– Я сама скажу, ладно, Леш? У меня, думаю, это все-таки лучше получится. Вот сейчас пойду и скажу…
Татьяна решительно поднялась, стряхнула с рук прилипшую муку и направилась в детскую. Лиза, болтая ножками в новых гольфах, сидела на стульчике перед телевизором, увлеченно смотрела мультик.
– Лиз, ты чего так близко к экрану сидишь? Нельзя так, котенок, глазки быстро устанут…
– Ладно, теть Тань. Я дальше сяду, – покладисто проговорила Лиза, отодвигая стульчик.
– Котенок, давай с тобой поговорим как большие… Давай?
– Теть Тань, погоди, я мультик досмотрю! – махнула рукой капризно в ее сторону Лиза.
– Ой, извини! Давай досмотрим, конечно… Вместе досмотрим…
Татьяна присела рядом на ковер, прикусив губу, долго и грустно смотрела на курносый задорный профиль девочки, на маленькое ушко, затерявшееся в пушистых завитках, на тоненькую вытянутую шейку… «Неужели вот с этого самого момента эта милая девчушка – мой ребенок? Господи, как же это… А Леська? Ой, нет… Получается, я вот так запросто ее материнства лишаю? Пользуюсь ее глупостью? Нехорошо как, совестно и не по-людски… Господь ведь накажет… Может, отступить? Чего ж я такое творю-то?» – вдруг молнией пронеслось у нее в голове. И тут же, вытолкнув эту быструю трусливую мыслишку, пришла следующая, уже более объемная и сердитая: «Нет уж! Не я, так другая все равно рано или поздно на этом месте объявится! Такие места пустыми не бывают. И неизвестно, какой еще матерью Лизе окажется та, другая-то… Нет, нет, никому Лизу не отдам! Еще чего не хватало… Это мой ребенок. Родной. И даже этот привычный ее жест – перекладывание пальчиков, указательный на безымянный, безымянный на указательный – тоже до боли родной, знакомый… И Лешика я никому не отдам! Пусть и не любит он меня… Хотя что такое есть эта любовь? Ерунда на постном масле, выдумки людские! Любит, не любит, плюнет, поцелует… Допустим, не любит, да! Но только когда мы втроем идем по улице, держа с двух сторон Лизу за руки, счастливее нас никого нет на свете! Я это точно знаю. И знаю, как ему именно этого и не хватает, чтоб кто-то непременно держал с другой стороны дочку за руку… Господи, да мы с Лешей еще себе детей заведем! Двоих, троих… Эх, прости, прости, Леська! Прости, рыба моя окаянная! Так уж получилось, что именно я оказалась здесь и к месту, и ко времени. Видимо, и моя очередь на счастье подошла. Потому что я тоже хочу жить… Просто жить… Ты бросила свое счастье под ноги, Леська, а я подобрала, все по-честному!»
Танины глаза постепенно увлажнились, плечи сникли, даже из носа предательски потекло и захлюпало вдруг…
– Ой, теть Таня, чего ты плачешь-то? – удивленно уставилась на нее Лиза, когда пляски веселых мультяшных человечков сменились бегущими по экрану титрами. – В мультике же все хорошо закончилось, ты что!
– Ой, Лиз, да это я так… Сама не знаю…
Лиза мигом сползла со стула, обняла ее тонкими, как у Леси, ручками за шею и начала раскачивать из стороны в сторону так же, как час назад ее раскачивала она сама, приговаривая-припевая при этом в точности теми же интонациями:
– Какая ты боязливая у меня, господи… Все будет хорошо, чего ты… Все будет хорошо, тетя Таня…
– Да ты моя лапа! – засмеялась растроганно Танька. – Ну все, спасибо тебе, вот я уже и успокоилась…
– Да? Ну тогда давай поговорим как большие! Сама же сказала!
– Лиз… Я вот что хочу тебе предложить… Давай мы с тобой вместе поживем, а? У меня дома?
