Да что значит не может? Прячется он от нее, что ли?
Тут же быстро набрала Танькин номер и, услышав ее заспанный голос, затараторила в трубку:
– Танька, ты спишь еще? Я разбудила тебя? Мне просто спросить надо, может, ты в курсе… Тут Лешик записку какую-то странную оставил, будто он ушел! Представляешь, каков? Это мой добрый покладистый муж выдал вдруг! Сижу, читаю – ничего понять не могу! Может, ты в курсе, что происходит? Меня же не было пять дней! Ты ж наверняка с ним общалась все это время!
– Да, я знаю… – прохрипела спросонья в трубку Танька. – Я сейчас приеду к тебе, ладно? Хорошо, что ты уже дома… Мне есть тебе что сказать, Леся. Я быстро, только умоюсь! Я все тебе объясню…
– А что, по телефону нельзя?
– Нет, нельзя. Это будет долгий разговор.
– Давай, жду…
Леся положила трубку, удивляясь только что услышанной интонации Танькиного голоса. Слишком странной показалась интонация, будто и не Танька это была вовсе, а какая-то другая женщина. И эта фраза ее про долгий разговор слишком многозначительная… Несвойственна была Таньке многозначительность, ой как несвойственна! Танька, она ж одноклеточная, как инфузория-туфелька… Чего это с ней вдруг случилось?
Она растерянно прошлась по квартире, открывая полупустые шкафы, глядела на сиротливо прижавшиеся друг к другу голые плечики и возмущенно проводила ладонями по пустым полкам, где раньше всегда лежали Лешины и Лизины вещи. Надо же, сбежали… Сбежали, пока ее не было! Господи, что ж это происходит с ней такое? Как в дурном сне…
Дверной звонок вывел ее из состояния тихого удивленного отчаяния, заставив сильно вздрогнуть. Вошедшая в прихожую Танька окинула ее странным, абсолютно незнакомым взглядом, не раздеваясь, прошла на кухню и уселась деловито на свое обычное и любимое место – в самый угол, под свисающие со стены пушистые фиолетовые листья какого-то экзотического растения, название которого Леся так и не смогла запомнить.
– Ты что, подстриглась? – удивленно спросила Леся, садясь напротив. – Тебе идет… Я давно говорила, что тебе надо подстричься. Совсем другая стала, хорошо выглядишь…
– А ты, наоборот, очень плохо выглядишь! – снова окинула она взглядом Лесю. – Не спала совсем, что ли? Любовник спать не давал? Опять в Сочи погоды не было, да?
– Почему не спала? Спала… – автоматически ответила Леся, моргнув растерянно. – При чем тут любовник… Да что ты вообще можешь знать, чтобы такие вопросы задавать глупые…
– Да, и правда. Глупые вопросы-то, – усмехнулась Танька, по-прежнему глядя на нее в упор. – Да и не для этого я к тебе пришла. Нам поговорить надо с тобой, очень серьезно поговорить.
– Так говори, я слушаю.
– В общем, так, подруга! – начала многозначительно Танька, отводя глаза в сторону. – Ты только не удивляйся сильно и постарайся все понять правильно, ладно?
– Да уж постараюсь! Говори…
– А я и говорю! В общем, так… Леша, как ты сама уже поняла, от тебя ушел. И живут они с Лизой теперь у меня и всегда будут жить у меня! Поняла?
– Нет, не поняла… То есть… Это он к тебе, что ли, ушел? К тебе?!
– Да, ко мне!
– К тебе… Да этого просто не может быть, ты врешь…
– А зачем мне тебе врать, какой смысл? Или ты считаешь, что уж совсем такая… Что в мою сторону и посмотреть нельзя? Только в твою сторону можно смотреть, да?
