знаешь, что Сад Красных Лепестков отсюда всего-то в четырёх кварталах? Это если от ворот считать налево, а потом прямо.
– Что за сад? – не понял здоровяк. – Зачем ты мне о фруктах рассказываешь?
– Фруктах?! Да как можно такое не знать?! – притворно возмутился Паксус. – Сад! Красных! Лепестков! Ну, Ашшот, ну напрягись, ну вспомни! Ты ведь отличный парень и сразу видно, с головой дружишь. Я нормального человека сходу срисовываю, так что, с тобой я хоть куда готов, хоть на кого. Ты не можешь такое не знать, давай, вспоминай.
