Досадный проигрыш.
Встав передо мной, Дорс несколько секунд таращился нехорошо, а затем надменно произнёс:
– Я успел услышать, что вы на ближайшее богатое место собрались? Мы тоже туда идём. Но мы не пойдём с тем, кто стесняется своего имени. Так что вы, сопляки, останетесь здесь.
Насчёт имени – это наезд на меня. Но наезд так себе, несерьёзный. А вот назвать благородного «сопляком» – это заявка на смертельное оскорбление. Будь у Дорса ума чуть больше, чем у карликовой канарейки, он бы знал, что кровная вражда и за меньшее может разгореться. Но мозгов у него столько, сколько есть, и нехорошее слово вырвалось.
Я улыбнулся с максимальной дружелюбностью:
– Да, я помню, что сопляком был тот глухонемой конюх, от которого тебя мать родила. Но Дорс, я ведь не твой отец, так что не надо такое про меня говорить.
Камарилья Дорса, уже успевшая начать посмеиваться над «умным» высказыванием лидера, резко замолкла. Может кого-то мои слова и повеселили, но показывать это нельзя.
Дорс побагровел, вскинул руку и, почти ткнув мне в грудь вытянутым пальцем, рявкнул:
– Оскорбление семьи! Дуэль! Прямо сейчас!
– Дорс, успокойся… – начал было Огрон.
Но взбешённый здоровяк, не оборачиваясь, нехорошим голосом предупредил:
– Не лезь, если тебе дорога твоя семейка. Чак, или кто ты там на самом деле! Дуэль! На мечах!
Я покачал головой и снисходительно усмехнулся:
– Дорс, ты что, головой только пищу жевать умеешь? Дуэли в школе запрещены. Сам видел, что случилось с теми, кто в самом начале это мимо ушей пропустили. Четверых выгнали, если не больше.
– Боишься, что и тебя выгонят, сопляк? – скривился Дорс.
Я снова покачал головой:
– Моя мать не простолюдинка, и родила меня не от конюха. Я благородный, и если даю слово, это слово благородного. Ты, конечно, забыл свой первый день в школе, а вот у меня мозгов хватает, чтобы запомнить, что все мы обещали соблюдать правила Стального Дворца Алого Стекла. Дуэли запрещены, так что, приняв твой вызов, я нарушу слово. А для благородного это недопустимо. К тому же ты безголовый индюк. Это я не оскорбляю, это такая же констатация, как твоё печальное происхождение. Бросив мне вызов, ты заодно и оружие выбрал. Это серьёзная ошибка. Это игнорирование дуэльного кодекса. За такую ошибку благородный господин Задар из семьи Гмай вырвал своё сердце и передал сопернику, прежде чем упасть замертво. И да, насчёт оскорбления семьи. Понимаешь, в твоём случае это не работает. На это несколько причин. Так, ты первый допустил в своей речи оскорбительные высказывания. Да, ты мог по глупости не знать, что они оскорбительные, но, в таком случае, ты не должен считать, что я оскорбил твою семью. Я ведь просто вернул твои слова тебе. Ты, Дорс, не раз публично сомневался в моём благородстве по той причине, что так и не выяснил моё происхождение. Но ты забываешь главное. Благородство, это не только происхождение, это ещё и особый кодекс поведения. Ты ведёшь себя не как благородный, а как простолюдин. Так что благородной дуэли не заслуживаешь. И уж тем более не тебе, простолюдину, решать, где, как и на кого я и мои товарищи собираемся охотиться.
Дорс сжал ладони в кулаки с громким хрустом:
– Ты… Да ты… Хаос тебя побери, Чак! Ты слишком много болтаешь! Ты трус, ты отказался драться! Вы все это слышали!
Я на это лишь снисходительно усмехнулся:
– Если тебе так хочется подраться, ты можешь просто напасть на меня, как разбойник. Разумеется, это не будет дуэлью, зато не припомню такого запрета.
– Это будет нападение одного ученика на другого ученика, – ухмыльнулся Огрон. – Дорс, твоя семейка скажет тебе спасибо, когда узнает, что из-за тебя у вас началась вражда с имперским кланом.