– Но, Таньк… Но как же ты могла… Ты ж вроде как подруга моя, ты что…
– Ага! Вспомнила баба, як дивкой була! Да когда ты меня за подругу-то держала, вспомни? Я ж всегда шла вторым сортом после тебя. Я перед тобой ни в чем не виновата, Лесь! Потому что ты сама мне Лешу отдала, своими руками! А я взяла, с большим счастьем взяла… Чего смотришь так? Или считаешь, что только одну тебя любить можно?
– И… Давно это у вас? То есть… Давно вы встречаетесь? – тихо спросила Леся, удивленно разглядывая Таньку. – Прости, но мне как-то не верится…
– Да нет, какое там давно! Мне бы и в голову не пришло отношения какие-то у тебя за спиной заводить, что ты! Я женщина порядочная, на такие подлости не способная. Просто ситуация ваша семейная так сложилась – он бы все равно ушел! Кризис у него наступил, понимаешь? Он сам так сказал про кризис, не я придумала!
– Да уж, кризис… – тихо повторила за Танькой Леся. – Верхи не могут, низы не хотят…
– Чего? Какие верхи?
– Да это я так…
– А чего так-то? Объясни! Почему ты меня все время за дурочку держишь?
– Так говорили большевики, когда в стране революция назревала. Верхи не могут, низы не хотят. Из школьного курса истории помню.
– Во-во, все правильно! Так все и есть! Ты уже не могла Лешу рядом с собой терпеть, а он не захотел так жить больше… Все правильно говоришь, все правильно!
– Ну что ж… Можешь и так интерпретировать, это твой выбор.
– Умничаешь опять, да? А толку от того, что ты такая умная, а? Умная, а в жизни ничего не понимаешь! Сама свою жизнь испоганила, никто не виноват! Только себя одну любишь, больше никого любить не можешь! И мужа доконала своей нелюбовью, вот он и сбежал! А мужики ее за версту чуют, нелюбовь-то, и спасаются как могут… И не к какой-то конкретной бабе бегут, как им иногда кажется, а от нелюбви бегут! И тут уж не зевай, двери свои открывай пошире! Вот я и открыла! А почему нет? Не я, так другая, только и всего…
– А как же Лиза? Лиза-то тебе зачем? Лизу я не отдам, и не думай даже!
– А тебе зачем? Да это и не обсуждается, в общем… Лиза будет жить с нами, Лешик ее все равно не отдаст, ни при каких раскладах. Да она тебе и не сильно нужна, Лесь! Что я, не вижу, что ли? Не первый год у вас тут диваны протираю! Какая из тебя мать? Да никакая! Так, матерешка… А я для Лизы жизнь свою положу, если надо будет. Она мне родная, Лиза-то. Родней некуда.
– Бред… Бред какой-то… – сжимаясь от услышанного, растерянно бормотала Леся. – Лиза моя дочь, моя! Ты права не имеешь…
– Имею, Лесь. Еще как имею. Тебе придется это понять.
– Интересно… А мне-то как теперь жить, а? Мама Коленьку отняла, ты – Лешика, Лешик – Лизу… Мне-то как жить теперь, Тань? Все у меня отняли…
– Да ни у кого ничего нельзя отнять, если человек сам этого не отдает! – снова загорячилась Танька. – А ты так себя ведешь, что отдаешь будто, сама в руки протягиваешь! Значит, и не нужен был тебе тогда Коленька, если на своем не настояла! Я ж помню, как это было, меня не обманешь… Да и вообще, чего я тебе объясняю? Говорю же – ты в принципе никого любить не умеешь!
– А ты, значит, умеешь?
– А я умею! Вот поживи одна, погрейся от чужого костра его крохами и вспомни меня потом! Я, может, тоже раньше не умела, да одинокая жизнь хорошим учителем оказалась! Теперь-то знаю, что умею…
– Сволочь ты, Танька! – подняла на нее грустные круглые глаза Леся. – Ты просто завидовала мне всегда, вот и решила отомстить таким образом… Выходила себе мужа, да? Воспользовалась моментом?