– Как это? А папа с мамой?
– И папа с нами поживет!
– А мама?
– А мама – нет. Мама здесь жить будет. А ты, когда захочешь, сможешь к ней сюда приходить…
– В гости, что ли?
– Ну да, в гости. Когда захочешь!
– В гости к маме? Ты что, теть Тань? Как это? Так ведь не бывает!
– Ну, вот так… Бывает и так…
– А папа всегда-всегда будет с нами у тебя жить?
– Всегда-всегда…
– Ну тогда ладно! Тогда давай… Только мне маму жалко… Она ведь огорчится, если мы с папой уйдем!
– Лизуш, мне тоже маму жалко. Но так мы решили, понимаешь? Так надо… А я… Ты мне просто верь, и все. Я очень вместе с тобой жить хочу. И с папой. Я вас обоих очень, очень люблю… А маме тоже так лучше будет, правда…
– Ну вот, чего ты опять плакать собралась? Горе ты мое… Теть Тань, а когда мы уже у тебя с папой жить начнем?
– А давай прямо сегодня, а? Ты себе какую комнату выберешь? Ту, что окнами во двор? А письменный стол я тебе свой отдам! Он старенький, но очень удобный! Завтра пойдем и новые шторы купим, ты сама себе выберешь… Я думаю, туда розовые подойдут, да?
– Нет, лучше оранжевые! Под цвет солнышка! А еще надо купить полочки для моих мягких игрушек. Видишь, как у меня их много!
– Обязательно! Вот полочки – это обязательно! Как же мы можем забыть про полочки?
Заглянувший через полчаса в детскую Лешик так и застал их, сидящих на полу и увлеченно обсуждающих интерьер будущей Лизиной комнаты в Танькиной квартире.
– Девочки, вы вообще ужинать сегодня собираетесь или нет? – с довольной улыбкой спросил он, поняв, о чем они так увлеченно и заразительно спорят. – Пельмени на столе стынут, я жду вас, жду…
– Ой, пап, да подожди! Мы сейчас…
– Пойдем-ка, котенок, и правда ужинать! Папа для нас старался, а мы… А потом и собираться будем потихоньку!
Сборы их прошли быстро и нервно. Лешик собирался с отчаянием обреченного, будто очень торопился, с остервенением запихивал свои и Лизины вещи в чемоданы и сумки. Наблюдая за ним, Таня вдруг остановилась, испуганно и тихо спросила:
– Леш, а ты потом не пожалеешь?
– Я? – удивленно уставился он на нее. – Нет, что ты…
– Просто я чувствую себя воровкой какой-то… Пришла вот, увела вас с собой…
– Ну, во-первых, это не ты увела. Это я тебе предложение сделал, а ты просто согласилась, и все! А во-вторых, мы бы сами все равно ушли…
– Куда?
– К тебе…
– Потому что больше некуда? – тихо-тихо спросила Таня. И опять они замолчали надолго, боясь поднять друг на друга глаза.
– Тань, не надо… – первым не выдержал Лешик. – Давай не будем сейчас ничего обсуждать, ладно? Просто совершим поступок. Мне это решение тоже нелегко далось, ты же знаешь… У нас все будет хорошо, Тань! Обязательно! Не сразу, конечно. Ну и что, пусть не сразу! Главное – ты мне очень нужна. Я тебе верю, понимаешь? А это уже много. Это просто замечательно, когда близкому человеку веришь как самому себе…
«Но ты же не любишь меня совсем! – прокричала про себя Таня отчаянно и тут же сама себя и оборвала: – Тише ты, дурочка… Тише. Всего и сразу захотела, смотри-ка! Все будет у тебя, все будет… Он прав. И любовь будет! Мы ее сами построим по кирпичику, по капельке, создадим-сотворим из заботы, взаимного уважения, веры, из домашнего уюта, из Лизиных сияющих навстречу нам глаз, из воздуха, из космоса – из всего! Дайте только нам время…»