– Да, – кивнул Тсас. – Нападение на ученика, это нападение на императора. Так считается.
Я, демонстративно сложив руки за спиной, принялся поощрять Дорса на агрессию, понимая, что его зачаточный ум на такое не отважится:
– Ну чего стоишь? Вот я, можешь нападать. Что с тобой? Передумал? Ну и кто же из нас двоих тогда трус? Ладно, не огорчайся. Понимаешь, я настоящий аристократ, и мне скучно. Здесь, в Амфитеатре, для меня нет серьёзных вызовов. И так и быть, я дам тебе шанс показать своё превосходство. Шанс так себе, но для неблагородного это большая честь. Видишь вон ту башню, вдалеке? Она там самая высокая, не ошибёшься. Своей милостью предлагаю тебе простой поединок: кто быстрее окажется на вершине башни, тот и победил. Товарищи победителя охотятся здесь, возле второго выхода. Проигравший и его товарищи уходят к седьмому выходу. Там очень неудобная местность, и там мало добычи. Как видишь, всё честно, всё по правилам: я не предлагаю банальную драку, зато предлагаю справедливый приз. Если и это тебя пугает, можешь отказаться и перестать отнимать у меня время.
– Это Серая башня, – раздалось из-за спин «группы поддержки» Дорса. – Плохое место, тумана много, дымка густая близко. Слишком опасно.
Да уж, дверь без дела не стоит, всё время кого-то сюда подкидывает.
Дружно обернувшись, все уставились на незнакомого мужчину непримечательной внешности. Лет ему вряд ли меньше тридцати, одежда практичная, снаряжение слегка затасканное и похожее на наше.
– Вы охотник? – спросил Тсас.
– Габ из семьи Твавор, – представился мужчина. – Я солдат императора, и мне оказана честь: двенадцать посещений Лабиринта. Я здесь уже девятый раз и советую выбрать не Серую башню, а что-нибудь поближе. До неё, даже если обстановка позволяет, не меньше часа добираться. Это просто совет, молодые господа. Но совет хороший, не сомневайтесь.
– Я доберусь до неё за полчаса, если не быстрее, – снисходительно заявил Дорс.
Ну да, за бег и связанные с бегом испытания ему в школе регулярно баллы достаются. Вот только он настолько не видит ничего, кроме себя, что не замечает мастеров, частенько ему потакающих.
Я же баллы получаю честно, плюс нередко сдерживаю себя, не выкладываюсь полностью. Поэтому меня нередко обыгрывают там, где я любому большую фору дам.
А ещё я изучал Лабиринт не пару недель, а больше года. Изучал столь внимательно, что в карту нет смысла заглядывать.
Центральные области выучены наизусть. И также мне известно, что прямой путь в Лабиринте далеко не всегда кратчайший.
Дорс, наверняка, это тоже слышал. Но Дорс – это Дорс.
Много гонора, мало мозгового вещества.
Ничтожно мало.
* * *
Бросив через плечо победный взгляд, Дорс скрылся в пустом оконном проёме. Соперник весьма обрадован, он ведь меня далеко за спиной оставил. Я замешкался на старте, сорвался с места не бегом, а простым шагом. Для такого рода состязаний – фатальная неторопливость.
А вот он рванул, как потревоженный заяц. И надо отдать должное, – прямой отрезок улицы преодолел с похвальной быстротой. Я даже не уверен, что смог бы его сейчас хотя бы на миг опередить. Дальше пришлось несколько раз поворачивать, дабы снова и снова выскакивать на открытые места и улочки, тянущиеся в направлении цели. Путь стал извилистым, приятная для недалёких людей прямолинейность сошла на нет, и Дорс начал терять темп. Даже слегка заблудиться ухитрился, благодаря чему я его почти нагнал. Но, увидев меня поблизости, верзила взялся за ум и решил спрямить путь радикальным образом. Не стал следовать за изгибами очередного проулка, с разбегу чуть ли не влетел на второй этаж полуразрушенного здания скучной архитектуры. Выбрал ту его часть, где повреждения минимальны. И судя по победному взгляду, там, наверху, ему открылся проход на другую сторону.
